Сусанин-тур

При Иване-то Сусанине здесь все было по-другому

- Вылазь, вон твое Домнино, - кивает водитель. Кругом ни души. Абсолютная тишина. До горизонта - заснеженные поля, в дымке прячется лес. И ни следа того села, где зимой 1613 года квартировал царь Михаил Федорович Романов и куда так стремился попасть отряд польских интервентов, чтобы обезглавить огромную страну одним ударом сабли. Цареубийство, как известно, предотвратил Иван Сусанин, староста села Домнино, который завел поляков в Исуповское болото и был зарублен за то, что не указал настоящую дорогу в село...

Километра четыре топаю по заснеженной "бетонке". Села нет как нет. Неужто не туда свернул?! В полной тишине большими хлопьями сыплет снег, видимость ухудшается. А ну как останусь тут плутать, как те самые поляки! Но над очередной рощицей неожиданно появляется, как путеводная звезда, голубой шпиль храма с золотым крестом на верхушке. А за поворотом возникает надежно "закамуфлированное" снегом село. Узкая улочка, десятка два деревянных домов с наличниками, заснеженные березки... Двери храма закрыты на здоровенный засов, из печных труб не струится дымок.

При Иване-то Сусанине здесь все было по-другому.

'''Сусанинская тропа'''

- Да, не густо у нас народу, - встречает меня Марина Кузьмина, замгендиректора фирмы "Романовы и Сусанин". - Человек 20-25, все пенсионеры, в основном бабушки. А вон там подальше в двухэтажном здании - женский монастырь, десять послушниц живут.

Мы сидим в трапезной. В углу пыхтит настоящая русская печь, на стенах портреты царей, в углу - небольшой иконостас.

- В XVI веке Домнино было вотчиной бояр Шестовых, - рассказывает Марина.?- Ксения Ивановна Шестова, мать первого царя, в 1590 году получила село в приданое, выйдя замуж за Федора Романова. И Домнино стало центром родовой вотчины царской семьи. Центр усадьбы находился на месте храма Успения Пресвятой Богородицы, которым вы только что любовались. Его построили в XIX веке. И каждый год в сентябре здесь службы проходят по Ивану Сусанину.

Марина занимается организацией туров "Сусанинская тропа", своеобразных экскурсий по Исуповскому болоту. Тому самому, где водил поляков легендарный домнинец. Сейчас его заменяет Владимир Шахонский, местный егерь. Видный дядька с окладистой черной бородой, одетый в крестьянские одежды и с посохом. Экскурсионный маршрут - проложенная по болотам гать, настил из досок. Шаг влево, шаг вправо - поминай как звали. Чем не экстрим?
- Да какой там экстрим! - усмехнется Шахонский, услышав от меня нездешнее словцо. - Я по этим местам с детства хожу.

Кого только не водил он по исуповской гати! Ладно бы только наших, но с каждым годом все активнее иностранный туристский трафик. В Домнино едут из Швейцарии, Германии, Индии. И даже из Польши.

- Поначалу было любопытно, как поляки себя поведут, решатся ли вообще пойти в болота. Еще как решились! Приходилось их чуть ли не вытаскивать из топи, все норовили с маршрута свернуть, чтобы на очередной кочке сфотографироваться, - вспоминает "Сусанин".

'''История села'''

Экскурсионные туры для Домнина - не экзотика, а единственный приварок в бюджет села. И возможность создания рабочих мест. Раньше здесь был совхоз, ферма. Когда все "накрылось", молодежь потянулась в город.

Двери на замок домнинцы не запирают. От кого, если все свои? Захожу на огонек к Валентине Александровне Вихровой, прожившей здесь всю жизнь. Бодрая старушка суетится возле самовара.

- Я чайники не признаю! - улыбается. Самовар - наверное, единственное, что осталось у нее с детских лет, когда и дворы в Домнине были больше, и мебель в домах богаче. Историческое село считалось "престижным" с царских времен, когда жители были освобождены от выплаты оброка. Власть ценила подвиг Ивана Сусанина, предоставляла домнинцам скидки на ярмарках. Хозяйство процветало и при советской власти: она хоть и недолюбливала, мягко говоря, царскую семью, но и патриотизм, проявленный на Исуповском болоте, забыть не могла. Храм Успения Пресвятой Богородицы - чуть ли не единственный в округе, который не закрыли в 30-е годы. Да и налоги здесь были помягче, чем в других селах.

- А в войну наступили тяжелые времена, - Валентина Александровна наливает мне вторую чашку. - Голод повальный! Последнее на хлеб выменивали. Когда война началась, мне было всего три года. Но помню, как отец в декабре 1941 года уходил на фронт. Собрал нас, покачал на коленях меня, сестру младшую и брата, простился и ушел. Погиб через пару месяцев под Смоленском. Снайпер немецкий его застрелил, когда отец с пулеметом из окопа высунулся...

А в 50-е годы село расцвело. Скот держать разрешили. Стали денежки платить. И столько людей было! В районе аж 157 доярок комсомольского возраста! Только в нашем селе - четыре фермы, весь народ при деле. А потом мы состарились. И кому сейчас с нашим Иваном Сусаниным нужны? Вы посмотрите на цены - я продавца подменяю в магазине и просто ужасаюсь. Сахар-то как вверх ползет!.. Да вы пейте чаек-то, пейте.

'''Кризис'''

Выхожу на единственную домнинскую улицу. Сильной фантазией надо обладать, чтобы представить ее что там четыреста, хотя бы полсотни лет назад. Не бегают тут ваньки сусанины, не слышен детский смех.

В сельском магазинчике на полках - начало 90-х. Спички, хозяйственное мыло, черствый хлеб...

