Рустэм Булатов (Lumen): «Люди не могут и не должны жить на руинах»

Годовой тур уфимской группы Lumen в поддержку альбома «Мир» вступил в завершающую фазу. 21 и 22 мая в московском «Главклубе» состоятся завершающие концерты «мирных» гастролей. В обстоятельной беседе с корреспондентом портала Музыка КМ.Ru фронтмен Lumen Рустэм Булатов раскрыл подробности этих финальных выступлений и развернуто ответил на самые неудобные вопросы.

КМ.Ru: Поздравляю с окончанием тура «Мир».

- Ну, еще рано поздравлять (смеется). Хотя уже виден горизонт.

КМ.Ru: Год назад мне повезло, я застал вашу программу «Мир» 14 мая в Серпухове не просто задолго до ее горизонта, а за 2 недели до официальной московской презентации…

- Те самые первые концерты – и в Серпухове, и в Дмитрове – прошли отлично. Мы почему-то так и подумали, что найдутся ребята, которые рванут посмотреть эти концерты там. Тем более мы тогда (не дашь соврать) постарались и со звуком, и со светом, и даже с видеорядом. Конечно, мы удивились, что немного нашлось энтузиастов, решившихся на выезд. Тем не менее всегда приятно играть в каком-то городе в первый раз.

КМ.Ru: То есть сознательно вы не ставили задачу обкатать программу на периферии, прежде чем играть в Москве?

- Нет, не ставили. Напоминаю, что тур начался 1 мая 2009 года с достаточно крупных городов. Опять же, весь альбом заранее был выложен нами в Интернете, поэтому презентация на дисках была не столько презентацией альбома, сколько презентацией еще и такого вида издания.

КМ.Ru: Когда группа начинает играть новую программу, на первых 3-4 концертах происходит тестирование реакции зала на свежий материал. Какие-то песни неизбежно выбрасываются из сет-листа. У вас было нечто подобное?

- Мы сделали почти что так. Ту программу, которую мы сформировали для первой части тура, мы совсем чуть-чуть видоизменили для второй и третьей, потому что некоторые новые песни (например, «Осеннее небо») мы играли еще в предыдущем туре. Оттого, что мы убрали эти вещи из программы, люди немногое потеряли, потому что они их слышали раньше. Были, конечно, в графике «Мира» какие-то совершенно новые города. Но их было немного. Поэтому если мы едем в тур в поддержку альбома, то всегда стараемся играть песни с него по максимуму.

КМ.Ru: Народ не обламывался? Та же «Гражданская Оборона» в последние годы играла по периферии хиты, а в Москве – преимущественно новые песни. И не только она.

- А «Сида и Нэнси» мы играли (и я думаю, что и будем играть) на бис. В этом смысле был очень показателен концерт в Мурманске. Я не собирался задавать этот вопрос на концерте, но что-то мне взбрендило в голову, и я поинтересовался у зала, кто пришел на концерт в первый раз. Оказалось большое количество людей. Соответственно, все, что происходило на сцене, они воспринимали с чистого листа. Может быть, мы там сыграли «Сида и Нэнси» в тысячный раз, но они это увидели впервые. Так что наше отношение к этой песне в очередной раз сильно поменялось. Мы и так любим свои песни, и у нас нет никакого предубеждения против них. Песен, которые нам надоели, у нас нет. Просто иногда возникает желание сделать некоторый перерыв для той или иной песни. Это еще усугубляется тем, что у нас много материала. У нас пять альбомов, и иногда хочется сыграть что-то, что не играли очень давно. Но каждый раз ловишь себя на мысли, что это тебе доставит гораздо больше удовольствия, чем людям, которые придут на концерт.

КМ.Ru: Вы всегда активно гастролируете – даже несмотря на финансовый кризис. Но ведь кризис наложил отпечаток на посещаемость концертов?

