Взбунтовалась уже и провинциальная Америка

Есть в США такой милый штат – Висконсин. А в нем – столица, город Мэдисон. Тихий, провинциальный город на берегу симпатичного озера. И вот я читаю в газетах разные удивительные новости про это место.

Что в Мэдисоне проходят массовые акции протеста, в которых участвуют чуть ли не 70 000 человек. Что люди выступают против предложений к законопроекту о бюджете на новый финансовый год, выдвинутых губернатором штата Скоттом Уолкером. Поправки включают в себя сокращения прав профсоюзов на ведение переговоров с работодателями о коллективном соглашении, а также существенное снижение зарплат и социальных льгот госслужащих.

Власти штата Висконсин попытались организовать акции в поддержку предложений С.Уолкера. Их поддержали различные консервативные группы, такие как «Чайная партия». Однако отмечается, что число сторонников губернатора гораздо меньше, чем его противников. Между тем власти утверждают, что других возможностей сократить бюджет не существует. Висконсин – на мели, поэтому Уолкер предлагает его поправки принять, чтобы сократить бюджетный дефицит в $137 млн к 30 июня.

Впрочем, это все – бантики. Давайте поговорим о проблеме всерьез, без упоминания разной несущественной конкретики. Итак, общая картина. На протяжении почти 30 лет модель кредитования американцев была выстроена под рефинансирование основного долга, текущие доходы должны были обеспечивать только его обслуживание (выплату процентов). Такая система работала только до тех пор, пока рефинансирование было возможно, т. е. до тех пор, пока можно было снижать стоимость кредита. Сегодня это уже невозможно (учетная ставка ФРС стала равной нулю в конце 2008 года), а значит, вопрос стоит о том, что накопленные долги необходимо возвращать. А новые кредиты никто давать не собирается.

Отсутствие новых кредитов не дает возможности не то что увеличить социальные расходы, но даже сохранить их на прежнем уровне. Более того, необходимость отдавать кредиты серьезно бьет по бюджету штата, а один штат (тем более такой захолустный, как Висконсин) на уровень ФРС выйти не может, и получить эмиссионные деньги тоже. Калифорния – может быть, Техас – возможно, но не Висконсин. И что делать в такой ситуации губернатору?

А ведь это еще не всё. Губернатор штата жестко ограничен в идеологических инструментах. Он не может, как президент США, сказать правду, если эту правду не говорят в Вашингтоне; он не может идти против политики своей партии (в нашем случае – Республиканской). Ругать ФРС он может и имеет право, но тоже весьма и весьма ограниченно.

А кризис продолжается. Кредитов не дают не только штатам, но и домохозяйствам, они вынуждены сокращать свое потребление (правда, пока эта тенденция проявляется по большей части в сфере недвижимости, но это тоже немало), количество реальных рабочих мест сокращается, инфляция (реальная, не официальная!) тоже растет. И люди требуют ответа – а власть ничего сказать не может. Вообще ничего…

Нет, она, быть может, что-то и понимает (хотя, скорее всего, не все). Но по чисто политическим причинам она вынуждена говорить о том, что кризис закончился, что начинается (ну, вот-вот начнется) экономический подъем, и что нужно только еще чуть-чуть, самую малость, потерпеть… А люди тоже не понимают, что происходит: они же видят, как развивается ситуация, и к чему все идет. И поскольку ответа на свои вопросы они найти не могут, то начинают задавать их все более и более настойчиво.

Их можно ругать, разгонять полицией или Национальной гвардией, но от этого никуда не денутся ни вопросы, ни проблемы. Более того, они будут нарастать, поскольку равновесное состояние между спросом и доходами домохозяйств еще далеко не достигнуто (собственно, разница между ними по-прежнему составляет около $3 трлн в год). Это означает, что по итогам кризиса падение уровня жизни (расходов) домохозяйств составит примерно 55-60% от нынешнего уровня (поскольку равновесная точка находится существенно ниже нынешнего уровня), что почти гарантирует разрушение социально-политической модели США.

То, что мы видим в Мэдисоне, – это только самое начало процесса. Но уже в этом начале мы видим переход чисто экономических проблем на социальный (пока – не политический) уровень. Отказ власти от сотрудничества и взаимодействия, конечно, только усугубляет этот конфликт, но даже полная открытость и готовность идти на сотрудничество избежать его не помогут. Это просто невозможно: объективное развитие экономических процессов остановить нельзя. Но вот для политиков из многих стран (в первую очередь – американских политиков) это – серьезный урок, поскольку после Мэдисона стало понятно, что проблемы вышли на уровень, который в рамках чисто экономической демагогии решить невозможно. И вот что будут с этим делать современные политики, мне совершенно не ясно.

Говорить правду народу мало: этим ничего не исправишь. Да и не могут говорить правду нынешние политики, поскольку они уже столько лет лгали, что объяснить свое поведение для них невозможно. Но и уходить с насиженных мест они категорически не собираются, хотя бы потому, что их статус им очень нравится, а делать они ничего не умеют. Следовательно, они будут, выражаясь старым тезисом журнала «Крокодил», «оттягивать свой конец», в то время как необходимо менять модель экономического и политического устройства.

Разумеется, модель изменится и сама (вместе с современными политиками, кстати). Беда только в том, что, будучи неуправляемой и подкрепленной яростными массами, эта смена, скорее всего, станет максимально неконструктивна и разрушительна.

И эта проблема сегодня стоит перед всеми – и перед Европой, и перед США, и перед Россией. У нас, правда, все еще хуже, поскольку у нас нет «наследственной» элиты, все еще помнят советские времена, и если одни – с ностальгией, то другие – с лютой ненавистью. Они готовы затопить кровью всю страну, лишь бы не возвращаться в те времена, в которых приходилось за свои действия так или иначе отвечать. Впрочем, бóльшая их часть готова в любую секунду бежать из страны, и нам остается только надеяться на то, что они как можно дольше будут не понимать, что бежать некуда...

Текст заканчивается как-то неоптимистично, но сделать тут ничего нельзя, поскольку речь идет об объективных процессах. Другое дело, что хорошо бы и их хоть как-то контролировать, но для этого необходима гражданская и политическая активность людей. А к этому мы пока не привыкли…