Мозгополоскательными займитесь процедурами

Если верить социологическим опросам, было однажды такое время, когда венесуэльский телесериал "Кассандра" на 6-7 % даже превышал популярность "Санта-Барбары". Американская "мыльная опера", демонстрировавшаяся уже несколько лет, тогда, возможно, кому-то и поднадоела, хотя еще оставались стойкие приверженцы, которые, между прочим, имели склонность и к упомянутой "Кассандре", выбрав именно ее из числа других сериалов, в немалом количестве показываемых на разных телеканалах.

Сужу хотя бы по собственной жене, вовсе не глупой женщине, которая предпочитала отвлекаться от ежедневных умственных трудов только ради "Санта-Барбары" и "Кассандры", остроумно заявляя, что подобное зрелище на самом деле позволяет забыться на сорок пять минут, и оно лучше всего выполняет "мозгополоскательную функцию". Говоря же научным языком, такие сериалы поистине воздействуют сублимирующе и релаксивно на тех, кто сам готов поддаться этому расслабляющему и очищающему телегипнозу, как бы прибегнуть к помощи домашнего психиатра, снимающего напряжение с уставших голов и изнервничавшихся душ.

Феномен "Кассандры" интересен еще и тем, что очередная латиноамериканская теленовелла показывалась каждый день и в дневное время (кстати, как это и принято на Западе, где "мыльными операми" все-таки чаще увлекаются пожилые женщины и домохозяйки). Но в отличие, например, от еще одного дневного венесуэльского сериала "Топаз", душераздирающие страсти в "Кассандре", наоборот, успокаивающе действовали на психику наших женщин (согласитесь, что женская аудитория в этом случае составляет, по всей вероятности, не менее 99 %). И все это настолько могло увлечь поклонниц, что они были вынуждены использовать преимущества видеотехники, чтобы записывать ненароком пропущенные серии на магнитофон и уже по вечерам, а то и ближе к полуночи "улетать" под звуки сладкой мелодии о красивой девушке с цыганской кровью.

Я, в принципе, считал к тому моменту уже разгаданным секрет воздействия длинных "мыльных опер", показываемых небольшими порциями, своеобразными наркотическими дозами, которые дают возможность "поторчать" без резкого "перенапряга" (таковы и американская "Санта-Барбара", и мексиканские "Богатые тоже плачут" ). А как бы спринтерские вечерние сериалы мелодраматического плана ("Никто, кроме тебя", "Моя вторая мама" и т.д.), по-моему, привлекали лишь на ранней стадии распространения "мыльных опер" на отечественных телепросторах. Среди последующих "историй с продолжением" неслучайно особый успех выпал на долю более приключенческих и даже фантастических лент - "Полиция Майами, отдел нравов" и "Горец", которые, я думаю, не без удовольствия смотрели и мужчины, вообще-то менее расположенные к лицезрению сериалов.

Но тайна популярности "Кассандры", которая нравилась не только пенсионеркам и неработающим женщинам, заключалась, разумеется, не в каких-то ее исключительных достоинствах. Все типично и familiar, как сказали бы американцы - с одной стороны, привычно и даже банально, а с другой - по-настоящему близко и интимно. Набор сюжетных ходов кочует из сериала в сериал, режиссура и игра актеров намеренно аффектированы, я бы сказал, выпячены напоказ. Можно совершенно не знать ничего о происходящем - и сразу определить, например, плохих героинь по густо и аляповато накрашенным губам и по более жеманно-развязной манере исполнения. Даже милая красотка Кассандра (впрочем, и игравшая ее молодая актриса вела себя как заведенная кукла, не умеющая толком двигаться перед камерой) в те моменты своей жизни, когда она поступала якобы неправильно и уже не соответствовала идеальным представлениям о бескорыстной и благородной девушке, мгновенно менялась внешне, получив в наказание от создателей красное, почти расплывающееся пятно в районе рта.

