Свои

•	Постер фильма

Россия. 2004. 100 минут.

Автор сценария Валентин Черных

Оператор Сергей Мачильский

Художники Григорий Пушкин, Александр Стройло

Композитор Святослав Курашов

Оценка - 8 (из 10)

 

Военная драма 

Российские режиссёры нового поколения пожелали лично выговориться на материале второй мировой войны, взглянув на происходившие события и поведение людей в ином ракурсе, чем раньше. Это отнюдь не является бегством от менее понятной современности куда-то в чётко поделённую на чёрное и белое, резко разведённую на полюса добра и зла минувшую действительность, где всё должно быть ясно и определённо. Фильм Дмитрия Месхиева по сценарию опытного Валентина Черных называется «Свои» и поразил многих (в том числе именитого Элана Паркера, председателя жюри Московского кинофестиваля, решившего отдать целых три приза, включая главный). Помимо безусловного кинематографического стиля (жаль, что не был отмечен премией блестящий оператор Сергей Мачильский), картина восхищает прежде всего правдой неоднозначных характеров в чрезвычайно запутанной ситуации, когда свои могут стать чужими - и наоборот!

 

•	Кадры из фильма

«Свои» следовало бы, по аналогии с «Двадцать дней без войны» Алексея Германа, именовать как «Несколько дней без войны» (можно сопоставить и с «Отрядом» Алексея Симонова, где дебютировал 20 лет назад Сергей Гармаш, играющий на сей раз «особиста» в плену). Потому что это война без войны, пример своеобразной метонимии, когда о времени и героях сказано больше и точнее, нежели в бесчисленных фронтовых лентах о яростных сшибках на поле боя целых армий или маленьких отрядов. Может создаться впечатление, что Месхиев движется от общего к частному, начав с излишне эффектного военного эпизода в духе «Спасения рядового Райана», а завершив сценой в чистом поле с тремя персонажами на распутье. Но благодаря такому лаконизму сюжетного и художественного порядка гораздо сильнее выражена обобщённая мысль о том, что любая бойня должна быть противна человеческому естеству, и если человек всё же попадает в жернова бессмысленного уничтожения себе подобных, то обязан хотя бы остаться до конца верным своему «я», сохранить внутреннее достоинство посреди устроенного на Земле ада. Неслучайно подлинным страстотерпцем, вынужденным нести свыше предназначенный крест и не роптать, оказывается «человек с биографией» - пострадавший от советских властей сельский староста, который теперь в услужении оккупантов.

Украинский актёр Богдан Ступка, дебютировавший в кино на рубеже 70-х годов в «Белой птице с чёрной отметиной», потрясающе воплотил в «Своих» явно непростой характер уже пожилого, но крепкого и волевого мужика, который должен прятать в своём доме сбежавшего из плена сына-красноармейца вместе с двумя товарищами по несчастью. Ему впору бы навек озлобиться, мстя завистливым односельчанам и неблагодарной родине за годы лишений в лагерях. Однако озабочен тем, как выжить самому, семье и прочим обитателям деревни на Псковщине, попросту переждать лихую пору, по-крестьянски мудро и даже с хитрецой снося неизбежное зло - незваных оккупантов, как и раньше таща нелёгкое бремя в эпоху насильственной коллективизации.

 

Чужаки придут и уйдут - а вот свои останутся навсегда. С ними жить и по мере сил добра наживать - не только в материальном, но и в духовном плане. Ибо нравственно и по-человечески справедливо всё то, что оказывается на пользу или же в угоду жизни. Пусть от беглого энкавэдэшника родится в будущем ребёнок у дорогой сердцу молодухи, которую ты сам уже не можешь осчастливить, а родной сынок хоть несколько дней помилуется со своей девахой - может, и она тоже понесёт, как говорят деревенские… Важно, чтобы жизнь продолжалась несмотря ни на что и вопреки всему. Даже если ради этого придётся убить немецкого прихвостня-полицмейстера и его пьяную компанию, спасая сына, а главное - двух дочерей, арестованных в качестве заложниц.  

Своеобразный момент истины в этой роли Ступки - достаточно долгая для кинематографа актёрская пауза, молчаливое, но подлинно напряжённое обдумывание дальнейших действий, когда человек, вообще привыкший поступать обстоятельно и со знанием дела, обязан решиться на отчаянный шаг во имя всех родных да и тех пришлых, что волею случая теперь повязаны с тобой. Экран, конечно, даёт исполнителю прекрасную возможность для выражения тщательно сдерживаемых эмоций на крупном плане, когда мы словно видим человека изнутри. Однако Богдан Ступка не был бы носителем богатой театральной традиции, если бы одновременно не мог с помощью внешнего рисунка (как повернута фигура отца, переживающего за собственных детей, и насколько осязаемо - так что набухает шея - он собирает всю свою волю в один кулак) воспроизвести заметную перемену в персонаже, отныне готовом идти до конца. Поневоле возникает ассоциация с тем, как ведут себя накануне неотвратимых испытаний мощные шекспировские личности, допустим, Лир или Ричард III.

 

Тут следовало бы говорить о человеческом богатстве и неисчерпаемости натуры - герой остается неразгаданным. Например, финальная фраза сельского старосты, вдруг благословляющего сына-красноармейца на служение Родине, режет слух своей фальшивостью. Хотя обдумывая это после просмотра, нельзя не признать, что в данной ситуации пожилой отец, отпуская на четыре стороны невольного виновника всех нынешних бед, напутствует его не без язвительности, что и сын тоже сможет когда-нибудь разобраться в том, кто же свои, а кто - чужие. И этот по-прежнему стойкий и непреклонный мужик-крестьянин, который явно себе на уме, является в интерпретации Богдана Ступки всё-таки непостижимым народным характером, корневым по своей сути, накрепко связанным не только с землёй, но и вообще с воздухом того места, где он обитает. Одним словом - наш!

 

Однако куда важнее, что фильм «Свои», как и годом ранее - «Последний поезд» Алексея Германа-младшего, обращён вовне и далеко за пределы сугубо российского менталитета, становясь понятным в международном масштабе, а главное - нащупывая корневые общечеловеческие проблемы нынешнего времени. Это толерантность (русское слово «терпимость», увы, не передаёт нужного значения) по отношению к тем, кто не является своим, и внезапное обнаружение внутреннего духовного родства с человеком чужой крови, национальности, вероисповедания, идеологии. Проще говоря, все мы - люди, все мы - человеки.

 

Дмитрий Месхиев, десять лет назад безуспешно пытавшийся воспроизвести кино Геннадия Шпаликова и Марлена Хуциева в собственном фильме «Над тёмной водой», встретил сорокалетие более умудрённым проникновением в суть проблематики и художественных поисков фильмов «шестидесятников». Ведь в «Своих» можно найти прямые и косвенные отсылки и к «Восхождению» Ларисы Шепитько, и к лентам Виктора Турова «Через кладбище» и «Я родом из детства» (вторая - по сценарию Шпаликова), и к «Альпийской балладе» Бориса Степанова. Так что «Свои» - это и достойный ответ на выпад со стороны тех, кто заново изобретает кинематограф, считая, что до них - хоть потоп…

 

ГДЕ ИДЕТ