Гоголя оставили с носом
В Москве открылся первый в России музей Гоголя – к 200-летию со дня его рождения. Церемония была назначена именно на этот день, поскольку в юбилей, 1 апреля, в «Доме Гоголя» проходят торжества.
Музей разместился в старинном особняке на Никитском бульваре, д. 7а, где классик жил последние 4 года, вслух читал комедию «Ревизор» и здесь же сжег вторую часть поэмы «Мертвые души» – то ли в печке, то ли в камине, устроенном с обратной стороны печки. Так что выбор места под мемориал вполне обоснован: это на самом деле дом Гоголя, место его последнего пристанища. В уютном дворе особняка, где уже давно разместилась библиотека с уникальным книжным фондом, стоит памятник Николаю Васильевичу, который недавно чуть было не перенесли в другое место, да передумали. Сейчас, во дворе музея и оставшейся там же библиотеки, он смотрится еще более уместно. Впрочем, известный гоголевед, литератор Игорь Золотусский уже заявил, что и организация музея в том виде, каким его представляет себе Министерство культуры, и прочие организованные под его эгидой мероприятия – не более чем имитация юбилейных торжеств. Кроме того, Золотусский не уверен в том, что все полученные на торжества от государства деньги использованы по назначению.
Да и вообще странно: лишь к 200-й годовщине со дня рождения Николая Васильевича появился российский музей его имени.
Появился в муках. Организационный комитет, образованный по инициативе возглавляемого Игорем Золотусским Регионального общественного фонда сохранения творческого наследия Н.В. Гоголя, еще в позапрошлом году получил «благословение» президента Путина и деньги на организацию юбилейных мероприятий – 155 млн руб. Сумма, прямо скажем, немалая. Средства были выделены не непосредственно оргкомитету, а Министерству культуры, которое взялось вырулить торжества на достойный уровень. Однако у некоторых членов общественного фонда закрались подозрения в том, что деньги могут быть использованы не по назначению.
Появились они после того, как Министерство культуры внесло существенные коррективы и в план мероприятий, разработанный фондом, и в состав оргкомитета. В него оно включило «своих» людей. Золотусскому сотоварищи не понравилось и то, что из состава оргкомитета Минкульт вычеркнул «знаковые фигуры отечественной культуры», а именно Валентина Распутина, Фазиля Искандера, Владимира Васильева, Никиту Михалкова, Александра Калягина и Ирину Антонову. Пришедшие им на смену в оргкомитет, по мнению членов фонда, – «уважаемые в своей сфере деятельности люди», которые, тем не менее, «не имеют должных заслуг и авторитета для представительства юбилея Гоголя»
После первого же заседания Оргкомитета по подготовке к гоголевскому юбилею, на котором стали очевидны разногласия между энтузиастами и чиновниками, члены Регионального общественного фонда сохранения творческого наследия Гоголя, возмущенные произволом работников Министерства культуры и Московского департамента культуры, обратились с письмом к тогдашнему председателю правительства РФ Виктору Зубкову. В нем они перечислили возникшие проблемы.
Премьера ставили в известность о том, что до 200-летия прославленного писателя остались считанные месяцы, а образованный под эгидой Минкульта комитет не работает. Кроме того, ни одно из внесенных фондом предложений – о создании музея Гоголя в Москве, о восстановлении первоначального облика его могилы, об издании полного собрания сочинений, о выпуске летописи жизни и творчества писателя, об учреждении Гоголевской стипендии и Гоголевской литературной премии – не было принято. Фактически – скандал!
Игорь Золотусский и подписавшие обращение его коллеги по фонду также просили пересмотреть план мероприятий и в обновленном виде утвердить на совместном заседании коллегии министерства и представителей фонда. Таким образом фонд настаивал на изначально разработанном им плане торжеств и мероприятий, отвергая план Минкульта. Он, как считали инициаторы празднования юбилея, мало соответствовал событию.
Похоже, у членов фонда зародились серьезные подозрения по поводу министерства как главного распорядителя выделенных государством денег. Вдруг оно захочет облагодетельствовать ею неких творческих личностей, для которых гоголевский юбилей – лишь предлог? В одном из интервью Игорь Золотусский, высказывая недовольство тем, что, получив деньги, работники министерства избегают общения с членами фонда, подчеркивал: в «министерском» плане мероприятий «вместо действительно важных для сохранения гоголевского наследия дел были проходящие концерты, фестивали, спонсирование искажающих дух творчества Гоголя постмодернистских трактовок его пьес». Увы, члены гоголевского фонда в итоге оказались бессильны перед чиновниками.
Отсюда вытекала вторая просьба к премьеру Зубкову: «Поручить Счетной палате создание координационного совета для контроля над распределением государственных средств, направленных на реализацию указа президента о праздновании юбилея Н.В. Гоголя». Требование столь же законное, сколь и показательное: мало что изменилось в российской жизни со времен великого сатирика. Был бы жив Николай Васильевич – лил бы слезы сквозь печальный смех.
Но, как бы то ни было, музей в короткие сроки соорудили, несмотря на шквал критики со стороны тех, кто изначально возражал против юбилейной показухи. «Дом Гоголя» фактически слит с библиотекой. Музею писателя-классика это вроде бы лишний плюс. Кроме того, обширное помещение, отреставрированное и оформленное с большим знанием дела, – пусть запоздалая, но все-таки отнюдь не «бюджетная» дань памяти классику. В самом деле, первое впечатление от музея – основательность, с которой городские власти в сотрудничестве с Москомнаследия обустроили дом близ Нового Арбата. Умом, однако, понимаешь, что вся эта роскошь имеет лишь условное отношение к самому Гоголю. Исследователи его жизни и творчества утверждают: сам писатель вряд ли узнал бы эти обновленные стены.
Сегодня можно услышать мнение, что рвение, с которым Министерство культуры взялось за подготовку к торжествам, было бы уместно и в городе на Неве: все-таки в Санкт-Петербурге Гоголь жил. Но подобный юбилейный размах Питеру не достался.
Еще в прошлом году представители культурной общественности Петербурга обсуждали возможное создание музея и пришли к неутешительному выводу: ничего, что могло бы лечь в основу мемориала, в городе нет. Квартира на Малой Морской после перепланировки изменилась до неузнаваемости, личные вещи и тем более мебель писателя не сохранились. Выставлять рукописи? Но они хранятся и выставляются в Пушкинском доме…
В итоге музей на берегах Невы год назад все-таки открыли, но это, конечно, не музей-квартира, как, скажем, у Пушкина, а скорее экспозиция «по мотивам» жизни и творчества Гоголя. Хотя и это, и другие более пышные названия, в которых присутствует слово «центр», звучат несколько преувеличенно. Две расписанные питерскими художниками комнаты под конференции и творческие вечера расположены на Малой Конюшенной, неподалеку от памятника великому писателю. Не самая большая память о великом мастере слова, тонко и своеобразно выписавшем Санкт-Петербург.
Кстати, по поводу экспонатов. Сотрудники только что открытого московского музея дипломатично объясняют, что, знакомясь с экспозицией, не надо воспринимать выставленные предметы и элементы декора как бывавшие в руках писателя. Ведь личных вещей Гоголя сохранилось досадно мало. Важнее заботливое воссоздание реалий 150-летней давности. Важнее – сегодня, когда у гения юбилей. Но может ли отсутствие пера, которым он вносил правку в свои рукописи, быть весомой причиной, чтобы из года в год отказывать его бессмертной памяти в «прописке» в Петербурге и в пристанище в Москве? Формальности, формальности…
А все-таки жаль, что того блестящего пера больше нет. И родится ли новый Гоголь?
