Помилования Аракчеев не просит. Требует оправдания

Об этом российский офицер, брошенный за решетку на 15 лет, заявил в интервью АПН

«Самое же главное, что изменилось во мне, – это отношение к Богу, к Православию, России, славянам… Нам нужен не миф об Империи, а своя собственная страна. Со своими дворниками и охранниками, выборными президентом, мэрами, губернаторами, судами, главами всех структур – от и до! И нужно же наконец нам оглядеться, осознать, что происходит вокруг, с нами. «''Сегодняшний мир дошел до грани, которую, если бы нарисовать перед предыдущими веками, все бы выдохнули в один голос: «Апокалипсис!» Но мы к нему привыкли, даже обжились в нем!''» Это – из «Темплтоновской лекции» Солженицына. Совершенно точно! Сегодня все стало основываться на бесовских желаниях: деньгах, похоти и т. д. Англосаксы называют это «свободой». Ничего настоящего не может быть основано на таком фундаменте. Поэтому и идет повсеместный процесс распада. Во всем: от личных отношений до государств».

Так заявил Агентству политических новостей брошенный за решетку по несправедливому приговору российский офицер Сергей Аракчеев, о судьбе которого КМ.RU недавно [http://news.km.ru/narodnyj_sobor_vstal_na_zashhitu уже рассказывал]. Что ж, он знает, что говорит, и такое понимание мира он выстрадал своей нелегкой судьбой.

Напомним вкратце, что командир роты саперов в/ч 3186 (бывшая дивизия внутренних войск им. Дзержинского) лейтенант Сергей Аракчеев вместе с другим офицером, лейтенантом Евгением Худяковым, проходил в начале 2003 года службу в Чечне. В марте того же года они были арестованы и через несколько месяцев обвинены в убийстве трех «мирных чеченцев» и сожжении принадлежащего тем «КамАЗа».

Тот факт, что в день, когда якобы произошло «убийство мирных чеченцев» в «КамАЗе», лейтенант Аракчеев находился в своей части и тому есть свидетели, следователей не смутил. И в ноябре 2003 года Сергею было предъявлено обвинение в окончательной редакции по ст. 105 ч. 2 пп. «а», «ж», «з», «л» («Убийство двух или более лиц группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений, сопряженное с разбоем, по мотивам национальной ненависти или вражды»), ст. 162 ч. 3 п. «б» («Разбой в целях завладения имуществом в крупном размере»), ст. 286 ч. 3 пп. «а», «б» («Превышение должностных полномочий с применением насилия, с применением оружия») Уголовного кодекса РФ.

Особенно здесь впечатляет «разбой в целях завладения имущества в крупном размере»: по этой статье впору пересажать всех «флагманов» отечественного бизнеса, да и немало высших должностных лиц. Но вчинять его нищему российскому лейтенанту – это уже, как говорится, за гранью...

После предъявления обвинения начался долгий судебный процесс в Северокавказском окружном военном суде, где коллегия присяжных заседателей в июне 2004 года вынесла оправдательный вердикт и Сергею Аракчееву, и другому обвиняемому по тому же делу – Евгению Худякову. Однако в ноябре 2004 года оправдательный приговор был отменен определением Военной коллегии Верховного Суда РФ № 5-64/04. Основанием для отмены оправдательного приговора послужило то обстоятельство, что 10 из 12 присяжных заседателей, которые принимали решение, были включены в список присяжных заседателей на 2005-й, а не на 2004 год.

Однако и новый состав коллегии присяжных заседателей 6 октября 2005 года признал Аракчеева и Худякова полностью невиновными. И, тем не менее, 25 апреля 2006 года определением Военной коллегии Верховного Суда РФ оправдательный приговор Северо-Кавказского окружного военного суда от 12 октября 2005 года был повторно отменен, а дело было в третий раз (!) направлено на новое рассмотрение – уже без участия присяжных заседателей. Видите ли, сам Рамзан Кадыров выразил недовольство, что присяжные дважды проигнорировали «мнение чеченского народа».

