Все оттенки голубого

Рю Мураками Спб.: Амфора, 2002.   Про что: Семидесятые идут на убыль. Может быть, кто-то и остепеняется, но несколько молодых японцев и японок просто не представляют себе жизни без в

Рю Мураками

Спб.: Амфора, 2002.

 

Про что: Семидесятые идут на убыль. Может быть, кто-то и остепеняется, но несколько молодых японцев и японок просто не представляют себе жизни без в одновременного и последовательного пичканья себя раздражителями разных видов. Может быть, бесконечные вечеринки в стиле “драгз, секс унд рок-эн-ролл”, с вариациями медленно убивают их. Но кто думает о том, что будет завтра?

Читать книгу на Lib.km.ru

"+" ПОНРАВИЛОСЬ "-" НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

Так уж случилось, что в японской литературе есть целых два Мураками - Рю и Харуки. В то время как наш народ всей душой полюбил второго, сами японцы больше уважают от первого.

На самом деле, общего в них довольно мало, но поскольку японских писателей мы знаем не так уж и много, а однофамильцев - и того меньше, сравнение так и напрашивается.

Как кажется, оба они являются полу-японцами и полу-европейцами по своей ментальности. Различие же в том, какая именно часть у кого принадлежит Европе, а какая - Японии.

К тому Мураками, который Харуки, нас привлекает какое-то особое звучание, изюминка иррациональности, безусловная экзотика, - черта, которую можно обозначить, как “японскость”, - европейском ее понимании. По своей же внутрненней сути в нем все-таки гораздо больше европейского - почему он нам и ближе. Например, подробно разработанная и лихо, по образцу дететива, закрученная сюжетная линия, вообще говоря, не очень свойственна национальной японской литературе. Всему этому они научились сравнительно недавно и под влиянием западной, и в том числе русской литературы. Можно предположить, что “японскость” Харуки кажется самим японцам такой же “пряничной”, как нам - то, что нас представляет на Западе.

У того же Мураками, который Рю, все обстоит как раз наоборот. Его герои смотрят фильм “Вудсток”, слушают Джима Моррисона и “Лед Зеппелин”, употребляют мескалин, имеют сношения с неграми с американской военной базы и ездят лечиться от наркомании в Америку. Всем этим нас уже не удивишь. Кто еще не смотрел “страх и ненависть в Лас-Вегасе”, и “Трейнспоттинг”? Не читал если не Берроуза, но Баяна Ширянова? Шаг вперед!

Западный читатель, жаждущий “японскости” и не способный заглянуть глубже бросающегося в глаза “содержания”, остается разочарованным. Японскость здесь лежит гораздо глубже - особом типе взгляда, внутренней меланхолии, в отсутствии внешнего сюжета, в обилии близких планов... Или даже нет, в чем-то неповторимом и изначально присущем, как химический состав примесей в воде, и совершенно чуждом нам с вами.

В. Бенедиков

 

Как ни странно, Рю Мураками такой же родственник Харуки Мураками, как Алексей Толстой - Льву. Проводить параллели между творчеством одного и другого - занятие бессмысленное, потому что похожи они друг не друга не больше, чем два любые любые другие японца. Звучная фамилия, тем не менее, делает свое дело. Покупая модных нынче японцев, народ отдает предпочтение перед другими авторами пока малоизвестному у нас Рю - только потому, что он тоже “мураками”. Простодушный читатель, не ищи здесь “мураками” - не найдешь.

“Сперва мы выпили виски, потом ширнулись героином, потом трахались, а потом дружно блевали в водосток”, - вот основное содержание этой книги. Каждый день начинается с похмелья и ломки. Грязные и потные тела, валяющиеся на полу в перемешку с мусором. Запах гниющего на кухне ананаса, вкус протухшего жареного ципленка и цвет вытекающих из раздавленного таракана кишок. Подробное описание того, что в аннотации интеллегентно названо “жестким сексом”. Звук ломающейся кости руки охранника.

Решительно не понятно, что (как выражались в советской школе) всем этим “хотел сказать автор”. Честно, говоря, смакование омерзительных подробностей морального и прочего падения восьми главных героев и десятка побочных, - большей части которых, кстати, нет и двадцати, - удовольствие довольно сомнительное. Очень хочется росле этого пойти и поскорее вымыть руки. На ночь такое лучше тоже не читать - обязательно приснятся какие-нибудь гадости. Однако не похоже, чтобы все это “осуждалось”: в послесловии некто, который называет себя Рю и от лица которого ведется повествование, заявляет, что, написав эту книгу нисколько не изменился.

Не очень также понятно, какое отношение все это имеет к оттенкам голубого.

Понять японцев вообще довольно трудно. Если бы такую книжку написали у нас, “Идущие вместе” давным-давно засудили бы бедного автора. И, кстати, правильно бы сделали.

А они - ничего. Даже премии имени Рюноскэ Акутогавы дают.

Странные они все-таки, эти японцы.

С.Бокова