Виктор Запорожский: «Чтобы стать тем, кем я стал, я преодолел путь в 3000 км»

Эксклюзивный фоторепортаж специального корреспондента KM.RU Геннадия Гахова           Пролог.

Эксклюзивный фоторепортаж специального корреспондента KM.RU Геннадия Гахова

         

Пролог.

        Путь коридор – гримерка - сцена в родной Маяковке Виктор Запорожский легко пройдет с закрытыми глазами. Ах, сколько персонажей создавалось в этой маленькой комнатке! Ах, сколько образов видело это зеркало! Его внешность - это внешность аристократичного англичанина или успешного американца. Он элегантен, он образован, он деликатен, он чертовски хорош собой. Запонки, белая сорочка, галстук. Строгая тройка, пальто, перчатки, шляпа. Заслуженный артист России Виктор Запорожский  в образе аристократичного и рокового красавца чувствует себя вполне комфортно.

 

 

Виктор Запорожский: Почему с детства я мечтал побывать в Нью-Йорке? Почему-то мне этого очень хотелось. Я уже много раз представлял себя в Нью-Йорке. И когда я побывал там, у меня было такое ощущение, что я вернулся туда.

 

Нет, родился он не в горящем огнями центральном районе Нью-Йорка и даже не в самом бедном и захудалом квартале этого города. Родина мальчишки Вити Запорожского - Советский Союз и знойный город Баку.

 

 

Глава 1. Смена стихий.

 

Там, где много солнца, света и тепла, в городе Баку, летним знойным днем 55 года Виктор Запорожский появился на свет. Первый крик младенца был громким и внятным. Будущий артист по-мужски твердо заявил о себе миру.

 

Светловолосый босоногий мальчишка бегал по степной земле, не подозревая, что спустя каких-то два десятка лет будет вышагивать, а где-то и вытанцовывать на театральных подмостках самых разных стран.

 

 Виктор Запорожский: Для меня Баку – это, во-первых, жара страшная. Я поэтому с трудом переношу жару. Когда я жил там, мы не знали, что такое кондиционер, поэтому жарко было везде. А в последствии, когда я уже поступил в институт, я приезжал туда только летом и ненадолго зимой. И ходил в киселе все время. Вот самые яркие воспоминания. И поскольку у меня папа летчик, вся наша жизнь была связана с аэродромом. Я, вспоминая о Баку, вспоминаю наши аэропорты и все, что было связано с ними. Мама работала на метеостанции, мой брат старший грезил с детства небом, и ему удалось связать свою жизнь с авиацией. Даже сегодня, когда мы говорили по телефону, я сказал: «Когда у тебя последний рабочий день  в неделе?» Он говорит: «Последний» никогда не надо говорить, в авиации никто никогда не говорит «последний». Я говорю: «А как?» Он говорит: «Когда заканчивается неделя  и т. д., но слово «последний» никогда не употребляется».

 

Мыслям о том, что он станет актером, взяться было неоткуда. Авиагородок давал единственную перспективу - связать свою жизнь с небом. До 16 лет Витя этой перспективе не противился. Но в те самые 16 что-то случилось. Что-то, что заставило начать готовиться в театральный.

 

Виктор Запорожский: Я жил в таком месте, где не было очагов культуры никаких, это 24 км от города. Театров я не мог посещать, никаких кружков художественной самодеятельности, ничего. Поэтому я готовился исключительно самостоятельно. Но, поскольку я не верил в свои силы, я сказал, что я поступаю только один раз. Если мне это не удастся, то пойду в авиационный. Потому что отец с детства нас возил с собой в рейсы, и это действительно затягивает очень сильно. Мне уже скоро 55 лет, но я до сих  пор играю в флай симулятор. Я летаю по всему миру с таким удовольствием, с таким упоением! Трудно себе представить что-нибудь увлекательное.

 

Возможно, советская авиация и потеряла блестящего летчика в лице Виктора Запорожского, зато театральный мир приобрел хорошего актера. Что тоже неплохо.

 

Виктор Запорожский: Я влюбился в Ленинград и почему-то решил поступать именно там. Москва была для меня очень страшным испытанием. Я не верил в свои силы и думал, что там вряд ли что-нибудь получиться. И любовь к этому городу заманила в свои сети, я поехал туда и с первого раза поступил достаточно легко. Даже удивляюсь, как это получилось, волшебство какое-то. Видимо, проведение было на моей стороне, фортуна улыбнулась сразу. И все получилось так, как я и предполагал. Я ни разу не пожалел об этом.

