Не бейте учителя: он преподает, как умеет
В Новосибирске идет громкий судебный процесс. Судят некоего Дениса Вожегова, который явился в школу, где учится его падчерица-второклассница, и в присутствии детей ударил по лицу учительницу: «Я пришел узнать, до каких пор ты будешь ставить моему ребенку двойки». Город возмущен: к тому, что ученики то и дело проявляют агрессию по отношению к своим наставникам, кажется, уже начали привыкать, но вот их родители до рукоприкладства еще не опускались.
Правда, чуть раньше, в сентябре прошлого года, такая же мерзкая история произошла в городе на Неве. Там бывший милиционер (!) Андрей Петров избил преподавательницу младших классов. Распаленное воображение рисовало ему картины издевательств над его приемным ребенком.
Школьные учителя, активно обсуждающие оба, как сейчас принято говорить, резонансных дела, задаются одним и тем же риторическим вопросом: почему нельзя было просто поговорить? Прийти после уроков, обсудить проблемы своего чада. А вот так, с наскока, расправиться с молодой и хрупкой учительницей – все равно что поднять руку на родную мать.
Что тут скажешь? Правы учителя. А мне, не присутствовавшему на судебных процессах, интересно, какую линию защиты избрали адвокаты подонков. Может быть, предвидя эти аргументы, пеняли школам за то, что преподаватели сами зачастую не слишком ласковы с детьми? Ведь родители, чьи дети учатся в обычных средних школах, могут, положив руку на букварь, засвидетельствовать в суде, что досадные конфликты случаются. Но что на самом деле бóльшая дикость? Когда пацан-третьеклассник расчетливо бьет кулаком в живот беременной учительницы, или когда директор прилюдно обзывает юного гражданина великой страны словами, за которые в определенной среде могут искалечить? Нет весов, чтобы измерить тяжесть этих гнусных поступков. А есть ли им хоть какое-то оправдание?
То, что учителям изменяет выдержка, неудивительно. Вспомните свои школьные годы чудесные и, если вы давно не заглядывали в класс, сравните с тем, что показывали в телесериале «Школа». Ученики на уроке заняты чем угодно, только не основным делом. Растолковывать им теорему Пифагора – метать бисер перед свиньями.
Увиденное по телевизору не так далеко от реальной обстановки в школьных стенах. Причем чем старше ученики, тем труднее сконцентрировать их внимание на предмете. Кто всерьез готовится к поступлению в вуз, тот и к учебе относится серьезно. Остальные преподавателей занимают постольку, поскольку существуют показатели успеваемости да ЕГЭ. Спорить и конфликтовать со старшеклассниками себе дороже.
С учениками младших и средних классов сложнее. А если возраст вступает в стадию переходного, почти каждый индивидуум взрывоопасен. Школьники тяжело переживают «неправды жизни». Несправедливость, ложь со стороны взрослых вызывает протесты, даже агрессию. Недавние события на Манежной площади хотя и получили устоявшееся толкование, все-таки спровоцированы не столько «националистической закулисой», сколько вероломным поступком следователя, отпустившего на свободу очевидных преступников. Стоит ли удивляться тому, что вековые русские вопросы «Что делать?» и «Кто виноват?» все чаще уступают первенство недоуменному «Как же так?!»? Ответ на него юноши и девушки ищут сами – в силу своего разумения. А школа – не очень подходящий дискуссионный клуб, когда жизнь ставит неудобные вопросы. В этом непростом контексте из года в год повышается и градус взаимного общения школьников и тех, кто сеет в их головах «разумное, доброе, вечное». Сорваться легко.
Происшествия в школьных стенах, когда преподаватели попадают под горячую руку своих учеников, не получают такую всероссийскую огласку, как те, где участвовали два озверевших отчима. Видимо, приелось. Еще в 2007 году «Новые известия» констатировали: «За последние два года количество нападений учащихся на педагогов выросло по всей стране на 50%». Шокирует и то, что дети и подростки не только в сердцах оскорбляют или ударяют «обидчиков», но все чаще действуют продуманно, вплоть до того, что приносят в класс орудия насилия, рассчитывая «реально замочить». В Красноярске, приводит пример газета, ученица 8-го класса подкараулила после уроков учительницу и нанесла ей несколько ножевых ранений. Женщину увезла скорая помощь. Когда за девочкой приехала милиция, она учила уроки. Милиционеров встретила удивленным вопросом: «А что, разве она не умерла?»
Страшно и то, что среди подростков все больше таких, кто не видит в оскорблении учителя ничего предосудительного. В их глазах это – человек с нижней ступени социальной лестницы, по странным причинам выбравший непрестижное и малооплачиваемое занятие. Это в наше-то время! Значит, лох, лошара, который, выставляя низкие оценки, вымещает злобу от своего постоянного безденежья. Терпеть такое, конечно, западло...
Родители, слыша жалобы своих отпрысков, могли бы сыграть на повышение авторитета преподавателя – хотя бы из чувства благодарности к тем, кто занимается их детьми, пока они (родители) на работе. Но и они не слишком благосклонны к образовательным учреждениям – за бесконечные гласные и негласные поборы, за лукавую систему выставления оценок, которая вынуждает обращаться к учителям за индивидуальными занятиями. Да что там говорить: школы все увереннее встают в один ряд с медицинскими учреждениями, где бесплатными услугами пользоваться непросто, не имея свободных средств…
Дети всё это видят, понимают... а что не поймут, разъяснят папа с мамой, прикидывая внеплановые расходы на турпоездку классного руководителя. Если зародившаяся коррупция безнаказанно пустит метастазы в школьных стенах, авторитет средней школы пошатнется еще больше. Возьмись за него ежовыми рукавицами, ткни – развалится. Но руки, видно, пока не доходят, хотя у правоохранителей кулаки, похоже, уже чешутся.
Сегодня же тычки, как это ни прискорбно, в буквальном смысле достаются учителям. От вчерашних, кстати, выпускников, когда-то весело отмечавших последний звонок.
Или это был первый звоночек?