- Конечно, были места, где мы острее почувствовали, что кризис по ним вдарил – и неслабо. Но мы почувствовали это не столько по сравнению с какими-то предыдущими концертами, столько по сравнению с другими городами. В этом смысле я могу сказать, что на нас этот кризис отразился очень щадяще. Он нас не отодвинул назад, а остановил на каком-то определенном этапе. С появлением альбома «Мир» мы обрели новую аудиторию, которой, возможно, до этого не очень сильно были близки песни с «Правды». Для нас по большому счету просто ничего не произошло, мы остались на месте. Если бы не было кризиса, у нас, возможно, произошел бы какой-то рост. Этого не произошло, но никакой деградации и регресса на нас тоже не свалилось. К счастью.

КМ.Ru: Удачные концертные альбомы в нашей стране можно пересчитать по пальцам. Вы выпустили два удачных концертника – «Дыши» и «Буря». Как вы развиваетесь в этом направлении?

- У нас был определенный опыт, так как мы имеем большую практику «живых» выступлений. Напомню, что самый первый релиз нашей группы, который назывался «In Navigator-club» и вышел тиражом в 500 кассет, был концертным. Получился такой смешной релиз с ошибкой в названии, потому что уже потом мы выяснили, что правильно не «In», а «At». Поэтому, когда мы в итоге подошли к записи «Бури», у нас, во-первых, был определенный опыт, во-вторых – огромное количество команд, на которые хотелось равняться.

КМ.Ru: И какие это команды?

- Большое влияние, конечно, оказали концерты зарубежных групп – те DVD, которые выпускали Rage Against The Machine, Linkin Park. У них получалось передать дух и настроение концерта. Насколько нам удалось приблизиться к некоему эталону, оценивать лучше все-таки не нам самим. Мы просто стремились передать, что происходило на площадке, тем людям, которые на этом концерте не были. Такую мы для себя ставили задачу.

КМ.Ru: Больной вопрос: в студии потом многое переписывалось и добавлялось?

- Мы изменяли то, что можно было изменить, не нарушая собственного духа. Помимо непосредственно концертного звука, существует еще немалое количество обработок данного звука – делеи, реверы и т. д. Все это на концерте делается звукорежиссером влет, и ощутить какие-то промахи на какие-то мили-секунды можно, но сложно, так как в общей стене звука это просто теряется. Но когда у тебя есть канал записанного инструмента без этих обработок и есть время, чтобы все сделать по уму, соотнеся с собственными желаниями и возможностями, конечно, мы это делаем.

КМ.Ru: Насколько комфортно ты себя ощущаешь на сцене в качестве клавишника?

- Прекрасно себя в этой роли ощущаю! Мне очень интересно, я достаточно много уделяю сейчас этому времени и внимания. Хочу научиться играть на клавишных инструментах для того, чтобы привносить что-то новое в звучание нашей группы. Это можно будет оценить и на прощальных концертах тура «Мир». Первую часть тура мы проехали без клавишных инструментов, но, начиная со второй, я снова вернулся к этому и играю на тех концертах, когда есть техническая возможность использовать клавиши. Перерыв в использовании клавиш был связан с тем, что в новой программе я не успел реализовать быстро и сходу все то, что мне хотелось. Придумывать партии мне дается не совсем просто, потому что у меня мало опыта, по сравнению с ребятами. А по прошествии какого-то времени я уже понял, что я хочу сыграть, и стараюсь это показывать на концертах.

КМ.Ru: Альбом называется «Мир». Из этого слова можно вывести минимум пять значений: отсутствие войны, мир Божий, мир в душе и т. д. Какое значение тебе лично ближе, или же ты стремился к синтезу?

- Не только я, а все мы вместе сразу поняли, что слово «мир» - неоднозначное и что любое из значений так или иначе не будет выглядеть притянутым за уши к альбому. Если смотреть на мир как на нашу планету, на какое-то сообщество, то песни, которые есть в альбоме, будут отражением наших собственных взглядов на происходящее. В этом смысле мне самому очень нравится образ фотоснимка. Вокруг много чего происходит, но у тебя есть фотокамера, и ты можешь на чем-то заострить свое внимание. Мы выбирали то, что считали важным и о чем хотели рассказать. Получился такой взгляд на мир – неполный, конечно, но тем не менее понятный. Второе важное для нас значение – это мир как состояние не-войны, что красной нитью проходит через песни «Вся вера и любовь» этого мира», «Осеннее небо», «Беги».

