Странные дни

•	Постер фильма

Автор сюжета Джеймс Кэмерон (James Cameron)

Авторы сценария Джеймс Кэмерон (James Cameron), Джей Кокс (Jay Cocks)

Оператор Мэтью Ф. Леонетти (Matthew F. Leonetti)

Главный художник Лилли Килверт (Lilly Kilvert)

Художник Джон Уорнке (John Warnke)

Композиторы Питер Гэбриел (Peter Gabriel), Грэм Ревелл (Graeme Revell) при участии Эрика Муке (Eric Mouquet) и Мишеля Санчеса (Michel Sanchez)

Песни П.Дж. Харви (P.J. Harvey), Мэрилина Мэнсона (Marilyn Manson) и группы Lords of Acid

РейфФайнз (Ralph Fiennes), Анджела Бэссет (Angela Bassett), ДжульеттЛьюис (Juliette Lewis), Том Сайзмор (Tom Sizemore), Майкл Уинкотт (Michael Wincott), Винсент Д’Онофрио (Vincent D’Onofrio), Гленн Пламмер (Glenn Plummer), Брижитт Бако (Brigitte Bako), Ричард Эдсон (Richard Edson), Уильям Фиктнер (William Fichtner), Йозеф Зоммер (Josef Sommer)

Кассовые сборы - $8 млн.

Премии: «Сатурн» за режиссуру и главную женскую роль

Оценка - 5 (из 10)

Фантастический фильм

В современную действительность мгновенно внедрилось и даже успело стать вполне заурядным такое явление, как «виртуальная реальность». Нечто загадочное и невероятное настолько быстро входит в нашу жизнь, что вскоре превращается в объект обычной «мыльной оперы» (типа телесериала «Виртуальная реальность»). Первоначальные страшные угрозы по поводу того, что поколение начала XXI века будет существовать уже в виртуальном мире, который чуть ли не полностью заменит собой реальный, теперь звучат столь же привычно и банально, как время от времени вспыхивающие пророчества о близком конце света, новом Апокалипсисе, по привычке связываемом с завершением века, а тем более тысячелетия.

В этом плане особенно знаменательно пересечение этих двух популярных мотивов в фантастическом фильме «Странные дни», который вдруг познал провал (при бюджете в размере $42 млн. он собрал в прокате США в пять с лишним раз меньше денег). В ленте речь идёт о бывшем полицейском Ленни Ниро (между прочим, его фамилия соответствует английскому написанию имени Нерона!), который ввязывается в мир подпольных торговцев виртуальными дисками, что позволяют любому желающему не только выступить в роли постороннего наблюдателя, своеобразного вуайериста, получающего удовольствие от лицезрения чужого секса. Также можно отождествить себя с тем, кто совершает порой преступное действие в отношении другого лица, а ещё - непосредственно с самой жертвой, посмотрев на всё происходящее её глазами. Интерактивность достигает предельного рубежа, за которым находится прямое участие в садомазохистских играх со смертельным исходом.

Легче всего заподозрить, что нарисованная мрачными красками картина конца века и тысячелетия не понравилась публике своей жестокостью и безысходностью, пусть это не лишено основания. Но дело в том, что постановщица Кэтрин Бигилоу в соответствии с замыслом Джеймса Кэмерона, отца-создателя двух серий «Терминатора», постоянно разрушает границу между мнимым и действительным, лишая зрителей представления, что кинематограф - это не сплошная фикция, искусно выдаваемая за нечто настоящее, и не своеобразная предтеча виртуальной реальности, некий сон наяву. Особенно неестественно, даже неожиданно комично выглядят персонажи в тот момент, когда нам зачем-то показывают не то, что они видят, надев специальное виртуальное приспособление, а их реакцию на происходящее во всё-таки несуществующем мире.

Впечатление, в общем, примерно то же, как и при наблюдении за раскачивающимся в такт нам не слышной мелодии человеком, который слушает музыку в наушниках. Или это похоже на раздражающую многих не глухонемых зрителей телепередачу с сурдопереводом, когда вдобавок к видимому изображению ещё кто-то на экране изъясняется непонятными жестами. А в соответствии с идеей картины «Странные дни» мы, как зрители, оказываемся именно в положении «двойных вуайеристов», то есть наблюдаем за наблюдающим со стороны чужие порочные и агрессивные склонности. Такая множественная отражённость не каждому придётся по душе. Иначе же это сопоставимо с тем, как мы являемся посторонними свидетелями спящих людей, которые видят в данный момент какие-то сны, о сути которых мы не подозреваем, и даже физически как-нибудь реагируют на творящееся в их подкорке мозга в процессе сновидений.

Ещё представьте себя в ситуации между сном и бодрствованием, когда вам преднамеренно не дают погрузиться в состояние забвения, при помощи неких внешних раздражителей заставляя находиться порой в мучительно ощущаемой фазе полудрёмы, предсонного пребывания как раз в пограничной области между действительностью и физическим (но не психическим) отключением от неё во время сновидений. Ведь известно, что наказание в виде лишения сна, а особенно - искусственное продление этой промежуточной стадии своеобразного «недосыпа», оказывается одной из самых жестоких пыток для человека. Вот и лицезрение виртуальной реальности не изнутри, а извне напоминает подобную насильственную акцию.

В конце концов, всё можно сравнить с явно театральным приёмом намеренного обнаружения и вообще демонстративного подчёркивания условности предлагаемого на сцене зрелища, когда актёры, постоянно выходя и обратно входя в свои роли, не дают нам искренне поверить во «всамделишность» происходящего, а напротив, внушают, что это играется понарошку. Неслучайно в теории немецкого драматурга Бертольда Брехта подобное обращение с реальностью получило название «отстранения», «остранения» и «очуждения» (в зависимости от того или иного перевода) и было рассчитано в большей степени на интеллектуализацию театра, апелляцию к мыслящему, а не только чувствующему зрителю. Разумеется, число тех, кто готов заранее не верить в иллюзорность искусства и предпочитает оценивать его с социально-философской точки зрения, всегда было значительно меньше, чем количество добровольных желающих попросту обманываться в «утраченных грёзах». А виртуальная реальность и связанные с ней компьютерные игры ещё не стали оформленными в стройную систему явлениями, чтобы их уже можно было бы подвергать критическому сомнению или язвительному переиначиванию.