 

Это был 1972 год. Руководила курсом, на который поступил Запорожский, актриса из легендарного театра Товстоногова Эмилия Попова. Путь в 3000 км из Баку в Ленинград, проделанный 16-летним парнишкой. Смена стихий, армянского пламенного солнца на ветра и холод Ленинграда. Все это было не зря, по сей день уверен актер.

 

Глава 2. Трудности.

 

Без пяти минут дипломированный актер Витя Запорожский думал, что впереди много работы, новые роли, успех. И совсем не думал о том, что растраченный талант и амбиции могут оказаться мало кому интересными.

 

И тогда-то артист вспомнил слова своего педагога: «Актер должен быть сильным и терпеливым как лошадь, главное в нашей профессии - ждать и быть готовым к прыжку в любую минуту». Запорожскому по окончании театрального одно и оставалось - надеяться и ждать.

 

Виктор Запорожский: Фортуна очень внимательная, особенно ко мне. Она улыбнулась мне первый раз, когда я поступил в институт, а в следующий она сказала: «Работай, работай, я подойду позже», и ушла. Оставалось только работать. Окончил институт, показывался в театры, она не приходила. Поэтому в театр меня не взяли, ни в один из Питерских театров меня не взяли. И по счастью у кого-то наверху родилась идея организовать в городе Орле новый театр, который планировалось создать на базе нашего курса. И 13 человек с нашего курса собрались и поехали в город Орел. Как оказалось, это город мне родной, потому что мой дедушка там родился. В последствии оказалось, что там родился и дедушка моей жены. Я безумно в него влюбился, влюбился в наш новый театр, который мы создавали собственными силами, собственными способностями. Режиссер главный тоже был из нашего института, он чуть-чуть закончил раньше меня, года на 3. В общем, вся бригада формировалась на базе нашего института. Но это все было непросто, потому что надо было начинать с нуля  и строить политику театра так, чтобы она завоевала какого-то зрителя, чтобы зритель пошел, чтобы он поверил в нас. Все было не так просто, поэтому мы с моим однокурсником сдались в конце первого сезона и пошли в армию.

 

Из армии в родной театр юный артист надеялся вернуться после года службы. А вернулся через 1,5, в 79-м, дослужившись до офицера.

 

Виктор Запорожский: Когда я пришел из армии, было предложение прейти в Петербург в другой театр, тоже вновь создаваемый. Но мы все-таки решили, что от добра добра не ищут, и остались в своем театре, о чем я ни секунды не жалею. Потому что было очень много интересной работы. Я благодарен Борису Ильичу Цейтлину, нашему очередному режиссеру, который поверил в меня и дал мне роль в спектакле. У нас был мюзикл «Алые паруса», где я играл матроса, от лица которого ведется повествование, все эти волшебные истории о капитане Грее и Ассоли. Этот спектакль настолько был принят тепло публикой, нас очень горячо принимали каждый спектакль, ждали. Потом появилось еще много интересных работ, в том числе и «Третья ракета»  по Василю Быкову, где у меня тоже была центральная роль, потом «Отпуск по ранению», где у меня была роль Володьки, это пьеса  Кондратьева. Была замечательная,  интересная работа в спектакле «Жанна д'Арк», где режиссер собрал 4 или 5 пьес разных драматургов и создал из этого спектакль.

 

А потом молодой театр Орла был приглашен на гастроли в  Москву. Такая честь считалась большой редкостью. Месяц гастролей прошел успешно, и Адольф Шапира, возглавлявший молодой театр в Риге, позвал Запорожского с товарищем в свою труппу.

 

Виктор Запорожский: Если в Орле я проработал лет 8 с армией вместе, то 3,5 года в Риге - это был один из ярчайших периодов моей жизни, потому что Адольф Яковлевич так поверил в меня, так нагрузил меня интересной работой, что по насыщенности, по концентрации интересных работ этот период моей жизни трудно с чем-то сравнить. Я из всего огромного количества ролей назову хотя бы такие спектакли, как: «Принц гамбургский», где была очень интересная роль, «Леший» по Чехову, где я играл Хрущева, «Победительница» - это самая  последняя пьеса Арбузова, которую он писал для рижского ТЮЗа, там у меня тоже была центральная роль Кирилла Ленькова, за которую я даже получил премию из рук Вии Артмане за лучшую роль театрального сезона и за которую меня Гончаров пригласил в театр Маяковского. Когда исполнилось 75 лет Арбузову,  он решил отмечать это в Москве, пригласив рижский ТЮЗ сюда, и здесь меня как раз увидел Гончаров. И роль нового спектакля по пьесе итальянского драматурга Сэма Бинелли «Рваный плащ» - если есть такая роль в биографии любого артиста, он может быть счастлив, мне кажется. Я вообще удивляюсь, почему такие пьесы до сих пор не в репертуаре театров. Хотя  пьеса старая, и, как нам сказал Шапира, эту пьесу нашел Блок для того, чтобы открыть в 22 году знаменитый БДТ. Он сам лично писал поэтические строки монологов в этом спектакле. В последствии, когда мы взяли постановки этих спектаклей, новую редакцию пьесы делал знаменитый Давид Самойлов.