КМ.Ru: А насколько для вас было важным состояние примиренности с самими собой? В альбоме есть песня «Гонка», она мне показалась повествованием о дисгармонии с самим собой. Везде лишь мерцающие картины, мира нет ни внутри, ни снаружи.

- И здесь произошло что-то удивительное. Когда мы придумывали этот альбом, ощущения мира внутри и гармонии действительно очень сильно не хватало, что чувствуется по многим песням. Было огромное количество разочарований - как в других, так и в себе, да и просто негативных ощущений. Но после выхода альбома все совершенно поменялось.

КМ.Ru: То есть произошла некая терапия?

- Я не знаю, по какой причине это произошло. Нам очень непросто далась запись этого альбома. Внутри группы произошло огромное натяжение нервов и взаимоотношений. Не скажу, что мы с трудом друг друга понимали, но, пока мы работали над пластинкой, любое обсуждение текущих вопросов происходило довольно остро. Острее, чем когда-либо. Но как только мы закончили работу и отправились в тур, все произошло с точностью до наоборот. Весь тот кошмар, с которым мы столкнулись, перевернулся с ног на голову. Мы узнали друг друга еще лучше. Мы и так знали друг друга прекрасно, но пока мы записывали «Мир», каждый из нас вскрыл сам в себе и друг в друге такие проявления, которых раньше, возможно, стеснялись, вспыли вдруг какие-то слабые стороны. Когда мы поняли, что нужно и можно к этому относиться терпимо, наступил какой-то мир. Мир внутри каждого из нас и внутри коллектива. От этого только огромная радость!

КМ.Ru: Год назад вокруг твоего поста на форуме «Алисы» по поводу песни Константина Кинчева «Небо славян» развернулась серьезная полемика. Весь сыр-бор разгорелся вокруг понятия «Небо». Ты недоумевал, как небо может быть поделено на какие-то клетки. Кинчев в таких случаях отвечает, что он написал песню о своей Родине, а в другой его песне есть принципиально иные строчки: «И помнить – Небо одно на всех, а с Небом ты не один». В чем же все-таки загвоздка?

- Удивительная история произошла с этой песней! В то время когда мы записывали альбом «Три пути», мы очень много общались с музыкантами группы «Алиса» и в первую очередь с гитаристом Женей Левиным. С ним я, собственно, и пытался поговорить на тему «Небо славян», но он меня корректно отослал к автору песни. У меня же все равно к «Небу славян» остались какие-то свои вопросы и непонимания. Безусловно, я, может быть, виноват в том, что не стал искать каких-то интервью Константина Евгеньевича по этому поводу и выяснять его позицию по этому вопросу. Когда же я этот вопрос поднял открыто, выяснилось, что я далеко не первый, кто пытался разузнать ответ на него. Просто к тому телеинтервью (эфир программы «Звездочат» на телеканале A-One с участием Михаила Козырева. - Прим. ред.), где я публично выразил отношение к этой песне, я подошел таким, каким я был, и высказал то, о чем я думал, не пытаясь юлить и уходить от ответа. У меня было свое мнение по поводу «Неба славян», которое я просто высказал в ответ на конкретно поставленный вопрос. И меня несколько удивила реакция слушателей «Алисы». Я много-много раз потом пересматривал этот эфир и пытался все-таки увидеть в своих словах нечто обидное. У тех, кто меня обвинял в том, что я некорректно поступил, я напрямую спрашивал, в чем эта некорректность и что я сделал не так. Никто мне так и не смог дать вразумительного ответа, я его так и не дождался. А тему на форуме «Алисы» потом просто вычистили… Так вот, я прекрасно помню, что я сказал. Я сказал, что я не понимаю эту песню. Есть русский язык, где у каждого слова есть конкретное понятное значение. В «Небе славян» я слышу слова с ярко выраженной экспрессивной окраской. И как бы меня ни пытались уверить в обратном, «басурманин» - это все-таки слово, которым обозначают всех иноверцев в пренебрежительном контексте.

КМ.Ru: Но ведь Кинчев же в песне не раскрывал, кого он так обозначает.

