Доктрина Буша терпит крах

Независимо от степени своей популярности Америка в течение последних пяти лет определяла повестку дня на планете, контролировала направление глобальной внешней политики и использовала свой обширный арсенал методов и властных ресурсов, чтобы навязывать собственную волю остальным государствам. Однако после прошлогодней победы Джорджа Буша-младшего на выборах все изменилось. Власть Буша идет на убыть, и на это повлияли прежде всего факторы внешнего порядка.

«Трудно припомнить много примеров из других периодов, когда столько опасных событий происходило одновременно - замечает Венди Шерман, работавшая в Госдепартаменте во времена администрации Клинтона. - Но причина, по которой во всех горячих точках планеты события развиваются так бурно, заключается в том, что администрация открыла ящик Пандоры, не имея, или почти не имея, планов, способных подкрепить ее действия».

Бушу сегодня приходится очень непросто. Дорогостоящая и непопулярная война в Ираке, разрастающийся мятеж в Афганистане, тупиковая ситуация в вопросе о ядерных амбициях Ирана и Северной Кореи, непрекращающийся конфликт между Израилем и палестинцами - такой список международных кризисов стал бы испытанием на прочность для любого лидера - не говоря уже о президенте, добравшемся до половины второго срока, чей рейтинг поддержки опустился до уровня Уоррена Гардинга, 29-го президента США. Он был крайне непопулярен в обществе и вошел в историю с репутацией «президента-неудачника. Да и признаков улучшения ситуации на горизонте не видно.

Неудачи Буша на международной арене сыграли важную роль в разрушении защитного слоя, за которым американский президент укрылся после событий 11 сентября. Он больше не является неприкосновенным для критики и нападок, как это было в предыдущие четыре года, когда очень немногие лица, включая американскую прессу, осмеливались бросать ему вызов или ставить под сомнение его лично и проводимую им политику.

Сразу после прихода к власти нынешний президент обещал сосредоточиться на внутренних проблемах и проводить «скромную» внешнюю политику, не отягощая страну запутанными обязательствами, как это было во времена Билла Клинтона. Однако после 11 сентября команда президента резко сменила курс: ее новая концепция предусматривала решительное, без консультаций с другими, использование американской мощи ради целей идейного характера. Президент стремился разработать всеобъемлющую стратегию борьбы с исламскими террористами и «государствами-изгоями», основанную на распространении демократии в мировом масштабе и превентивных действиях по устранению потенциальных угроз еще до того, как они приобретут неотвратимый характер. При этом Соединенные Штаты не должны были сидеть и ждать, пока другие страны согласятся им помочь. Подобный подход соответствовал характеру Буша, его склонности, - которую он и не пытается скрывать, - отбрасывать в сторону геополитические нюансы и следовать собственной интуиции. «По сути своей Доктрина Буша означает: не слова, а дела», - заявил он в интервью журналисту Тому Брокау на борту президентского самолета в 2003 году.

Америка, где патриотизм и националистические чувства развиты как нигде в мире, проявляют фантастическую слепоту по отношению к проявлению этих же самых настроений в других странах. Между тем, именно националистические движения и тенденции - преимущественно антиамериканского плана - являются в большинстве регионов планеты основной движущей силой. Десятки государств пытаются явно, а чаще скрытым образом противостоять американской стратегии, где только возможно. Большинство американских планов на Ближнем Востоке вызвали неприкрытое отторжение в Европе, и даже НАТО объявило о том, что операция по поддержанию мира в Афганистане проводится не под контролем США.

Одной из иллюзорных идей, заложенных в доктрину Буша, было представление о том, что США способны реализовать такие амбициозные цели, как переустройство Ближнего Востока и смена недружественных режимов, без легитимного мандата со стороны международного сообщества и сотрудничества с другими странами. Если по Афганистану администрация стремилась заручиться широкой международной поддержкой, то в Ираке она, в общем, решила обойтись без нее. В результате в боях против талибов на юге Афганистана НАТО сегодня берет часть нагрузки на себя, но в западных районах Ирака американские солдаты по-прежнему сражаются против мятежников-шиитов (и погибают) в одиночку, если не считать некоторой поддержки со стороны иракской армии.

