Иран ждет российское оружие

С этой целью Тегеран прислал на переговоры в Москву своего министра обороны

В Москву приехал министр обороны Ирана. И так складывается, что от визита бригадного генерала Мохаммада Наджара зависит далеко не только ближайшее будущее российско-иранских связей по линии военных ведомств и поставок Ирану российского оружия. На кон поставлены гораздо более фундаментальные вещи, определяющие общий внешнеполитический курс России.

Впрочем, формально цели визита сформулированы по-протокольному казенно. Как сообщила пресс-служба иранского военного ведомства, основной целью приезда Наджара в Москву является «расширение двусторонних отношений и реализация ранее достигнутых договоренностей между двумя странами в военно-технической области». Сегодня Наджар встречается со своим российским коллегой Анатолием Сердюковым, а затем он намерен провести переговоры с представителями российского ВПК и посетить ряд объектов российской «оборонки».

Ни для кого, впрочем, не секрет, что главной целью визита Наджара является выяснение ответа на вопрос, когда (и будут ли вообще) поставлены Ирану Россией современные комплексы противовоздушной обороны (ПВО) дальнего радиуса действия. Как сообщалось в СМИ, речь идет о поставке Тегерану 5 дивизионов систем С-300 (на сумму в $800 млн), последние модификации которых способны уничтожать самолеты противника на расстоянии 150 км и высоте до 27 км, сообщает [http://www.rian.ru/defense_safety/20090217/162313872.html РИА «Новости»]. Ранее, напомним, Россия уже поставила Ирану 29 комплексов ПВО «Тор-М1» (на сумму $700 млн) ближнего радиуса действия: они способны сбивать атакующие цели противника на расстоянии 12 км и на высоте в 6 км. В принципе, оба комплекса призваны работать в тандеме: в то время как С-300 защищает какой-либо объект от атаки с дальних подступов, «Тор-М1» прикрывает сам С-300 от атакующих целей противника, которые сумели прорваться сквозь комплексную систему ПВО. И Рособоронэкспорт, который продал Тегерану «Торы», наверняка предполагал, что вслед за этой поставкой неумолимо последует оснащение системы ПВО Ирана дальнобойными комплексами С-300.

Но вот этот этап создания комплексной иранской системы ПВО, который Тегеран так нетерпеливо ожидает, Россией все откладывается. Дело дошло до того, что 21 декабря прошлого года официальное иранское информагентство ИРНА даже сообщило, сославшись на зампредседателя парламентской комиссии Ирана по вопросам внешней политики и безопасности Исмаила Коусари, что Россия уже начала поставки Ирану комплектующих к системе ПВО С-300. Но на следующий же день российская Федеральная служба по военно-техническому сотрудничеству официально опровергла сообщение ИРНА, добавив чуть позже, что «информация о поставках в Иран систем ПВО С-300 не соответствует действительности».

Между тем принципиальная позиция Москвы – неоднократно озвученная МИД и другими ведомствами – по вопросам поставок оружия тому же Ирану вроде бы не менялась. И «Тор-М1», и С-300 являются в чистом виде оборонительными видами оружия. И потому у российских торговцев оружием тем более нет никаких правовых препятствий к поставкам этих систем Тегерану. Да, собственно, и наступательные виды оружия (те, что не запрещены международно-правовым режимом) Россия также имеет полное право продавать Ирану. Если, конечно, сочтет, что это будет отвечать ее геополитическим интересам.

Эту принципиальную позицию подтвердил перед приездом генерала Наджара в Москву замминистра иностранных дел Сергей Рябков: «Мы не поставляем Ирану никаких наступательных вооружений, и обвинять нас и Иран в том, что наше сотрудничество в этой сфере каким-то образом подрывает стабильность и идет в ущерб безопасности в этом регионе, на мой взгляд, нечестно. И мы такую постановку вопроса отвергаем». Таким образом, препятствий – во всяком случае, с точки зрения двусторонних отношений между Россией и Ираном – для поставок Тегерану комплексов С-300 нет. Ну, или почти нет – если принять во внимание несколько настороженное отношение Москвы к некоторым параметрам иранской ядерной программы.

