Прощай, шпана замоскворецкая...

СССР. 1987. 103 минуты.

Автор сценария Эдуард Володарский

Режиссер Александр Панкратов

Оператор Борис Новоселов

Художник Василий Щербак

Композитор Николай Каретников

В ролях: Сергей Макаров, Лариса Бородина, Николай Добрынин, Михаил Пузырев, Наталья Попова, Тамара Семина, Нина Усатова, Георгий Бурков, Михаил Голубович, Сергей Барабанщиков, Олег Голубицкий, Инна Аленикова.

Зрительский успех - 19,8 млн.

Оценка - 7 (из 10).

Ретро-драма.

В Доме кинематографистов при содействии районных Управ «Якиманка» и «Замоскворечье» вдруг решили с некоторым опозданием (как минимум, в полгода) отметить 10-летие с момента выхода фильма «Прощай, шпана замоскворецкая...». Идея проведения «второй премьеры», конечно, благородна, тем более, что премьеры новых лент происходят сейчас нечасто. Хотя в немалой степени знаменательно, что взор спонсоров мероприятия и представителей городских властей был обращен не на иные, «более круглые юбилеи» (допустим, 40-летие замечательных картин «Дом, в котором я живу» и «Добровольцы»), а именно на произведение о московской шпане середины 50-х годов, в котором нынешние «отцы города» не без ностальгии узнают самих себя. Лужковское поколение вслед за своим мэром готово с гордостью заявить: «Мы - дети твои, Москва!». И все они, вышедшие из Москвы маргинально-коммунальной, окраинно-провинциальной, теперь, заняв высокие посты, прилагают неимоверные усилия, чтобы придать внешний лоск и блеск фасадам зданий, произвести капитальный евроремонт в столице и превратить город хотя бы в пределах Садового кольца в современное подобие Выставки достижений народного хозяйства или в некий безжизненный Бизнес-сити.

Как раз достоинством фильма Александра Панкратова, поставленного через год после ленты «Чужая Белая и Рябой» Сергея Соловьева на той же киностудии «Мосфильм» и во внешне похожей манере стилистически изысканного черно-белого изображения на цветной пленке (оказывается, оператор Борис Новоселов снимал лишь свою первую полнометражную картину), является то, что режиссер не впадает в грех излишнего стилизаторства. Он не забывает и о том, что зрителей интересует прежде всего история, которая, будучи сочиненной крепким профессионалом сценарного дела Эдуардом Володарским, в том числе по воспоминаниям и о собственной юности в Москве в переломную весну 1956 года, должна излагаться на экране эмоционально, захватывающе.

16-летний Роберт по прозвищу Роба живет с матерью в комнате в коммунальной квартире, а его отец-танкист, попавший на войне в плен, потом был осужден на 15 лет пребывания в сталинских лагерях. Но времена уже начинают меняться - и действие фильма по трагическому совпадению заканчивается на скорбной (похороны девушки, которую убили дружки-уголовники местного бандита Витька, успевшего отправиться в тюрьму) и одновременно обнадеживающей ноте (возвращение домой отца Роберта). Необходимая доля житейского мелодраматизма и следование по касательной жанру «городского романса», способствовавшие определенному успеху фильма «Счастливая, Женька!», в четвертой полнометражной работе режиссера (она неслучайно стала самой кассовой в его творческой карьере) даже приняли чуть гиперболизированную форму мещанских страстей с надрывом и кинематографического варианта блатных песен или их современных версий в трактовке, например, группы «Любэ». Однако это повышение градуса чувств на экране во многом уравновешивается тщательным и любовным воссозданием минувшей эпохи, юным свидетелем которой был и сам Александр Панкратов (в 1956-м ему исполнилось 10 лет), приехавший из Харькова в Москву.

Кстати, в тот период еще не было такого резкого деления на коренных москвичей и приезжих - вся страна словно состояла из одних переселенцев и напоминала единую коммунальную квартиру, в которой жили не так уж дружно, как может показаться сейчас сквозь дымку времен, со ссорами и доносами друг на друга, но все же сплачиваясь и помогая соседу в трудную минуту. И если существовало конфронтационное расслоение по территориальному признаку, то, как ни забавно, заключалось оно в противостоянии жителей будто провинциальной Москвы, бывших слобод за пределами исторического центра (все эти Замоскворечья, Таганки, Лефортово, Марьины рощи и т.п.), и столичной «новой Москвы», воссозданной по строительному плану Кагановича-Сталина в 30-50-е годы. Обитатели коммуналок и высотных домов отличались не только по принципу социальной иерархии советского строя, но и по еще не разведенному резко на разные полюса (как сейчас) уровню общего благосостояния. И хотя дети из столь непохожих семей могли учиться в одной школе и даже вместе дружить во дворах (что отражено и в ленте «Прощай, шпана замоскворецкая...»), непреодоленный комплекс общественной неполноценности дает о себе знать до сих пор. Прежняя шпана не из престижных домов, дорвавшись до власти, строит «планов громадье» по превращению всей старинной (купеческой и рабоче-крестьянской) Москвы в глянцевый метрополис будущего, и готова создавать «московские» филиалы даже где-нибудь в Севастополе, но в открытую недолюбливать (сильнее, чем при коммунистах) тех, кто не принадлежит к «нашей кодле», пусть уже давно приехал в столицу из других городов.

Газета «Экран и сцена».