Ирак, возможно, останется единственным «лабораторным испытанием» концепции превентивных войн. Точно так же, как победа искупает все ошибки, поражение приводит к переоценке, критике и поиску виновных. Конечно, никто в Белом доме в открытую не оспаривает решение Буша начать войну в Ираке, но некоторые его помощники уже признают, что она обходится очень дорого с точки зрения задействованного военного потенциала, поддержки президента на родине и репутации США за рубежом.

Вероятно, пока мы еще не можем судить о том, действительно ли история оправдает решение США вторгнуться в Ирак, как утверждают Буш и его команда. Но уже тот факт, что после трех лет боевых действий и гибели более 2500 американцев ряд регионов Ирака остается на грани хаоса, неопровержимо свидетельствует о том, что допущенные администрацией просчеты ударили по ней же рикошетом. Свержение Саддама Хусейна должно было стать наглядной демонстрацией доктрины Буша, быстрым и решительным ударом по тираническому режиму в самом сердце Ближнего Востока. Кроме того, оно должно было стать предостережением для других «возмутителей спокойствия», в том числе Ирана и Северной Кореи, чтобы они дважды подумали, прежде чем испытывать терпение США своими амбициями по созданию оружия массового поражения.

Вместо того чтобы оказать сдерживающее воздействие на Тегеран и Пхеньян, оккупация Ирака, обернувшаяся для США серьезнейшими трудностями, лишь укрепила решимость этих режимов обзавестись ядерным оружием и одновременно ослабила возможности США обуздать эти амбиции военными средствами. «Мы «взяли на заметку» три страны — Ирак, Иран и Северную Корею — и совершили превентивное нападение на одну из них, - объясняет отставной генерал Корпуса морской пехоты Джозеф Хор, возглавлявший в 1991-1994 гг. Центральное командование США. — Теперь выясняется, что эта превентивная акция основывалась на ложных данных. А тем временем Иран и Северная Корея пошли по совершенно иному пути, чем нам хотелось».

Когда до промежуточных выборов остается всего несколько недель, Буш и его политические клевреты усиленно пытаются отвлечь внимание избирателей от Ирака и обратить его на угрозу террористической атаки. Однако Ирак неуклонно возвращается в заголовки. В прессу начали просачиваться фрагменты Национальной разведывательной оценки, свидетельствующие о том, что война в Ираке вредит войне с терроризмом. Основной вывод этого документа, представляющего единое мнение разведывательного сообщества США, обнаруживает далеко не неожиданный вывод, что Ирак превращается в тренировочную площадку террористов. Буш отреагировал на это санкционированием обнародования остальных частей оценки, где говорится, что, если американские силы покинут Ирак, проблема только усугубится. Однако прямолинейное «сохранение курса» в Ираке может не удовлетворить американских избирателей, которые видят только тьму в конце тоннеля.

Если тяготы иракской войны подточили одну опору доктрины Буша -концепцию превентивных действий, то сложность и запутанность политических процессов в мире сильно затрудняет другую задачу США - распространение демократии в качестве средства защиты от терроризма. Некоторые борцы за демократию ставят Бушу в заслугу тот факт, что его действия стали катализатором частичных реформ в арабских странах с авторитарными режимами, например, в Саудовской Аравии. Однако, ожидая радикальных перемен в этой области, Белый дом в лучшем случае забегал вперед. В Египте, который администрация в прошлом удостаивала хвалебных отзывов за либерализацию политической жизни, правительство Хосни Мубарака возобновило репрессии против оппозиции. В Ливане, который некогда Буш также приводил в качестве примера успеха своего курса, коалиция партий, вынудившая Сирию весной прошлого года вывести войска из страны, уже распалась.

Возмущение простых мусульман кровопролитием в Ираке и эксцессами, допущенными администрацией в ходе ее кампании против «Аль-Каиды» - в особенности сообщениями об издевательствах над заключенными в тюрьмах Абу-Грейб и Гуантанамо - увеличивает в их глазах привлекательность исламизма и усиливает неприязнь к Западу. В результате свободные выборы приводят к власти правительства, не менее, а более доброжелательно относящиеся к экстремистам. «Доказательством № 1» стала победа «Хамаса», которую в США и Европе считают террористической организацией, на выборах в Палестинской автономии. В ответ на приход «Хамаса» к власти многие страны по инициативе США ввели запрет на оказание помощи демократически избранному палестинскому правительству.