Но если таковые препятствия отсутствуют в чисто двустороннем формате, то их с лихвой хватает вне зоны российско-иранских отношений. Категорически против продажи Ирану российских средств ПВО (особенно, конечно, С-300) выступают (хотя и не имеют на это никаких юридических оснований) Израиль и США. Понятно, что этот тандем крайне заинтересован в том, чтобы Иран оставался уязвимым для авиаракетного удара, которым то США, то Израиль грозят Тегерану. В мировую печать периодически сливается «сенсации», что кто-то из этих агрессоров (а то и оба сразу) вот-вот подвергнет иранские ядерные объекты сокрушающему «превентивному» удару.

Тем не менее, позиция Москвы в вопросе вооружения Ирана средствами ПВО, несмотря на регулярное давление на нее тех же американцев и израильтян, оставалась неизменной: Россия вправе это сделать, и будет руководствоваться при этом лишь собственными геополитическими интересами. Но в самый последний момент в этот статус-кво американской администрацией Барака Обамы был привнесен новый момент.

KM.RU уже [http://news.km.ru/amerika_gotova_obmenyat_pro_na_y писал] вчера о том, что новая американская администрация сделала России «выгодное» предложение. От Москвы в Вашингтоне ждут, чтобы она надавила на Тегеран (что, само собой, включает в себя и отказ от перевооружения Ирана средствами ПВО) с целью заставить того свернуть свою ядерную программу. А взамен администрация Обамы обещает чуть ли не отказаться от планов размещения своей ПРО в Восточной Европе. Более того, буквально на носу – старт переговоров между главами внешнеполитических ведомств России и США (встреча Сергея Лаврова и Хиллари Клинтон намечена чуть ли не на начало марта), а на начало апреля намечена первая встреча президентов двух стран – Дмитрия Медведева и Барака Обамы.

И вот в преддверии этой «перезагрузки» отношений, которую Барак Обама предлагает Москве, в российскую столицу прибывает иранский министр обороны. Чем ответить Тегерану на его просьбу внести ясность в вопрос поставок С-300? Ведь если Москва по-прежнему будет подчеркивать свою принципиальную позицию (на военные поставки, тем более средств ПВО, она имеет полное право), то это, мол, может испортить перспективы российско-американского сближения.

И в этих условиях, надо прямо сказать, от Москвы стали поступать несколько противоречивые импульсы. Достаточно сравнить два текста: один из них принадлежит министру иностранных дел Сергею Лаврову (это – его интервью немецкому «Шпигелю» от 16 февраля с. г.), а другой – сделанное в этот же день заявление для прессы вышеупомянутого замминистра Сергея Рябкова.

Сергей Лавров: «В прошедшую эпоху уже были «бартерные сделки». Когда разваливался Советский Союз, когда наши войска покидали Восточную Европу, во время воссоединения Германии. Только вот, к сожалению, наши западные партнеры своих обещаний не выполнили».

На дальнейший вопрос «Шпигеля», почему Россия блокирует более жесткие санкции против Ирана, Сергей Лавров отвечает: «Поскольку их целью является не прогресс на переговорах, а экономическая блокада Ирана. Это мы решительно отвергаем, под этим мы не подписывались. Нас, однако, радует, что Барак Обама и его команда стали говорить о необходимости посмотреть на ситуацию свежим взглядом. Они говорят, что Америка будет искать возможности прямых контактов с Ираном. Это – именно то, за что Россия выступает 4 последних года».

При этом ранее, 14 февраля, Сергей Лавров подтвердил, что вопрос об американской ПРО никак не связан с Ираном и относится прежде всего к области стратегической стабильности и стратегического паритета.

А вот г-н Рябков заявил 16 февраля, что «сдвиг в направлении восстановления уверенности в мирном характере иранской ядерной программы» способствует прогрессу в переговорах с США по проблеме размещения элементов системы ПРО в странах Восточной Европы.

Как же так – в то время как министр Лавров говорит о том, что проблемы ПРО и Ирана друг с другом для России не связаны, его заместитель видит возможность как раз увязать их друг с другом?

Ответ на этот вопрос, думается, мы получим после завершения визита в Москву Мохаммада Наджара.