ПО СЛЕДАМ СТЕНА БЕРГМАНА
26 марта 2002 года - дата начала 15-дневной зимней шведско-российской экспедиции "По следам Стена Бергмана" по маршруту Петропавловск-Малки-Мильково-Эссо-Анавгай-Тигиль-Эссо-Ключи-Петропавловск. Российской мы её называем только потому, что в ней принимали участие четыре гражданина России - старожилы Камчатки, которые отвечали за подготовку экспедиции.
На самом деле идея принадлежала шведам, они и финансировали экспедицию, в которой с их стороны принимали участие два сотрудника государственного телевидения Швеции - репортер и продюсер Лена ХАГЛУНД, уже в третий раз приехавшая на Камчатку, и оператор Бени ЛИНДБЕРГ.
Стен Бергман - известный швед-ский исследователь, путешественник - в 1920-1922 годах со своей супругой Дагни и еще четырьмя учеными работал на нашем полуострове. Они прошли все селения в долине реки Камчатки и западного побережья, особо интересовались жизнью эвенских и корякских оленеводов. Впоследствии Бергман выпустил несколько научных и популярных книг о Камчатке. В Стокгольмском музее сегодня есть значительный фонд из коллекции камчатских экспонатов и фотографий, большая часть которых была не известна нам. В нашем областном краеведческом музее и в Институте вулканологии хранятся лишь несколько забытых копий фотографий зоолога Рэне Малэза.
В результате той невероятно сложной трехлетней экспедиции Швеция получила уникальный материал о коренных народах Камчатки, об их промыслах, обычаях, условиях жизни и о методах местного оленеводства. Последний вопрос интересовал шведов особо. Они старались выяснить все тонкости этого сложного рискованного занятия. Их удивляло, как в таких условиях одна родовая община могла выживать сама и выращивать табуны численностью от 3 до 5 тысяч голов. Почему эвенские табуны меньше, а корякские больше? Почему, живя на одной территории, эти народы имеют разные обычаи и разную культуру, применяют разную методику оленеводства?
Основной целью экспедиции 2002 года было найти старожилов, которые помнят первую шведскую экспедицию, общались с её членами, либо что-то запомнили из рассказов своих родителей.
Для шведов итогом экспедиции будет фильм о Новой Камчатке, помнящей их национального героя Стена Бергмана. Этот фильм планируется показывать в Швеции, Норвегии, Дании, Финляндии и Германии. Российской стороне итоговую задачу никто не ставил, мы определили её для себя сами - найти ответ на вопрос: есть ли будущее у коренных, малочисленных народов Камчатки? Что произошло за 80 лет с коренным населением Камчатки, с её природой?
С такими мыслями мы отправились в путь, загрузив в утепленный фургон Газ-66 снаряжение, две нарты, 13 собак, корм для них и бензин для снегоходов. Себе для поездки до Эссо мы арендовали микроавтобус "Тойота-Хайс".
Малка - Мильково - Анавгай - Эссо
Территория, где нет асфальтового покрытия дорог, в Европе считается неосвоенной, дикой. Большая часть Камчатки по европейским меркам попадает под это понятие. Поэтому, как только мы съехали с асфальта (123 км трассы), шведы отметили: начинаются дикие места и даже остановились снять на камеру этот момент. Мы же считали, что до диких мест еще далеко.
Первая рабочая остановка - на Малкинских горячих источниках. Давно зная эти места, мы с привычным унынием смотрим на пробуренные скважины, построенные коттеджи. А где чистые зеленеющие полянки вокруг ванн (их, кстати, значительно поубавились, да и температура воды в них понизилась)? По следам видно, что в большой луже (ванной её теперь не назовешь) даже бульдозер купался. Шведы же все здесь нашли привлекательным - как образец дикой природы. Сегодняшние владельцы этой территории, представляющие фирму "Аквариус", вероятно, давно не читали законы об ответственности за невыполнение природоохранных мероприятий. А может, госконтроль сюда не заглядывает?
село Мильково
В мильковской библиотеке, куда мы прибыли в девятом часу вечера, нас все-таки дождались пять человек во главе с хозяйкой клуба, известным камчатским краеведом Викторией Зиновьевной Михайловой.