- Но тем не менее это негативное отношение ко всем не-славянам в контексте песни, к коим я себя, собственно, и отношу просто по факту рождения. Я пойду дальше и скажу, что в словаре Ожегова написано, что слово «басурманин» в первую очередь относится к мусульманам. В тех интервью, которые Константин Евгеньевич давал после того, как этот конфликт случился, давал какие-то свои комментарии и то, как он понимает для себя эту песню, в корне отличается от того, как ее воспринял я. Но я руководствовался только текстом песни и понял ее буквально, в лоб. Дальше просто предлагаю людям самим судить, насколько я прав или не прав. Потому что в своих рассуждениях Кинчев уходит в совершенно другую область. Между этими рассуждениями и текстом песни я вижу немалый разрыв, можно сказать – пропасть. Если говорить о каких-то мотивах, то я ни в коем случае не пытался обидеть или задеть ни творчество группы «Алиса», ни тех замечательных людей, которые там играют. И мне очень неприятно, что я в данной ситуации просто остался непонятым. Я до сих пор для себя так и не могу осознать, что я сделал не так. Всех людей, которые приняли мои слова за оскорбление, я могу отослать к строчке из «Алисы» «я не червонец, чтобы нравиться всем». Поэтому в том, что лично мне эта песня не нравится, я не вижу ничего плохого. Сколько людей – столько мнений. Никого обижать и оскорблять я не собирался и глубоко уверен, что я этого не сделал. Весь этот конфликт я считаю высосанным из пальца и абсолютно раздутым хотя бы потому, что часть посмотревших это телеинтервью не могут провести границу между тем, что было высказано мной и Михаилом Натановичем Козыревым, у которого отношение к этому произведению абсолютно понятное и которое точно так же было высказано. Всем, кто не видит этой разницы, я предлагаю еще раз пересмотреть эфир, который находится в Сети в свободном доступе.

КМ.Ru: Песни с альбома «Мир» тоже повествуют о любви к Родине, к родной земле. И при этом ты поешь про «осень-ржавчину», тяготишься осенним пейзажем. Нет ли здесь противоречия?

- Я себя обычно очень плохо чувствую осенью. И лично для меня осень похожа на смерть. Это умирание природы меня тоже очень сильно тяготит. Осенью мне нехорошо, мое состояние диссонирует с действительностью. В этом смысле все то, что происходит с деревьями и со всей окружающей природой – разрушение чего-то, что было живо, но что пожелтело, опало и сгнило, – для меня совершенно совпадает с тем, что происходит с ржавеющим куском железа. Оно точно так же обрастает вот этой коррозией и точно так же разрушается. Меня точно так же осень разъедает изнутри, я себя чувствую больным и усталым.

КМ.Ru: Разве ты не видишь в этих опадающих листьях залог будущего возрождения?

- Да, и в песне об этом поется напрямик: осенью я старею, зима для меня еще больший мрак – я умираю для того, чтобы вернуться весной. Это будет когда-то еще, а пока есть то, что есть.

КМ.Ru: Теперь о песне «Не надо снов». Насколько для человека семейного органично петь о любовных неудачах?

- Я бы начал с того, что в жизни каждого из нас было много чего. Несостоявшаяся любовь, о которой поется в песне, была в жизни каждого из нас. Это первый момент. Второй момент: я бы с удовольствием рассказал о том смысле, который я лично вкладываю в эту песню, но не стану этого делать. По одной причине: мне очень хочется, чтобы у каждого человека, который слушает наши песни, рождались собственные образы, которые связаны с его жизнью и его личным восприятием. То есть если кто-то, кто слушает песню «Беги», думает не о том человеке, который ему близок, а представляет себе, как я, автор текста этой песни, предлагаю совершить данный побег своему любимому человеку, то для меня это очень странно. Потому что я не пытался поделиться собственной историей из жизни, а пытался донести эмоции. Соответственно, мне было бы очень приятно, если бы то, что мы говорим, не увязывалось в головах наших слушателей конкретно с нами.

КМ.Ru: Как ты относишься к тому, что Noize MC написал песню «Мерседес 666» об аварии с участием вице-президента ЛУКОЙЛа Анатолия Баркова?