 

3,5 года упорного труда в лучшем  мировом репертуаре дали свои плоды. Такой актер, как Запорожский, самой России оказался нужен, самой белокаменной.

 

Глава 3. Белокаменная.

 

Фортуна. В конце 84 года она снова явилась в лице самого Андрея Гончарова. По его приглашению Виктор Запорожский переезжает в Москву и начинает служить в академическом театре имени Владимира Маяковского.

 

Виктор Запорожский: Мне это представлялось так: какой-то режиссер увидит меня в спектакле, придет, скажет: «Я вас приглашаю». И по странности случилось именно так. Т. е. фортуна, которая долго не приходила, опять явилась и сказала «Привет, я здесь». Случилось именно так, как мне и представлялось, как в сказочном сне, я до сих пор не могу от этого оправиться. Потому что этот театр был в числе двух, о которых я мечтал, мечтал с самого института. БДТ, с которым я познакомился плотно, потому что мастер нашего курса была актриса БДТ Эмма Попова. Поэтому мы очень много, очень активно посещали этот театр и даже провели там месяц практики. У нас были пропуска, мы проходили и видели и изнутри, и снаружи, общались с артистами. Это было необыкновенное время. И, посещая Москву, время от времени я смотрел спектакли театра Маяковского. Однажды, когда театр Маяковского приехал на гастроли в Ленинград - они приезжали ежегодно, поэтому мы все время что-то отсматривали - пришел на курс представитель и сказал, что у них есть спектакли, где необходима массовка. И в 75 году я впервые вышел на подмостки в составе труппы театра Маяковского. У меня тогда и мысли не было, что судьба может так улыбнуться, и я окажусь здесь.

 

Но оказался. Да как оказался.

 

Виктор Запорожский: Я сразу получил роль в репетируемом спектакле. Я получил большой ввод. Но внутренний дискомфорт, неуверенность мешали. Я никак не мог обрести то равновесие, которое у меня было в Риге. Это было очень сложно. И спустя лет 10-15 я почувствовал уверенность. Это было долго. Кроме того, были бытовые проблемы, которые усложняли жизнь.

 

Жизнь в столице простой назвать язык не повернется. Здесь нельзя расслабляться. Запорожскому нужно было работать, много работать и хорошо. Чтобы доверие Гончарова оправдать.

 

Виктор Запорожский: Надо было начинать все с нуля. Никому неинтересно, что было до того. Внедряться в московскую атмосферу очень трудно. Посмотрите, как сгладываются судьбы тех артистов, которые приезжают даже из таких культурных центров, как Рига, Киев, Минск и т. д. Немногим удается вскочить на того коня, на котором они были прежде. Я не знаю, что было бы со мной, если бы я не приехал в Москву. Может быть, судьба была бы  ко мне более благосклонна. Но этот путь внедрения необходимо было пройти до конца, это было очень трудно. Потому что я на собственной шкуре почувствовал, что Москва слезам не верит.

 

Под пристальным взглядом художественного руководителя театра Сергея Арцыбашева сегодня Виктор Николаевич осваивает роль Роберта Кэплана. В виртуозном  спектакле Присли «Опасный поворот» он сводит с ума женщин и сам разочаровывается в самой большой любви.

 

Виктор Запорожский: Если мне удается уверовать в себя, тогда я все могу. Поверить в себя по-настоящему, по-честному - это очень трудно. Потому что ты все время находишь то, к чему можно придраться. А если посмотреть правде в глаза, то многое не удовлетворяет. Способности кажутся ограниченными, и тут нужна вера кого-то, кто-то поверит в тебя, а ты уже через этого человека начнешь сомневаться, а может, действительно, ты что-то из себя представляешь.

 

Глава 4. Родные стены.

 

Четверть века он в этом театре. Родные стены, атмосфера. О спектаклях Виктор Николаевич по фотографиям в фойе рассказать может. В них и его жизнь. На сцене уже столько всего переиграно, а он в себе все новое отрывает, отвергая понятие актерского амплуа.

