Центробанк попросил Думу рассмотреть вопрос о прекращении выпуска 1- и 5-копеечных монет, производство которых крайне убыточно, пишет интернет-сайт NEWSru.com со ссылкой на газету «Ведомости» и письмо в Думу первого зампреда Банка России Георгия Лунтовского. Выпуск копеечной монеты стоит 47 копеек, 5-копеечной - 69 копеек. Затраты на их выпуск могли составить 168 млн рублей.
В 2008 году ЦБ уже обращался в Госдуму, Минфин и Национальный банковский совет с предложением прекратить выпуск монет достоинством 1 и 5 копеек. Тогда оно не прошло. На сей раз свое предложение ЦБ подкрепил проектом федерального закона: при наличных расчетах сумма платежа должна округляться до 10 копеек в сторону уменьшения. При этом монеты остаются в денежном обороте: 7,3 млрд копеечных монет и 5,8 млрд 5-копеечных вполне достаточно, убежден Лунтовский.
Баба Клава комментирует:
- Не знаю, навсегда ли на энтот раз уходит копейка. В 1992 году от копейки уже отказывались, когда из-за инфляции самой мелкой монетой стал рубль. Но потом последовала деноминация, и копейки вернулись. Ну, а нонеча вопрос о прекращении их чеканки, говорят, почти решен...
Жалко ли копейку, которой уже не кланяются в пояс, когда она выпадает из кошелька? Как национальное средство платежа – жалко. И как символ, с которым связана история России. Вообще жалко, когда видишь, как уборщица метет пол и уже не обращает внимания на сверкающую среди мусора рыбью чешую копеек и фальшивое серебро пятикопеечных монеток, которые назвать «пятачками» язык не повернется.
Такая «естественная убыль» мелочи рано или поздно довершит зачинаемое дело с ее ликвидацией. Тем более что народ, презрительно называющий национальную валюту «баблом», звонкую мелочь в энту категорию давно не допускает. А вот прежде…
Прежде у нас оченно увлекались выпуском юбилейных монет. Коллекционеров было столько, что порой очередную денюжку без блата в кассе было не раздобыть. Государству энто массовое народное увлечение шло на пользу: деньгу штампуют, а в оборот она практически не поступает, сразу оседая в коробочках нумизматов. То есть какая-никакая страховка от инфляции. Цена на юбилейные монеты с годами росла, хотя торговля ими среди увлеченных собирательством была слабенькой – у всех и без того был полный комплект советских денег.
Помню, самой популярной «железной» деньгой был юбилейный рубль с профилем Ленина. Его отчеканили к столетию вождя в таком количестве, что, даже осев как сувенир в кажной советской семье, Ильич еще долго гулял по рукам и кошелькам. И вдруг быстренько исчез! Потому что отдельные выезжавшие в капиталистические страны советские граждане открыли чудесные свойства именно юбилейного рубля. «Деревянный» стал конвертируемым: в Швейцарии торговые автоматы не глядя заглатывали его, принимая за чистую монету. То есть за родной пятифранковик. А на пять франков там можно купить немало. «Ильичей» везли на Запад кто сколько сумеет.
Когда об энтом стало широко известно – к вящему неудовольствию швейцарских банков – у нас к железному рублю впервые испытали теплые чувства национальной гордости. Наверно, такие же, как до революции испытывали к николаевскому золотому червонцу-«вездеходу».
С тех пор ничего событийного такого же значения, насколько я памятую, с нашенскими деньгами не происходило. Только металлический сплав, из которого чеканили монеты, становился все хужее и хужее качеством. Нонешние, упав на сыру землю и полежав в ней с недельку, теряют первозданный лоск, тускнеют и ржавеют. Да и бумажные «хрусты» защищены лишь от подделок, а ветшают так, словно изготовлены из переработанной макулатуры. Среди разноцветья крупных купюр милой убогой копеечке, конечно, не выжить…
Прощай, родная – и аминь!