- Отлично! Мне понравилось – по одной простой причине. Несмотря на то что песня появилась из-за каких-то конкретных событий, вся эта ситуация – не исключение из правил. Поэтому песня охватывает гораздо больше событий в стране и описывает какую-то тенденцию, которая объективно существует. «Мерседес 666» гораздо шире, чем ее можно понять. Я считаю, что у Нойза получился отличный манифест по поводу, но при этом на очень широкую тему.

КМ.Ru: У вас, в Башкортостане подобные ситуации были? И вы их описывали? Я, например, слышал, что в Октябрьском произошла чуть ли не исламистская революция, о чем все молчат.

- У нас в республике с какими-то проявлениями национализма происходят очень странные вещи. Когда случаются какие-то всплески якобы националистических волнений, я не вижу этой проблемы широко. Обычно это происходит как-то стихийно, но потом опять настает какое-то затишье.

КМ.Ru: Может быть, информация намеренно фильтруется?

- Я этого не исключаю. Другой вариант: это происходит в связи с какими-то иными событиями – политическими, экономическими, когда данный всплеск в дальнейшем используется как определенного рода аргумент, довод. Если посмотреть на те политические события, которые происходят у нас в республике, то в некоторых случаях можно провести параллели по времени между определенными важными политическими решениями и всплесками национализма. Поэтому я не считаю, что у нас в республике ситуация как-то сильно отличается от того, что происходит по стране в целом. Просто есть определенные люди и силы, которые пользуются этим вопросом как инструментом для решения каких-то своих задач.

КМ.Ru: Здесь как раз уместно затронуть проблему революции в современном мире. Есть ощущение, что в наши дни эти идеи находятся в руках неких сил, которые этим тонко манипулируют. Так как же быть тем, кто этой революции искренне желает?

- Для меня этот вопрос не сложен, потому что я для себя довольно давно все решил. Есть революции, которые происходят из-за того, что подавляющее большинство людей в той или иной стране не хочет и не может больше жить по-старому. Но политическая элита продолжает, несмотря на это, проводить определенный курс и старается держать власть и не пытается что-то изменить в стране в соответствии с мнением большинства. Тогда происходит восстание, желание огромной массы людей реализовывается, и они начинают строить новое общество по тем принципам, которые этому большинству близки. В нашей стране абсолютное большинство людей целиком и полностью удовлетворены происходящим вокруг. Им все нравится. Несмотря на то что у меня к происходящему свое, очень специальное, отношение и мне все не нравится, тем не менее я, находясь в глубочайшем, подавляющем меньшинстве (вместе с той частью людей, которым тоже все не нравится), не согласен с тем, что это меньшинство должно навязывать большинству свои революционные идеи. Поэтому все те, кто в корне недоволен, должны для себя понять, что они просто идут против желания основной массы людей. А значит то, чем они занимаются, – вовсе не революция, не желание реализовать чаяния многих, а их личная борьба за власть, амбиции и их уверенность в том, что они способны сделать для страны больше, чем те, кто сегодня находится у руля.

КМ.Ru: А ты не боишься, что своим бунтарским творчеством невольно льешь воду на их мельницу?

- Нет, не боюсь. Потому что я пытаюсь объяснить, что конкретно не нравится мне и что я хочу поменять. Я говорю о том, что я хочу построить, а не сломать. И я до сих пор не видел ни одной вменяемой программы оппозиционеров, которые бы четко сказали: ребята, мы хотим построить то-то и то-то. Они, к сожалению, по большей части рассказывают о том, что они хотят сломать. Подобный нигилизм мне не близок, поскольку люди не могут и не должны жить на руинах. Понятно, что на сегодняшний день идея совершенно тупого вооруженного восстания с целью захвата власти совершенно не близка. Боже упаси! Это не приведет ни к чему хорошему. Желание все поменять, безусловно, присутствует. Какие-то вопросы, которые в нашей стране остро стоят и которые нынешняя власть не в состоянии решить, меня, конечно, бесят. Но, повторюсь, я не вижу людей, которые бы вышли и сказали: да, я могу их решить – вот моя программа, вот мой план. И тем более нет ни одной политической оппозиционной силы, которая обладала бы поддержкой сколь-либо значительной части населения России. Поэтому все разговоры о революции – это по большому счету разговоры ни о чем. Если выражаться по-русски, это треп о том, что все нужно похерить. И не важно как. Бессмысленно и беспощадно, но без понимания того, куда мы придем в таком случае.

