Валерий Ободзинский упрекал русских в утрате национальной гордости и культуры

В последнее время обнародовано несколько ценнейших черновых материалов к неосуществленному проекту мемуаров Валерия Ободзинского

Часть из них певец надиктовал под магнитофонную запись журналисту Владимиру Заике. Часть написал собственноручно. В рукописных заметках мэтр часто признался, что алкоголизм у него начал развиваться примерно с 16-ти лет, а все началось с того, что с 14-ти лет он жил у бабушки, поэтому совсем отбился от рук. «Я неплохо пел и играл на контрабасе. И принял предложение уехать на работу в Томск (Сибирь), - цитирует «Экспресс-газета» эти воспоминания. - Пить я стал меньше, но периодически запивал. В 22 года я понял, что если я не завяжу с алкоголем, то творческая моя карьера закончится очень скоро. Поэтому я принял решение лечиться, что и сделал в Ленинске-Кузнецком. Я принимал «Тетурам» и через месяц бросил пить».

Гонения, начавшиеся на Ободзинского в 60-е годы побудили его к размышлениям о судьбах России. И вот к каким выводам он пришел: «Долгие годы, работая на эстраде, я часто себе задавал один и тот же вопрос: почему песня, рожденная в России, на Украине, в Белоруссии или в Прибалтике, называлась советской? Что такое советская эстрадная песня? Сегодня я могу высказать свое субъективное мнение. Это безликость всех народов, входивших в состав СССР, это потеря своих традиций, своей веры и впоследствии своей национальной культуры.

Ведь я очень хорошо помню, как создавали советскую песню и по каким принципам. Меня все учили, что она должна быть идеологически выдержанной, должна укреплять позиции партии и народа. И я, певец, становился приспособленцем. Мне приходилось работать на Украине (Донецк), где я строил свой песенный репертуар на базе произведений советских и зарубежных композиторов, включая изредка в него советско-украинские песни, которые пелись не на чистом украинском языке, и мне было очень жаль, что песня Украины так же бедна своим языком и чувством, как и российская».

Перелопачивая горы исторической литературы, Ободзинский поставил нашей стране неутешительный диагноз. «Я понял, что мы потеряли веру, а если быть еще честнее, волею судьбы мы предали ее, - писал он. - И пошло, и покатило. Я начал вспоминать свое детство, как мне врали учителя, принимая меня в пионеры, как позже меня хотели всеми правдами и неправдами вовлечь в комсомол, как когда-то меня принимали в партию и не приняли, потому что я отношусь к интеллигенции, а, по правилам той игры, принимались в партию рабочие. И вот я остался без партбилета. В общем, в этот отрезок жизненного моего пути мне не повезло».

Пережив череду разочарований, Ободзинский писал: «Это уже сегодня я со смехом вспоминаю, как приходилось унижаться нашим прославленным поэтам и композиторам, чтобы их песни их же коллеги приняли на худсовете и дали путевку в жизнь, то бишь открыли им доступ к корыту, из которого всем нашим знаменитостям, моим же современникам, коллегам по искусству, так бессовестно давали есть. Смешно? Нет, больно. Больно за страну, которая не хотела думать о своей культуре, о людях культуры. Страна Лимония - так ее называли многие».

Сам он внес вклад в возрождение России, перепев на последнем альбоме «Дни бегут» песни Александра Вертинского. «Перечитывая Вертинского, я увлекся жизнью этого прекрасного артиста, временами смеялся, входил в образ этого человека и представлял, как мечтал он вернуться в русский дом и как он оказался не нужным советской идеологии, - вспоминал Ободзинский. - Я взял его несколько песенок для записи. Записал их в своей манере, в современных аранжировках. Думаю, что романс не должен умереть. Молодое поколение должно принять этот поистине русский стиль в искусстве. Слушая себя по радио с песнями Вертинского, я начал понимать, что попадаю в течение ретро, что мне нужно записать современный шлягер. Работая с композитором Дмитрием Галицким над шлягером, мне удается, как мне кажется, обрести себя, свой почерк в сегодняшнем дне. И все же мне хочется обратиться к русским классикам, воспевающим русскую природу (Некрасов, Кольцов, Рубцов), сделать все, чтобы разбудить в людях чувство русской земли. Хочется, чтобы моя многострадальная родина обрела чувство уважения среди цивилизованных государств и чтобы русский человек не был тем Ванькой-медведем, о котором сегодня думают не все уважительно».