Пианист

•	Постер фильма

Франция-Польша-ФРГ-Великобритания-Нидерланды. 2002. 149 минут.

Автор сценария Роналд Харвуд (Ronald Harwood) по книге Владислава Шпильмана (Wladyslaw Szpilman)

Оператор Павел Эдельман (Pawel Edelman)

Главный художник Аллан Старский (Allan Starski)

Художник Себастьян Т. Кравинкель (Sebastian T. Krawinkel)

Композитор Войчех Киляр (Wojciech Kilar)

Музыка Фредерика Шопена (Frederic Chopin)

Посещаемость - 1,6 млн. зрителей во Франции, 0,6 млн. зрителей в ФРГ

Кассовые сборы - 2,5 млн. фунтов стерлингов в Великобритании,

Премии: главный приз на МКФ в Канне, 7 «Сезаров» - за фильм, режиссуру, главную мужскую роль, музыку, работу оператора, художника, звукооператоров (Жан-Мари Блондель, Жерар Арди, Дин Хамфриз - Jean-Marie Blondel, Gerard Hardy, Dean Humphreys), 2 премии БАФТА - за фильм и режиссуру, 3 «Оскара» - за режиссуру, главную мужскую роль и адаптированный сценарий, Европейский киноприз за операторскую работу, «Давид» Донателло» за лучший иностранный фильм в Италии, «Гойя» за лучшую европейскую ленту в Испании, 8 премий «Орёл» в Польше - за фильм, режиссуру, музыку, работу оператора, художника, художника по костюмам (Анна Шеппард - Anna Sheppard), звукооператора (Жан-Мари Блондель), монтажёра (Эрве де Люз - Herve de Luze)

Оценка - 8 (из 10)

Экзистенциальная военная драма

•	Кадры из фильма

Кому-то лента Романа Полянского кажется холодной и бесстрастной, хотя эти определения несправедливы. Скорее можно сказать, что эта картина настолько объективна, насколько способен быть несубъективным тот человек, который лично испытал ужасы войны и Холокоста. Причём это касается не только главного героя, польского музыканта Владислава Шпильмана, чудом сумевшего выжить в страшную эпоху и умершего в возрасте 88 лет накануне съёмок «Пианиста» на основе его мемуаров. Ведь и Роман Полянский - пожалуй, первый из режиссёров мирового уровня, который только на исходе седьмого десятка своей жизни решил обратиться к тому, что знал не понаслышке и пережил, как говорится, на собственной шкуре. Он столь же непостижимо избежал трагической участи своих родителей, сгинувших в концлагере, и, выбравшись из краковского гетто, скрывался в деревне.

Но даже те, кто не знает фактов биографии Полянского, наверно, могли ожидать от прославленного постановщика фильмов ужаса, мистических лент и триллеров чего-то пугающего, тревожного, нервного, будоражащего. Поэтому начало «Пианиста» поневоле представляется обычным, заурядным, лишённым какой-либо экспрессии, не говоря уже о взвинченности манеры. Несмотря на решение снимать картину в цвете (приглашённый польский оператор Павел Эдельман ранее работал с Анджеем Вайдой на фильмах «Настасья» и «Пан Тадеуш»), нарушая как бы хроникальную традицию чёрно-белого кино, заявленную тем же Вайдой в «Корчаке» и Стивеном Спилбергом в «Списке Шиндлера», Роман Полянский не сразу и словно без особых усилий добивается «будничности повествования». И вот это оказывается самым страшным! Когда изо дня в день, между делом, второпях и без какого-либо объяснения одни люди, одетые в немецкую или же в специальную униформу для «еврейских полицейских» (выясняется, что были и такие!), унижают, избивают, расстреливают других людей лишь за то, что они - евреи, это воздействует в конечном счёте сильнее, нежели преувеличенные пафосные страсти на тему тотального истребления несчастной иудейской нации.

Да и заглавный персонаж ведёт себя не столько как непосредственный участник событий, но будто свидетель, наблюдающий чуть со стороны за всем происходящим, своего рода авторский посредник, в чём-то уподобленный кинокамере, которая запечатлевает на плёнку то, что попадает в её объектив. Кстати, это не раз подчёркнуто в избираемых ракурсах съёмок, когда Владислав Шпильман следит за творящимся «обыденным ужасом» через узкий проём или сквозь краешек окна, особенно в тех сценах, когда он скрывается на нелегальных квартирах. И тут, между прочим, впервые обнаруживается явная перекличка «Пианиста» с одним из ключевых произведений «прежнего Полянского» - а именно с «Жильцом», где режиссёр неслучайно сам играл главную роль некоего кафкианского типа, постепенно сходящего с ума на съёмной квартире в весьма небогатом парижском районе.

Поскольку и Шпильман, который остаётся практически в одиночестве в последней трети картины и стремится выжить на этом свете вопреки разумным доводам, что он - всё равно не жилец, ибо спастись не удастся, ведь и другие погибли ни за что ни про что, превращается словно... в Робинзона Крузо на необитаемом острове, цепляющегося за жизнь из последних сил. И в отличие от безвольного и подавленного Трелковского из «Жильца», прежде всего ставшего жертвой собственных сомнений и подозрений по отношению к миру вокруг себя, герой «Пианиста» выживает благодаря вере в то, что не должен, не вправе исчезнуть раньше положенного свыше срока. И это словами не высказанное убеждение даёт ему, как ни странно, музыка, от которой пианист был насильно отлучён в течение нескольких лет.

Своеобразная «пытка отсутствием музыки» точнее всего выражена в эпизоде, когда Владислав Шпильман после очень долгого перерыва впервые оказывается около пианино, но не может играть из соображений конспирации, так что вынужден лишь в воздухе перебирать пальцами, не опуская их на клавиши - зато в его мыслях (и за кадром) звучит музыка Фредерика Шопена. И спасение приходит к пианисту отнюдь не тогда, когда немцы покидают Варшаву, в которую врываются советские войска, а в тот момент, когда случайно его обнаруживший немецкий капитан Вильм Хозенфельд позволяет сыграть на пианино. Остальное - не молчание, но музыка, будто вопреки финальному монологу шекспировского героя, решавшего мучительный вопрос «быть или не быть».

Остаться жильцом на этом свете подчас трудно и почти невыполнимо, если бы человеком не владела иная миссия, заключающаяся для него в творчестве. Этим человек и жив. Так что Роман Полянский сделал фильм не об «искусстве выживания», а о выживании благодаря искусству. В конце концов, и его самого судьба чудесным образом хранила ради того, чтобы максимально реализовался этот талант в сфере кино.

ГДЕ ИДЕТ