- Реже стали подвозить продукты, - сетует продавщица Наталья. - Да и цены... Скоро многие продукты жителям будут не по карману.

- Вот по телевизору все талдычат: мол, надо возрождать сельское хозяйство, - горячится 77-летний домнинец Вячеслав Николаевич Кольцов. - И что в итоге? 15 лет языком треплют - и никакого эффекта! Если б с таким же подходом страну после войны восстанавливали, так бы и жили на руинах. Мы ж тогда чуть не бесплатно работали! А сейчас заставь кого-нибудь за идею вкалывать... Еще и кризис этот! У меня в Костроме сына сократили, в банке работал. Теперь мыкается без дела. А кто виноват?

- Сусанины, наверное, - пытаюсь разрядить обстановку.
- Вы Сусанина таким сравнением не обижайте! - в свою очередь обижается ветеран.

Кризис накрыл и самого молодого жителя Домнина, водителя Гену, мрачного вида мужика лет сорока пяти. Он работал в костромском автопарке на фуре, возил грузы по области, пока не попал под приказ об увольнении. Теперь в Домнине с матерью, помогает по хозяйству, подрабатывает где придется.
- Мать болеет, на лекарства деньги нужны, - неохотно делится Гена. - А тут еще кормильца своего, "жигуленка", чуть не угробил. Дорогу к нам чистят редко, недавно чуть в колею не улетел! И весь заработок на зимнюю резину ушел. Без машины ж я как без рук.

О "дороге жизни" говорила мне и Марина Кузьмина: дела ведь могут пойти на лад, если отремонтируют наконец дороги. "Экскурсанты - это же наш главный источник доходов. Но к нам не возят туристов большими автобусами. Тут только "Газель" проедет, да и то не везде".
Куда ни глянь - трясина. Беспросветнее той, что поглотила захватчиков в 1613-м.

'''Болото'''

Но голода, кстати, здесь не боятся. Громадное Исуповское болото (2,5 тысячи га) - просто кулинарный Клондайк. Грибы, ягоды, дичь. Природе-то кризис виртуально-денежных потоков не страшен! За клюквой на болото ходит все немногочисленное население Домнина и окрестных деревень.

- Как не провалиться в топь, как дорогу выбирать, знает каждый домнинец! - инструктировала меня Валентина Александровна Вихрова. - Это у нас из поколения в поколение, считайте, по наследству от Ивана Сусанина. А вот заезжие, случается, попадают в переплет. Две горожанки как-то отправились по грибы. И пропали! Двое суток милиция с рупорами и фонарями искала. В итоге нашли - сидят на махонькой кочке, перепуганные, голодные. Зайти-то смогли, а вот выйти... Наше болото самое опасное в округе, только с проводником можно.
Подкинул историю и безработный шофер Гена:

- Был у нас один охотник, хитрющий и скрытный. С каждого похода притаскивал уйму дичи. И никому не говорил, где охотится. Однажды собрался на промысел, оделся, взял ружье, рюкзак, ушел... и не вернулся. А где его искать, неизвестно. Так что охотники здесь стараются не жадничать. Места опасные...

Что правда, то правда. Исуповское болото впечатляет даже со стороны. Владимир Шахонский, исполняющий для туристов роль Сусанина, вывел меня на высокий холм за селом.

До горизонта - плоская, как бильярдный стол, равнина, усеянная черными точечками кустов. Обычное поле, если не знать, что оно пострашнее минного. И от этого аж мурашки по коже. Как, наверное, у поляков, понявших, что с этого поля выхода нет.

- Оно только кажется страшным, - улыбается Владимир Иванович. - Если знать дорогу, не утонешь. И главное - говорить негромко. Болото шума не любит. Сейчас ходить опаснее всего. Темнеет рано. И вообще зимой - небольшое удовольствие: сугробы! Сейчас не сезон, а так мы гать снегоходами расчищаем, чтоб туристы могли пройти.

'''Егерь Шахонский'''

Владимир называет себя "аборигеном". В этих краях вырос, женился, работает егерем, гоняет браконьеров. О службе говорить не любит, а вот про сусанинское "совместительство" - охотно.

- Как-то так вышло, что для меня Иван Сусанин стал примерно как для большинства советских детей Юрий Гагарин. То есть героем из героев. Как в школе впервые о нем услышал, так сразу его и полюбил. Тем более земляк! И когда в 2003 году предложили водить в болота туристов, ни секунды не раздумывал. Теперь это для меня хобби.

Жить без этой топи не могу, что тут поделаешь! И с людьми общаться занятно, на иностранцев смотреть. На болотах они сразу становятся как шелковые. Даже как будто пришибленные.
- И поляки?
- Эти как раз нет. Один меня все пугливо спрашивал: "А долго ли идти?", "А когда привал?" Я уж было забеспокоился, думаю, проникся человек. А потом понял: это он "прикалывается". Ну я ему и подыграл: "Недолго идти, добрый человек, пойду путь разведаю". А сам - шасть за куст. Минут 30 просидел в засаде. Другие это видели, а поляк - не заметил. И струхнул порядочно! Генетическая память, что ли...
- А вы в роль входите, надев кафтан старинный и взяв посох?
- Не поверите, я порой ощущаю себя не Володей Шахонским, а Иваном Сусаниным. Да тут все в общем-то себя с ним отождествляют. Сусанинцы - это звучит гордо!
...Поздним вечером уезжаю из села, давшего России национального героя. В Домнине темно и одиноко, как на болоте. На повороте оглядываюсь на черную пустую улицу. В крайнем доме все еще мерцает огонек. Словно Сусанин грустно подмигивает из прошлого.

'''Андрей Коц'''