В конце концов судья Северо-Кавказского окружного военного суда В.Е. Цыбульник огласил приговор. Сергей Аракчеев был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 2 пп. «а», «ж» УК РФ («Убийство двух или более лиц группой лиц»), и приговорен к 15 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. При этом из обвинения был исключен п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ («Убийство по мотиву межнациональной розни»), как не нашедший своего подтверждения. Таким образом, из приговора исчезли вообще какие-либо мотивы для совершения убийства. Сергей Аракчеев был взят под стражу в зале суда, Евгений Худяков на оглашение приговора не явился.

Все последующие апелляции Сергея Аракчеева к российскому правосудию одна за другой отвергались. Недавно уже Конституционный суд ответил на его повторную жалобу стандартным «отказать». Теперь он готовит еще один иск туда, и параллельно – жалобу в Верховный Суд. «Если честно, то больше всего надеюсь именно на него. Еще остался ЕСПЧ, куда жалоба уже подана», – говорит он. ЕСПЧ (Европейский суд по правам человека), конечно, орган весьма своеобразный. Но беда в том, считает Аракчеев, что у нас, в России, судов как института фактически не осталось!

Как говорит Аракчеев, «есть судьи, независимые от закона, а независимых решений судей нет. Все на словах и номинально. Работу, говорят, неохота терять. Была еще слабая надежда на амнистию к 65-летию Победы. Но из перечня лиц, подлежащих освобождению, исключены те, кто осужден по таким делам».

Аракчеев рассказывает о целой веренице несуразиц в своем деле, совершенно очевидных любому непредвзятому гражданину – вроде тех же присяжных, что дважды выносили ему оправдательный вердикт.

«Вымыслом оказалось абсолютно все! От и до! Сочинили, что мы, напившись водки, разъезжали по Грозному на бэтээре, нашли какой-то «КамАЗ», расстреляли мирных чеченцев, взорвали их машину и приехали обратно в часть! И обвинение настаивало на том, что мы по национальной ненависти и розни убили этих людей.

Свидетели – солдаты, которых прокуратура вывела на процесс, – отказались от своих показаний и открыто сказали о том, что были вынуждены их дать под давлением прокуроров и следователей. Что их морально унижали, избивали, не кормили, намекали, что они вообще не уедут из Чечни. Держали в прокуратуре в камере по нескольку суток. Это все было сказано на суде. Все отказались, кроме двух, которых прокуратура взяла чем-то на такой крючок, с которого, наверное, уже не сорвешься.

Мы предоставили 30 свидетелей моего алиби. Доказали свидетелями и документами, что в тот день я физически находился в другом месте и не мог участвовать там. Мы предъявили приказы, журнал выхода машин из тылового пункта управления нашей части, где мы располагались.

В одном из трупов до сих пор находится не извлеченная и не исследованная экспертизой пуля. Это следует из материалов третьей судебно-медицинской экспертизы, которая была проведена по наружному осмотру трупов: обнаружено слепое пулевое ранение. Т. е. пуля находится в теле. Вопрос о ней был поставлен еще на первом процессе. Почему бы ее не изъять, не провести баллистическую экспертизу? Ведь, казалось бы, вот оно, бесспорное доказательство! Но прокуратура упорно уклоняется от этого, ничем не мотивируя.

Один из главных свидетелей обвинения показывает, что Худяков положил водителя машины лицом вниз, заставил скрестить руки на затылке и выстрелил ему в затылок из своего автомата. А согласно заключению медэкспертизы, у него входное отверстие – в брови, а выходное – в затылке! Получается полное несоответствие экспертизы и показаний свидетеля.

Вскрытие трупов просто не проводилось. Любому специалисту ясно, что это означает. Причина – уникальная для судебной медицины: это, оказывается, «противоречит мусульманским обычаям»! И все ранения, калибр, огнестрельность ранения, причина смерти, – все было определено только по наружному осмотру трупов в могиле через 4 месяца после их смерти! Что там от них в этот момент осталось? Есть правила производства судебно-медицинских экспертиз, которые в таких случаях предписывают обязательное вскрытие и лабораторное исследование. И эти правила были грубо нарушены. Т. е. в деле сейчас вообще нет достоверных данных, позволяющих утверждать, что у потерпевших в принципе есть огнестрельные ранения. А уж калибр оружия может установить только баллистическая экспертиза, но никак не медицинская.

