Гадкие лебеди

•	Постер фильма

Сценарий: К.Лопушанский и В.Рыбаков по одноименной повести братьев Стругацких)

В ролях: Григорий Гладий, Леонид Мозговой, Алексей Кортнев, Римма Саркисян, Лаура Пицхелаури

Все-таки странный человек Константин Лопушанский. Детская наивность у него сочетается с дешевым мелодраматическим пафосом, ощущение апокалипсиса и полной безнадежности - с кухонно-коммунальными сценами, а в причудливо смеси из Тарковского (у которого Лопушанский и начинал в качестве оператора) и перестроечного советского кинематографа вдруг проглядывает зверское противогазное рыло последнего из могикан, обреченного на медленное вымирание посреди глобальной мусорной ямы. Как режиссер он не выдерживает никакой критики - что не мешает ему создавать протяжные и гнетущие картины, наполненные звуковыми ландшафтами в лучших традициях классической индустриальной музыки.

Если в одноименной книге Стругацких (скажем честно - фашистской в лучшем смысле этого слова) сверчеловеки-мокрецы при всех своих странностях и слабостях все же остаются сверхчеловеками и, в конце концов, сокрушают сгнивший остов бытия, то Лопушанский решил вместить в этот образ всю трагедию и страдания советского интеллигента. Равно как и оплакать идеалы бывшего советского народа.

Некая высшая сила вдруг наделяет сверхчеловеческими способностями лучших из лучших. «Лучшие из лучших» - это люди, не просто тоскующие по Иному, Высшему, Идеальному, в общем, Горнему Миру, но, более того, способные привнести это Иное сюда, в мертвенную современность. Сверхчеловеческими способностями на всех уровнях: от левитации и гениальности до возможности лишить человека жизни на расстоянии.

Естественно, культуртрегеры начинают строить светлое будущее в отдельно  взятом городе Ташлинске, представ перед окружающими эдакими ницшеанскими гуру. Но, столкнувшись с угрожающим непониманием, перерастающим в банальное «либо мы вас, либо вы нас», наши лотреамоны растерянно поднимают лапки  кверху и твердят плохие трагические монологи: ах, почему вы такие злые, ах, почему вы нас не понимаете, ах, мы не успели.

Не потому, что не могут спрятаться, не говоря уже о том, чтобы дать отпор, благо, что при всех имеющихся способностях любая кризисная ситуация  разрешилась бы в пользу мокрецов. А потому, что эти способности еще не делают их сверхчеловеками - это все те же крошки Цахесы из коммунальных квартир, озабоченные судьбами человечества на кухне за бутылкой водки.

Кадры из фильма

Новых заратустр не удостоили даже красивой гибели - их просто раздавили, как клопов. А дети, которых они воспитывали, которые еще вчера летали по воздуху и рассуждали о гиперпространствах вкупе с проблемой познания вселенной,  будут до смерти заколоты лекарствами в дурдоме, а тех, кто выживет, приучат любить супермаркеты и телешоу на уровне «стимул – реакция».

***

Сценарий достоин самых худших фильмов студии «Трома». Не понимаю, чем  занимался «мастер слова» Вячеслав Рыбаков. Судя по всему, вместо написания пил водку с Лопушанским, а в утро перед съемками похмельно спохватился и накатал нечто эдакое.

Про совершенно нелогичный сюжет вкупе с идиотскими нестыковками (например, куда делся непонятно откуда взявшийся непроницаемый энергетический барьер вокруг Ташлинска, контролируемый по периметру всемогущими мокрецами?) и говорить нечего. Дело в другом. Даже в самом жутком похмелье Рыбаков не  может позволить себе написать апологию принципа «вы и по Гегелю дерьмо, и по Канту – дерьмо». Дети Арбата не простят. А иначе не получается.

Вот поэтому у Рыбакова вообще нет героев и актерских образов как таковых:  все какие-то серые безликие граждане из Комиссии ООН - что Големба (Л.Мозговой), что Комов (С. Барковский), что Диана (Л. Пицхелаури) - плюс карикатурно-цирковые проф. Валентин Пильман (в исполнении лилипута А. Ингелевича) и Павел Сумак (опереточный злодей Алексей Кортнев). Виктор Банев (Г. Гладий) - который у Стругацких еще тот хемингуэйствующий «ухарь-купец» -бездействует на протяжении всего фильма, то выполняя роль пассивного рассказчика, то воплощая в себе стенанья античного хора из трагедий Софокла(«сейчас случится страаашнооое!»). Дети - зомбиподобны как в начале (юныефашисты, затянутые в черную кожу), так и в конце (обдолбанные пациенты дурдома). Мокрец - безмолвствующий Дарт Вейдер, который, неожиданно сняв Черный Шлем, оказывается самим Рыбаковым и говорит от лица «последнего Шестидесятника».

То есть, к чему тут «Гадкие лебеди», от которых осталась одна декорация, да и то размытая вечным ташлинским дождем? Почему не «Фауст»? не «Мертвые души»? не «Илиада»? Ей-ей, вышло бы то же самое - только уберите идею, уберите сюжет, уберите героев, а к выхолощенной пропповской схеме  «герой+испытание» добавьте толику пафосных рассуждений на тему «человечество как вымерший вид» и долгие общие планы разрушенных зданий под дарк-эмбиентный аккомпанемент.

***

И по-другому быть не может. Потому что, к сожалению, человек всегда  останется человеком. А Лопушанский - Лопушанским.