Однако "Кассандра" не казалась такой уж агрессивной и вызывающе бесцеремонной "мыльной оперой", как, допустим, мексиканские телеопусы. В ней была определенная доверительность и ненавязчивая наивность, а ее безусловная простота (при всей условности и выдуманности действия, похожего на гадание цыганки или на цирковое представление) не выглядела хуже воровства. Героиня не притворялась ни дурой-дурнушкой, ни умной богачкой подобно незабвенной Мариане. Она, скромно потупив взор, почти не вмешивалась в события, которые закрутили вокруг нее самой как вожделенного объекта любовных чувств или переполняющей ненависти. Кассандра лучше всего воспринималась в состоянии неподвижности. Когда же загипнотизированная глупышка открывала рот, делала шаг или - что еще хуже - пыталась совершить какие-либо поступки, очарование "невинной овечки" моментально исчезало. Возможно, было бы предпочтительнее, чтобы Кассандра пребывала в положении еще одного робкого и еле блеющего существа - Марии Росы, которая с детства из-за перенесенных нервных потрясений отказывалась ходить и трогательно общалась со всеми со своего ложа. Но порой детективное развитие интриги вынуждало Кассандру воплощать мало подходящую ей роль "роковой красотки", не по своей воли "меняющей мужчин, как перчатки".

Тем не менее венесуэльский телесериал, отдавая должное уже сложившейся эстетике воздействия "мыльных опер" на зрителей, в большей степени напоминал не "телеиглу", а некое успокоительное лекарство, легкий транквилизатор, одним словом - "валерьяновы капли". Обыгрывая созвучие слов, можно сказать, что "Кассандра" выполняла и "мозгополоскательную", и "мозголаскательную" задачу, умиротворяя и убаюкивая. Мрачная пророчица из древнегреческой мифологии, которая напрасно не принималась всерьез, а пала жертвой обычной ревности со стороны другой женщины, увидевшей в ней свою соперницу, явно не годится в тезки латиноамериканской героине, более похожей на буколическую красавицу Хлою, слепо верящую чужим наветам. "Городская сказка" из Венесуэлы словно имеет корни в пастушеской наивной и сентиментальной истории любви, в романтической (но без эстрадного надрыва) песни цыган, вечно странствующих по свету, или в феерии иллюзиониста, будто бы распиливающего на глазах у всей честной публики свою прекрасную ассистентку. (В "Кассандре", правда, имелись иные членовредительские фокусы, но и они оказывались в результате обманчивыми - инвалиды вставали на ноги, а в упор застреленные выживали).

Появление разнообразных сериалов на телеэкране - такой же ловкий трюк, который подавляющее число раз с блеском удается неведомому манипулятору. Даже я, уже потерявший профессиональный интерес к этому зрелищу (достаточно посмотреть несколько серий одной из "мыльных опер", чтобы, в принципе, понять общие законы их влияния на публику) иногда по семейной необходимости боковым зрением и вполслуха все-таки знакомлюсь с очередной "теленаживкой". И, радуясь окончанию одной, не могу не осознавать, что ее место тут же займет более-менее достойная претендентка на зрительскую любовь. А порой сам мельком задерживаю внимание на нескольких кадрах, словно попав в иное измерение или с разбега въехав в страну Мультляндию (как в фильме "Кто подставил кролика Роджера?"), но в то же время успокоительно отметив для себя, что телесериалы еще существуют - значит, мы по-прежнему живы.

Кстати, еще лет двадцать пять назад я запомнил замечательное сравнение, приведенное Ярославом Головановым. Его поколение относилось к телевизору как к чуду, а вот дети - уже как к водопроводному крану. Включил - течет. Выключил - не течет.

Вопреки оздоровительному совету Владимира Высоцкого, вместо водных процедур последуем мозгополоскательным. Если вы в своей квартире - сядьте в кресло. 3, 4! А также включите все остальные телеканалы.