А у нас есть 5 баллистических экспертиз, из которых следует, что гильзы и пули, найденные на месте происшествия, выпушены не из автомата Аракчеева, не из автомата Худякова и вообще не из оружия воинской части 3186, представленного на экспертизу. Кроме того, у нас есть журнал выхода машин, в соответствии с которым я был совсем в другом месте – с экипажем занимался разминированием весь почти день.

В первые дни уголовного преследования командование дивизии пыталось разобраться в обстановке, защищало меня, но после того, как комдиву Сергею Меликову позвонил лично Устинов, потом приехал его заместитель, а затем в течение месяца в дивизии прошло около 40 прокурорских проверок, командование тихо отошло в сторону. Но, по крайней мере, оно не опустилось до подделки документов или переписывания служебных характеристик, как было в некоторых других частях на похожих процессах», – подробно вспоминает Аракчеев.

Сергей отлично понимает, что происходящее никакого отношения к правосудию не имеет. Налицо – политический фарс, очередная попытка ублажить наших «чеченских союзников».

«С ними решили договариваться. Задабривать. Видимо, произошло громкое убийство. Шансов раскрыть его не было почти никаких: работающей структуры уголовного розыска тогда не существовало. ФСБ и та тогда еще в основном работала только по данным агентуры. А чеченцы требовали «найти и покарать убийц», вспоминает те времена Аракчеев. «Вот и схватили тех, кого хоть по формальным признакам можно было «привязать» к делу. Кто в этом районе из федералов мог появляться? Саперы? Вот их и будем «колоть». Наша часть была ближайшей к месту происшествия – всего в 3,5 км. Вот мы и были назначены «крайними». А тем, кто дело фабриковал, нужно было перед начальством отчитаться, получить за это звездочки или что-то еще. Только вот совсем уж по-тихому мое дело провести у них не получилось. И не получится! И ироды эти за цацки свои ответят, поменявшись со мной местами. Все эти Мокрицкие, Цыбульники (судьи Северо-Кавказского военного окружного суда, вынесшие обвинительные приговоры. – Прим. КМ.RU) и т. п. Вопрос только в том, скоро ли это случится. Что касается меня, то я всегда и везде буду вести открытый бой, не прячась и не скрываясь, и не доставлю им сладостной победы моей трусостью», – рассказывает Сергей. И поневоле поражаешься гордости и чувству собственного достоинства этого человека.

Хотя и он признает: «Так глубоко в колодец меня судьба еще не закидывала. Смотрю из этой глубины на далекий свет, и он нереальным кажется. Та прошлая жизнь с чистотой помыслов и сознанием того, что с тобой поступят так же, как ты с другими, по-доброму, разлетелась в прах, как семья, как прошлое, как действительность. Остались лишь несколько близких человек, а остальные отошли. Мне трудно отсюда, из глубины колодца, из окружения недругов, завистников, двурушников и т. п., ответить, что изменилось. Всё. В первую очередь – отношение к людям. Трудно стало верить многим. Кому верить? Политикам? Как им вообще можно верить?! Армии? Не знаю, что сейчас вообще с нашей армией. С ее развалом… Осталось ли еще что-то? Судебным властям? К ним я не могу относиться иначе как к инквизиции. Так лихо штампуют вердикты, что впору переименовывать эту систему в «Россудштамп»! Переписали обвинительное заключение, поставили штамп, и приговор готов!» «Один Бог и дает силы нести свой крест», – признается Аракчеев. Да еще «сознание того, что за мной – правда и люди, которые поддерживают меня. Это очень важно в таких жестоких обстоятельствах – знать, что о тебе кто-то помнит, болеет».

Сергей Аракчеев обещает: «Свою невиновность я буду доказывать до тех пор, пока не добьюсь пересмотра дела. Не помилования, о котором просить не намерен, а полного оправдания. Вот моя цель. Иных расчетов не было, нет и быть не могло».

И еще он очень благодарен тем людям, которые его поддерживают. «Бог никогда не оставляет человека одного. Мне приходят десятки писем, и я бесконечно благодарен всем людям, которые обо мне помнят, поддерживают. Эта поддержка очень помогает выживать в этих условиях, придает сил для продолжения борьбы», – говорит российский офицер Сергей Аракчеев.