 

Виктор Запорожский: Что такое амплуа? Это такой искусственный разграничитель, так режиссерам и продюсерам легче разбивать артистов на группы. А каждому артисту интересней проявляться в разных ипостасях. Сегодня ты используешь одну грань своих способностей, а завтра ты открываешь в себе нечто. В этом и состоит интерес, в этом состоит привлекательность профессии. Вот камень огранили, ты так повернул - там один спектр, так поставил - другой спектр, а камень один и тот же.

 

Один знаменитый актер однажды сказал: «Театр рождает актера, а кино делает его популярным». Трудно не согласится. Актера Виктора Запорожского театр воспитал давно, а вот кино делать популярным почему-то не торопилось.

 

Виктор Запорожский: Поскольку я учился в Ленинграде, там была киностудия. И, как всем студентам, нам время от времени удавалось сниматься. Я не скажу, что моя работа в кино складывалась хорошо, у меня было 2-4 картины. Упомянул я в своей фильмографии только две. Потому что они мне представлялись более значительными для меня. А потом я уехал в Орел. Единственный раз  мне предложили съездить в Москву и поговорить с Растоцким, когда он начал снимать «Отпуск по ранению», собирался начать снимать, мне сказали: «Ты так хорошо играешь, съезди к Растоцкому и предложи свою кандидатуру». Я с Растоцким не разговаривал, но я разговаривал с его ассистентом по актерам, она сказала, что он отсутствует, что он сейчас в санатории, идет подготовительный период, если вы оставите свои координаты, то мы вас вызовем. Вот и все. Фильм он так и не снял, к сожалению, поэтому меня никто не вызывал. А потом Рига.

 

А в Риге киностудия была ориентирована либо на москвичей, либо на латышей. Оставил Запорожский эту затею с кино и в Москве. Не до того ему в 90-е годы было.

 

Виктор Запорожский: Кино практически не снимали. Тех денег, которые мы в театре зарабатывали, не хватало. У меня была семья, уже было двое детей, которых надо было кормить, и приходилось все свободное время тратить на заработки. Я ездил по всему городу и даже к ближайшим пригородам и красил ванны, зато семья жила безбедно. Мы это время преодолели легко. Потом, когда уже здоровье стало не позволять, это ведь работа вредная, я стал делать ремонты. И каким-то образом нам удалось все это преодолеть безболезненно. И вот, наконец, когда кино встало на ноги, тут уже, слава Богу, что-то закрутилось.

 

Запорожский не просил. Режиссеры сами пришли, сами все дали. В его фильмографии «Марш Турецкого», «Студенты», «Громовы», «Под небом Вероны», «Личный номер», «Дети Арбата». И отчего-то хочется сказать: «То ли еще будет!»

 

Эпилог.

 

В театре он консервативен. Сцену Маяковского вряд ли на что-то поменяет. В жизни тоже верен своим принципам. Он отчаянный семьянин, любящий сын, любящий отец.

 

Виктор Запорожский: Ко многим вещам человек изменяет отношение в течение всей своей жизни, потому что у него меняется опыт, пристрастия. Но что касается семьи, любимого человека, профессии - это для меня вещи постоянные. Для меня они основополагающие.

 

Кстати, сыновья Виктора Николаевича тоже пошли по стопам отца. Папа своих мальчишек особо не отговаривал. Да и сложное это дело - отговаривать от того, во что сам по уши влюблен уже целую жизнь.

 

 Виктор Запорожский: Если бы я не любил эту профессию, если бы я считал, что здесь больше потерь, чем приобретений, может быть, я бы и отговаривал. Но, на мой взгляд, она обогащает человека - как того, который приходит в зрительный зал, так и того, который приходит на сцену. Потому что если ты внутренне не работаешь над собой, над своим мировоззрением, если ты не размышляешь, то вряд ли у тебя что-то получится. Так что если ты чего-то хочешь добиться на этом поприще, тебе надо работать над собой.

 

«Работай, работай, работай», - заладила фортуна как ненормальная. Порой можно сойти с ума, а она не останавливается. Вот и остается Запорожскому работать, идти вперед и ни о чем никогда не жалеть. На первый взгляд, выбор не огромен, но кто знает, когда в очередной раз фортуна лукаво подмигнет.

 

Виктор Запорожский: Не надо никогда ни о чем жалеть. Это дело не продуктивное. Надо все-таки жить будущим.

 

Сердце в будущем живет.

Настоящее уныло.

Мгновенно все пройдет,

Что пройдет, то будет мило.

 

Даже Пушкин говорил об этом так. И как ему не поверить?