Барак

•	Постер фильма

Авторы сценария Виктор Петров, Валерий Огородников

Оператор Юрий Клименко при участии Анатолия Лапшова

Художники Вера Зелинская, Виктор Иванов

Музыка Габриэля Форэ

Оценка - 7 (из 10).

Премии: серебряный приз на МКФ в Локарно, главная премия на фестивале в Выборге

Ретро-драма.

Возможно, мне не повезло - я смотрел «Барак» после фильма «Хрусталёв, машину!». Конечно, новая работа Валерия Огородникова, сделанная им после восьмилетнего перерыва, отличается добротностью и мастеровитостью, а по сравнению с предшествующими лентами (особенно с «Опытом бреда любовного очарования» - одно название чего стоит!) членораздельностью и внятностью авторского высказывания. Главное же - картина не может не растрогать в ряде сцен, и зрители охотно откликаются на ностальгический порыв режиссера, который склонен видеть ушедшее (действие происходит на Урале «холодным летом пятьдесят третьего»), безусловно, драматичным, но все же проникнутым удивительной теплотой человеческих отношений. И финальная песня (кстати, исполненная в кадре крестной матерью самого постановщика) людей, объединенных и в горе, и в радости в одном бараке, за одним столом во всю длину барачного коридора, действительно задевает за живое не только нас, кто успел хоть как-то застать ту самую жизнь, но и некоторых из молодых, для кого минувшее время поневоле кажется диковинкой.

Сам Огородников, 1951 года рождения, тоже подзахватил самый краешек канувшей эпохи, и в его фильме (несомненно, эстетизированном и стилизованном под ретро, пожалуй, чересчур эффектно сочетающем черно-белое, цветное и вирированное изображение) так или иначе доминирует «взгляд изнутри». И как человек, вышедший оттуда и хранящий добрую память о трудном, но наполненном невероятными эмоциями детстве, он выписывает героев с любовью и состраданием, одинаково прощая правых и виноватых, всей душой желая хоть через экран причаститься утерянному чувству единения. «Барак» - это проявление тоски по «худому миру», который, как известно, лучше «доброй ссоры». Под миром тут следует понимать не только отсутствие войны или обостренных конфликтов между соседями по коммунальному общежитию (как в прямом смысле слова, так и в переносном - то есть в масштабе всей страны), но и проявление типично русской склонности к соборности, дружному и стойкому переживанию общих бед и невзгод. Вот сейчас все настолько разъединились и обособились, что прежняя тяга к совместному преодолению потрясений жизни воспринимается на самом деле как потерянная панацея, растраченный менталитет народа, который тогда и не знал такого мудреного слова, а просто жил и не тужил, пил, плясал и себя веселил - вопреки всему.

Казалось бы, какая разница в поведении героев фильмов «Барак» и «Хрусталёв, машину!», которые словно стараются забыться от действительности, уходя в своеобразное шутовство и карнавализацию всего вокруг себя?! Пожалуй, всё дело в разной оптике и в чувстве временной, исторической дистанции. Заявленный у Огородникова сюжетный мотив фотографирования персонажей одним из них - предприимчивым и склонным к жульничеству инвалидом Фогельманом в несколько аффектированном исполнении Леонида Ярмольника, также выступившего в качестве сопродюсера - обыгран еще и в стилистическом плане. Сама лента оформлена как своего рода художественная фотография, не лишена изыска и блеска, принципиально уходит от хроникальности и грубой реалистичности (даже эпизод поиска пистолета местного милиционера, который умудрился уронить его в очко уборной, выглядит чуть ли не поэтическим!), давая все-таки романтизированный и облагороженный облик эпохи. Замученные жизнью люди кажутся душевными и вызывающими симпатию, а кончающаяся сталинская эпоха - не такой уж страшной (будто из какого-то неведомого мира приходят телеграфные сообщения об аресте и расстреле Берии, воспринимаемые жителями Урала с почти современной индифферентностью).

Может, поэтому «Барак» был благосклонно принят на Западе, да и наши критики и кинематографисты встретили фильм если не с ответной приязнью, то хотя бы ровно и выдержанно, в отличие от картины Алексея Германа, которая вызвала и будет еще вызывать противоречивые чувства и мысли, борение и внутренние споры даже в одном и том же человеке. После ленты «Хрусталёв, машину!» с ее особым, уникальным, стереоскопическим видением эпохи, когда личный взгляд свидетеля минувшего парадоксально сочетается с историзмом и вообще с космизмом подхода, вневременным и общечеловеческим восприятием конкретной эпохи, «Барак» поневоле представляется (несмотря на все повествовательно-визуальные ухищрения) традиционным, чуть ли не бытописательским произведением. Честно и не без эмоциональности рассказывает о том, что испытали «наши родители», которым как раз и посвящена эта ретро-драма, а также доверительно приобщает к памяти об ушедшем уже другие поколения, ничего из подобного не пережившие. Но гигантский слом в общественном сознании, проходящий через судьбу каждого без исключения, подчас превращая трагедию в абсурд всего сущего, мучительная, неприятная, отталкивающая, а временами вдруг жалкая, постыдная, трагифарсовая агония сталинской эпохи, страдающей, как и тиран перед смертью, вздутием живота и недержанием дерьма - всё это трудный и отважный удел таких великих художников, как Алексей Герман.