Мечтатели

•	Постер фильма

Французское название - «Невинные» (Innocents)

Великобритания-Италия-Франция-США. 2003. 116 минут.

Автор сценария Гилберт Эдэр (Gilbert Adair) по своему роману «Святые невинные» (The Holy Innocents)

Оператор Фабио Чьянкетти (Fabio Cianchetti)

Художник Жан Рабасс (Jean Rabasse)

Посещаемость - 0,8 млн. зрителей в Италии, 0,1 млн. зрителей во Франции

Кассовые сборы - $2,2 млн. в США (по состоянию на 14.03.2002, прогноз - $3,5 млн.), $12 млн. в мире

Оценка - 6 (из 10)

Ретро-драма

Как только стало известно о съёмках нового фильма Бернардо Бертолуччи, давно признанного классиком мирового кино, интриговало прежде всего то, что его картина посвящена событиям «красного мая 68-го» в Париже, когда на улицы вышли бунтующие студенты. А история запутанных любовных отношений троих молодых героев - брата и сестры, являющихся французами, и их нового знакомого-американца - лишний раз должна бы свидетельствовать о косвенном возвращении режиссёра спустя 31 год к проблематике собственного шедевра «Последнее танго в Париже», который был воспринят в качестве своеобразного реквиема по «бурным шестидесятым». Кстати, эту этапную ленту Бертолуччи снял всего лишь в возрасте 31 года. А «Мечтатели» - произведение 62-летнего автора, то есть мудрого и опытного вдвое по сравнению с прежними временами. И следовало ожидать, что он действительно переоценит прошлое с современных позиций, взглянет на то, что владело умами и чувствами молодёжи 60-х годов ХХ века, уже с определённой исторической дистанции, подведя некий итог в своём художественном и философско-политическом анализе минувшего столетия, насыщенного многими потрясениями.

•	Кадры из фильма

Нельзя сказать, что в последней работе этого мастера кино нет попытки обнаружить корневой конфликт эпохи - противостояние между деяниями и мечтаниями, надеждами и разочарованиями, миром экстравертным и интровертным. Его юные персонажи-студенты, захваченные водоворотом сексуальных страстей и маний, не то чтобы сознательно, а скорее повинуясь природным инстинктам, всё-таки предпочитают укрыться в стороне от бурлящих кварталов Сорбонны, хотя и встретились именно в толпе демонстрантов, протестующих против увольнения Анри Ланглуа с поста директора Французской синематеки. Кино ведь тоже - сплошная иллюзия, одна лишь фикция, притягательный мираж, своего рода обман зрения. Вот и развлекаются Изабель, Тео и Мэтью как раз тем, что вспоминают о просмотренных фильмах, постоянно цитируют их, загадывают друг другу загадки в жизни, столь похожей на киновикторину.

То же самое с несомненным удовольствием делает и Бернардо Бертолуччи, воспитанный на французской «новой волне», с ранней юности привыкший видеть реальность как бы через призму кинематографа. Помимо фрагментов из фильмов «Лицо со шрамом», «Уроды», «Королева Христина», «Цилиндр», «На последнем дыхании» и «Особая банда», он приводит в закадровой партитуре музыкальные фразы из «400 ударов» и «Безумного Пьеро», радуя синефилов ещё одной возможностью насладиться прежним кино, которого уже нет и не будет. Не так ли минуло в туманное небытие то безумное время, когда его невольных заложников захлёстывали различные революции - от политической до сексуальной. Всё это давно исчезло без следа, растворилось без остатка, превратилось в эфемерную грёзу.

Но тут-то и скрыт главный парадокс ленты «Мечтатели», которая заявлена как философско-политическая эротическая ретро-драма, а оказалась низведённой в финале до весьма куцего вывода, который к тому же вложен в уста заезжего сосунка из Америки, посмевшего поучать ровесников-европейцев, как им следует относиться к революционной действительности. Да и эпизодический образ отца-поэта, уже не находящего общего языка со своими так и не выросшими детьми Изабель и Тео, тоже является своеобразной ремаркой Бертолуччи, сделанной из нынешних времён. Всё было без толку и зря - героические смерти одних на баррикадах и неюношеская расчётливость других, словно предвидевших, что бунт кончится обуржуазиванием и самодовольным существованием прежних революционеров.

И фильм, к сожалению, не лишён впечатления усталого и вялого, выморочного и искусственного повествования разуверившегося творца, которого не может взбодрить даже эротическая возгонка в виде обнажённых тел, любви втроём, инцеста и потери девственности на кухонном полу.

ГДЕ ИДЕТ