Село Мильково было заложено в 1741 году чуть ниже переправы через Правую Камчатку, где в 1697 году казаки Владимира Атласова основали Верхне-Камчатский острог.
В послевоенные годы село интенсивно развивалось и превратилось в поселок городского типа с прочным сельскохозяйственным производством, деревообрабатывающим предприятием, мощной дорожной службой, комплексной геологоразведочной экспедицией. Сегодня в Мильково проживает около 7000 человек. Но здесь уже не существует выше перечисленной индустрии. Лишь пытаются удержаться на ногах дорожники и культура. Местное население, как и 80 лет назад, живет от рыбы до рыбы - молодые и старые, все ждут путины. Только самые упорные предприниматели, да старожилы еще бьются за нормальное существование, практически с нуля пытаясь возродить былую славу старинного села.
Разговор со старожилами получился долгим и доверительным. Пили чай с пирогами, смотрели старые фотографии, вспоминали камчатского писателя Георгия Поротова, который первым из литераторов написал о камчатском шведе Северине Карлссоне.
На второй день путешествия мы прибыли в село Эссо - центр Быстринского района.
село Эссо
Село Эссо, удачно расположенное среди гор в междуречье Уксичана и Быстрой, окруженное лиственными лесами, занимает особое место среди населенных пунктов Камчатки. Здесь нет ни одной котельной, село полностью отапливается горячей водой, так как стоит прямо на геотермальном месторождении. Не так давно здесь было круглогодичное тепличное производство свежей зелени, помидоров и огурцов, а теперь теплицы только у частников, которые умудряются выращивать даже виноград.
Хотя Быстринский район называют камчатской Швейцарией, Эссо преподнесло шведам два неприятных сюрприза - сельские дороги и местный бассейн, который сейчас имеет статус пожарного водоема. С октября его ни разу не чистили, но люди купаются в нем каждый день, несмотря на то, что раздевалки превращены в туалеты, а в воде плавают все предметы личной гигиены. Администрация заявляет, что на благоустройство бассейна денег нет. Только летом, благодаря инициативе 16 членов местного клуба "Ротари", этот водоем приобретает вид бассейна, в котором можно купаться детям. Оказывается, только этим людям в селе стыдно за то, что лицо у села такое грязное. Это они, местные волонтеры, каждый день рано утром собирают мусор вокруг бассейна и раз в неделю меняют воду, скоблят и чистят его дно и стены. Спасибо им!
Но, несмотря на все экономические трудности, Эссо стало, пожалуй, единственным селом на Камчатке, где так много новостроек.
Новые частные дома с индивидуальной, современной архитектурой стремительно растут на верхней террасе. Благодаря развитию туризма появились две комфортабельные гостиницы европейского уровня "Туристический приют" и "У Лены".
В Эссо мы посетили внучку Ивана Петровича Адуканова, которому Бергман посвятил несколько страниц своей книги - Матрену Солодякову - она оказала нам радушный прием. Шведы остались довольны отснятым материалом - особенно в юрте, установленной у Матрены в огороде. Пока мы готовили сушняк, Матрена Ильинична за пару минут разожгла огонь, и в юрте весело заплясали языки пламени, стало уютно и светло. Бабушка Матрена преподала шведам урок шитья бисером и вышила нам в подарок ленат (головную повязку) из желтого, оранжевого и синего бисера.
Встретились мы и с Галиной Федоровной Заяц - дочерью известного камчатского охотника Федора Спиридоновича Кречетова, одного из первых восходителей на вулкан Толбачик. Мы записали ее рассказ о том, как отец сопровождал шведов в горелый лес, где ученые отбирали пробы, определяли возраст деревьев и климат прошлых лет.
Село Анавгай
Это село было специально построено для оленеводов Быстринского района. Он расположен в 23 км ниже села Эссо, на левом берегу реки Быстрой. В 1976-82 гг. здесь, как и в Эссо, было разведано и введено в эксплуатацию месторождение термальных вод. Поэтому сейчас проблем с отоплением здесь тоже нет.
Из 590 человек здешнего населения 456 - коренные жители. Отделение совхоза преобразовалось в ООО "Оленевод", табун разделен на паи с правом общего содержания и имеет около 1000 голов. В Быстринском табуне от двух до трех тысяч оленей - вот и все сегодняшнее поголовье, которое в середине 90 годов составляло 15 тысяч. Конечно, сильно подкосило оленеводство района Толбачинское извержение в 1975-76 годах, но перестройка оказалась страшнее даже стихии.