США все еще надеются на поддержку ряда проамериканских диктаторов в арабском мире, однако эти правители напуганы враждебным отношением собственного населения к американским планам. Стоит нескольким арабским государствам, таким, как Иордания, Египет или другие, сделать всего лишь несколько робких шагов в сторону более открытой политической системы, и в выигрыше сразу оказываются исламисты. В администрации Буша сегодня наблюдаются некоторые подвижки в том, что касается степени здравого смысла и разумности при осуществлении политики «демократизации» мусульманского мира.

В течение нескольких лет рассматривалась возможность свержения правительства Асада в Сирии, но Вашингтон уже не в состоянии запугать даже этот шаткий режим. Асада поддержало большинство арабских соседей, включая тех, кто мало ему симпатизирует. Давление на Сирию продолжается, но Асаду, вероятно, уже не грозит опасность свержения.

Год назад существовала высокая вероятность американской атаки на Иран, но теперь все изменилось. Россию и Китай поддерживают тесные отношения с Ираном, и эта связка сделала невозможным для Вашингтона ввести против него санкции ООН. Даже Индия, которая дорожит своими связями с Вашингтоном, не отдаст Иран в руки США. Иракская проблема настолько ослабила США в политическом и военном смысле, что использование Америкой военных методов против иранского режима, какую бы радикальную позицию он ни занимал, уже невозможно. Как это ни смешно, Иран воспринимается в Ираке как самая мощная после США иностранная держава.

Администрация вынуждена пересматривать доктрину, с помощью которой она надеялась переустроить мир: воплощение политического курса, предусмотренного этой стратегией, наглядно продемонстрировало ее неэффективность. Происходит переориентация внешнеполитического курса, который определялся идеологией, а не реализмом. Самому президенту тоже приходится избавляться от образа «крутого» Верховного главнокомандующего. В мае на совместной пресс-конференции с британским премьер-министром Тони Блэром он пообещал отказаться от «шерифовской» риторики по принципу «достать врага живым или мертвым», признав, что «в некоторых регионах мира она была неправильно истолкована». Наглядным доказательством «угасания доктрины», как выразился принстонский политолог Гэри Дж.Басс, может служить реакция президента на испытания северокорейских ракет. В соответствии с прежней доктриной Буша подобная дерзость со стороны диктатора вроде Ким Чен Ира, заслуживала прямой угрозы «карательных мер» США - или как минимум словесной «порки». Вместо этого администрация говорила в основном о коллективных действиях, и всячески старалась преуменьшить значение этой провокации со стороны Пхеньяна.

Что же случилось? Ответ напрашивается сам собой: администрация израсходовала столько сил и ресурсов на иракскую войну и на борьбу с «Аль-Каидой», что другие международные проблемы оказываются ей просто не по силам. Когда администрация пытается разобраться с другими кризисами, ей буквально на каждом шагу приходится расплачиваться за свое решение вторгнуться в Ирак. По всему миру друзья и враги США «берут за заметку» факт перенапряжения сил единственной сверхдержавы, а то и пытаются использовать его в собственных целях. Если свержение Саддама Хусейна символизировало апогей американской гегемонии, то в последние три года способность Вашингтона навязывать всеми миру свою волю неуклонно слабеет.

Однако существует опасность, что запоздалый переход Буша к традиционной дипломатии может превратиться в «дымовую завесу» для изоляционистского курса — и это в тот момент, когда США по-прежнему должны играть роль лидера, чтобы не допустить гражданской войны в Ираке и обуздать амбиции Ирана и Северной Кореи, не говоря уже об «Аль-Каиде». Пересмотр прежней доктрины Буша происходит у нас на глазах, но возникает вопрос: смогут ли США разработать новую концепцию ей за замену?

Надежды Вашингтона на создание жесткого однополярного мира уже неосуществимы. У Америки все еще нет соперников в глобальном плане, но она уже не в состоянии действовать автономно, особенно, в связи с убывающим влиянием и авторитетом Буша. Как бы то ни было, эта перемена вектора движения является позитивной для всех, кто считает многополюсное мироустройство более выгодным и целесообразным, чем однополярный мир, пишет Грэм Фуллер — бывший заместитель главы Национального Совета ЦРУ по разведке, автор книги «Будущее политического Ислама».