Кинопремьера «Ван Гоги»: реальное сходство и феноменальное скотство
Дожив до 52-ух, художник Марк Гинзбург (Алексей Серебряков) остался большим ребенком. Он живет в Израиле, делает никому не нужные фигурки из веревок, проедает деньги отца и истерит по поводу с детства засевшей в его черепе иголки. Переданный по скайпу отказ швейцарских врачей в эвтаназии становится для Марка поводом для очередного эмоционального срыва. Но тут ему звонит из Риги отец (Даниэль Ольбрыхский) и возмущенно требует приехать.
Пианист Виктор Гинзбург тот еще фрукт. Воспитанием сына не занимался, женщин менял как перчатки, а одну из любовниц (Елена Коренева) сделал горничной, привязав к себе тем самым на всю жизнь. С папой Марк откровенно не ладит, то и дело припоминая ему старые обиды. Но тут выясняется, что у Виктора – неизлечимая болезнь, медленно, но верно превращающая его в овощ. И Марк прилагает все усилия, чтобы наладить связь с самым близким человеком.
К фильму «Ван Гоги» не знаешь, с какой стороны подойти. Вроде бы это классическая история о самовлюбленной звезде и обделенном его вниманием ребенке. Но в том-то и дело, что Виктор Гинзбург – не ахти какой пианист. Есть такая хорошая поговорка «не по таланту бухает», ну а он, получается, не по таланту гнобит своего сына.
Впрочем, его отпрыск тоже хорош: отца ни во что не ставит, почем зря навешивает на него всех собак, а жениться не хочет, опасаясь ответственности. Между тем, большинство его страхов можно назвать фейковыми. По мере того, как Марк лишается иллюзий, он крепнет духовно и приходит к подлинному милосердию, ухаживая за угасающим отцом. Ему предстоит избавиться от своего псевдо-искусства и расплести узлы запутанных семейных отношений.
Поначалу «Ван Гоги» смотрится занятно, Сергею Ливневу присущ неподражаемый юмор висельника, но по мере погружения в подробности тяжелой болезни Виктора у зрителя может возникнуть чувство отторжения и даже брезгливости. Зримым воплощением этого давящего настроения становится тяжеленный грим на искусственно обезображенном лице Ольбрыхского, смотреть на который откровенно неприятно.
В сценарии к фильму «АССА» Сергей Ливнев, ни много, ни мало, запечатлел портрет целого поколения. А вот «Ван Гоги» - слишком личная история для того, чтобы претендовать на какие-то глобальные обобщения. В то же время многие дети «звездных» родителей с содроганием узнают в герое Серебрякова себя. Как и импрессионист Ван Гог, Марк в любой ситуации ставит в центр собственную персону.
С Ван Гогом картина связана лишь косвенно. Известно, что художник доставил немало хлопот своим близким (как и пианист Виктор), но, естественно, степень их дарований несоизмерима. Возможно, параллель между художником и режиссером стоит искать в совпадении их методов. «Ван Гог умер, Дарья, а я еще нет, так что, Дарья, Дарья, не нужно рисовать мой портрет. Ты можешь добиться реального сходства или феноменального скотства, ты все равно рисуешь сама себя, меня здесь нет», - пел Борис Гребенщиков.
Каждый из ключевых героев зациклен на собственных комплексах – в этом и проявляется их феноменальное скотство.
Кадр с сайта kino-teatr.ru