Из производственных организаций в поселке остался лишь участок кабельных магистралей. Есть школа, вертолетная площадка, бассейн. А столовая и пекарня не работают. Как и баня: не умывались коренные народы 100 лет назад - и сейчас обойдутся...
В помещении бывшей бани устроена мастерская по выделке шкур и пошиву меховых изделий. Здесь же расположилась школа национальных ремесел, где местные ребята под руководством мастера обучения Андрея Константиновича Адуканова занимаются резьбой по кости и дереву, изготавливают из глины статуэтки животных, вышивают, делают бубны.
Такой бубен приобрела Лена Хаглунд, и после нескольких репетиций они с нашим каюром Володей Тынетегиным устроили сольный концерт игры на "магическом барабане" - получилось очень здорово.
29 марта в Анавгае, после 10-летнего перерыва, под девизом "Возрождение" проходил национальный праздник оленеводов. Правда, накануне ночью был ураганный ветер, утром пурга и резкая оттепель - начало детских собачьих гонок пришлось перенести. Здесь же был дан пробный (перед началом пути в Тигильский табун) старт нашей упряжки. А на следующий день - изумительно солнечный и теплый - проводились оленьи гонки.
Но после праздника один за другим пошли мокрые циклоны, которые просто преследуют нашу экспедицию. Мы не можем связаться по рации с табуном - в эфире сплошной шум, мы вынуждены отказаться от дальнейшего передвижения на Газ-66 - колонна машин, ушедшая на Тигиль по строящейся дороге, вернулась назад из-за заносов. Срочно ищем в аренду гусеничный транспорт, ставший с начала перестройки новым веянием в Анавгае: не олени теперь кормят местных жителей, а военные тягачи - у многих дворов вместо нарт стоит ГТТ, ГТС или боевая машина пехоты. Их выкупили в рассрочку. Нам удается найти добрых коренных жителей, эвенов, которые за приемлемую для нас цену согласились помочь - это Саша Адуканов и его родственники. Так и не связавшись по рации с табуном, мы 31 марта в 12 часов выезжаем в сторону Тигиля. По бокам вездехода свисают нарты, в ящиках на броне лежат друг на друге собаки, Лена с каюром, закутавшись в кухлянки, сидят на крыше. Мы с дочерью Акеевых Машей - в грузовом отсеке, где жуткий шум, невыносимо пахнет солярой и выхлопными газами. Бени сидит рядом с водителем у щели амбразуры. Нам нужно добраться до зимовья "Перевальное", в районе которого должен ждать на снегоходе бригадир табуна Андрей Акеев, родственник Акея - сына коряка Икавы, в табунах которого гостил Стен Бергман.
Жизнь в табуне
Табун Тигильского совхоза в здешних местах называют Акеев-ским, так как директор совхоза - Светлана Акеева, а бригадир табуна - ее муж Андрей Акеев. А может отчасти и в память о родовой общине старика Акея Оллича. Ведь и фамилия Акеевых пошла от имени этого корякского оленевода. Его стойбище в 1926 году насчитывало 6 хозяйств, в которых жили 47 человек. Когда в этих местах работала разведывательная партия Григория Чубарова, Акей собрал и безвозмездно передал отряду 8 кухлянок, 4 пары торбасов, 6 малахаев, 6 пар чижей, 5 меховых штанов и 5 пар рукавиц.
А сейчас у пастухов нет даже сапог. За полмесяца до отъезда мы пытались получить в городе спец-одежду для них, чтобы привезти её до распутицы. Сделали заявку в магазин, выписали счет-фактуру и отправили ее в Паланское отделение Фонда оленеводства для оплаты. С тех пор и ждем-с...
Впрочем, чему удивляться? Деньги распределяются из расчета 110 рублей на одного оленя. Бригаде досталось на весь год 39 тысяч рублей. Смешная цифра, если учесть, что табун обслуживают 9 человек. И забой проводить нельзя, тогда стадо уже не восстановить: этот табун - всё, что осталось от 12-тысячного поголовья.