КМ.Ru: А как насчет мистической (в хорошем смысле) идеи, что человек должен прежде всего менять себя изнутри? И когда этот процесс дойдет до определенного совершенства, откуда-то свыше поступит сигнал, что он должен сделать в окружающей ситуации.

- Это именно то, что мне близко, потому что мы в своих песнях так или иначе пытаемся донести до наших слушателей мысль о том, что то, как мы на сегодняшний день существуем, – это не предел мечтаний. Есть варианты выстроить другие отношения, придя к обществу, которое будет жить в соответствии с несколько иными целями и задачами. А самое главное – с совершенно другим содержанием, где можно было бы жить, а не выживать. Люди, которые заражаются этой идеей, безусловно, ищут в своей жизни эти пути – какие-то вехи, на которые можно опереться, переосмыслить и попытаться изменить то, что мы имеем на сегодняшний день, сравнить с тем, как живут люди в других городах и странах. Попытаться оглянуться на историю цивилизаций, чтобы понять, что многое из происходящего сегодня в стране уже когда-то было, но не всегда приводило к неким положительным последствиям. Условно говоря, мы просто пытаемся людей несколько растормошить, разбудить от нескончаемой череды серых дней.

КМ.Ru: Получается это сделать?

- Не всегда. Здесь я не питаю иллюзий.

КМ.Ru: Нет ли какого-то глобального разочарования, когда ты пытаешься докричаться до людей, а они в ответ выстраивают стену?

- Это вопрос собственных амбиций. Мы никогда не пытались переводить то, что мы делаем, в некое учение.

КМ.Ru: Так это и не должно быть учением. Должны быть такие формы выражения, когда хотя бы кто-то чего-то понимает – в глобальном смысле.

- Просто повторю мысль, которую я доношу довольно часто: мы не занимаемся проповедями, не читаем лекции, не создаем новый религиозный культ.

КМ.Ru: Слава Богу! Спасибо вам за это!

- Также мы не зовем на митинги и не пытаемся прогнуть под новую политическую линию кого бы то ни было. Поэтому у нас по отношению к тому, что мы делаем, не настолько много амбиций, чтобы чувствовать какое-то глубокое разочарование. Когда появляются единомышленники, это, безусловно, приятно. В этом случае все то, что мы делаем, приобретает для нас какой-то дополнительный смысл. Нам это важно. Но когда мы понимаем, что этими идеями заражается не настолько много людей, как бы нам этого хотелось, разочарования тоже нет, потому что не было стремления превратить собственное творчество в нечто незыблемое и неоспоримое, единственное и верное. Каждый может взять то, что ему близко. Хотя иногда чувствую разочарование – когда сталкиваюсь в среде наших слушателей с проявлениями того, что нам глубоко неприятно.

КМ.Ru: Очень много читал о твоем понимании ответственности перед слушателем, во многом согласен. Но когда в Екатеринбурге поклонники «Люмена» громят клуб, они же ведь вдохновляются, в том числе и твоей музыкой. Что ты испытываешь при этом?

- Мы, безусловно, расстроились из-за этого инцидента. Было очень неприятно, но я не понимаю, а что мы можем сделать в этой ситуации? Любой наш следующий шаг будет восприниматься как нечто императивное. Понятное дело, что мы этого ни в коем случае не одобряем, но выступать перед слушателями с лекциями на тему «ай-ай-ай» было бы странно. Если человек устраивает подобный дебош и несет за это ответственность, то ему просто с нами не по пути. Мы это понимаем уже сейчас – сразу после того, как это произошло. Скорее всего, он поймет это и сам со временем. В конце концов, он просто будет двигаться в каком-то ином направлении – перпендикулярном нам. Прилагать к этому какие-то дополнительные усилия я не считаю нужным. Все образуется само собой.

КМ.Ru: То есть вы понимаете, что это – не основной костяк ваших поклонников, что у вас в любом случае есть свой круг единомышленников, до которых ваше слово в любом случае доходит?

- Да! В этом я уверен.

Беседовал Денис Ступников