По официальным отчетам на территории Камчатки в 1912 году было 47229 оленей. В 1950-х годах их численность возросла до 140-145 тысяч голов. Так что невольно напрашивается вывод: планомерное уничтожение оленеводства началось путем насильственного изменения традиционного уклада жизни коренного населения и широкомасштабных забоев, в том числе бесконтрольной охоты, под пулями которой погибал и дикий олень, и домашний.
Наш путь в табун был не очень трудным, благодаря вездеходу и Саше, хорошо знающему эти места. Тем не менее, вместо положенных 8 часов, мы ехали почти 15. Только около трех часов ночи нас встретил в условленном месте Андрей. Ожидая, ему пришлось выпить не одну кружку чая, но он был уверен, что мы приедем.
Удивительно, но, как и во времена Бергмана, в тундре молва бежала впереди собак. По дороге мы посетили только пастухов лошадей в их зимовье в верховьях реки Белой, да разминулись еще с колонной тяжелых машин, идущих в Палану. Раций ни у кого не было - а весть дошла.
Вот как Бергман описывал впечатления от приезда в Акеевский табун: "Из юрты вышли несколько женщин и масса детей. Дети были почти черными от грязи, женщины - не намного лучше. Все были приветливы и гостеприимны, пригласили нас зайти и согреться чаем. Но прежде чем заползти в юрту, мы посмотрели оленье стадо коряков. Оно действительно было замечательным. Оно состояло из двух или трех тысяч оленей, но хозяин утверждал, что это лишь половина, а остальных угнали вниз с гор. Эти олени были не совсем похожи на ламутских (эвенских). Было с первого взгляда видно, что они меньше по величине и, кроме того, их цвет был заметно темнее. Юрта из шкур была намного больше ламутской, вокруг стояло большое количество нарт. Внутри юрты все было сделано больших размеров, чем в юртах ламутов. Несколько огромных медных котлов с большими кусками мяса висело на двух цепях над костром. Неописуемо грязные полуголые дети играли с щенками большими кусками мяса, и я боялся, что мы потом получим их на обед".
Нас же, прибывших поздно ночью, в домике типа "балок" радушно встретила хозяйка - Светлана Акеева, накормила горячими пельменями из оленины и уложила спать в хорошо прогретом балке.
Андрей рано утром поехал в верхний лагерь за 74-летним коряком Тигаем Инылкутовым. С ним мы обязательно хотим встретиться: он говорил Свете, что помнит какие-то рассказы о Бергмане, а сам он как будто сын Акея. На улице было солнечно, но влажно и дул средней силы юго-западный ветер. "Камчатка дует", - сказала про него Света. Он не сулит хорошей погоды - и мороза тоже, а нам очень нужен наст, так как в программе - поездка на нартах на основную базу оленеводов "Натения" (50 км вверх по Перевальному ручью), где стоит единственная в этом районе меховая юрта и балаганы. Но приходится отложить поездку на следующий день. А в этот - встреча с Тигаем и посещение табуна, который движется к реке Тигиль.
На этом же зимовье стоит полуразваленный рубленый дом - в нем печка, двое нар, раскладушка и радиостанция "Гроза" без аккумуляторов (на время связи её запитывают от динамо-машины, создающей электрические помехи, поэтому слышимость всегда отвратительная). Пастухи, которые идут со стадом, живут в ещё худших условиях - круглый год в не утепленной и наспех поставленной палатке. Сегодня у них нет чумработниц и быт устраивать некому, а самим некогда - каждый день со стадом проходят по 5-8 км (спешат, потому, что лед может вот-вот рухнуть и тогда стадо останется на левом берегу).
Примерно такое же состояние мы видели и в других табунах. Меховую юрту на стойбище могут установить только для гостей и по их просьбе. О большом количестве оленьих нарт и говорить не приходится - и оленей осталось мало, и перевозить нечего.
К вечеру мы приехали в табун. Пастухи ставили палатку на новом месте, стелили на снег кедровый стланик, не вырубая лишнего. Из национальной одежды на них были только торбаза, насквозь промокшие - другой обуви просто нет. Остальная одежда тоже была не по сезону. Только старый Тигай, который приехал с нами, был в кухлянке, малахае и в сапогах от химкомплекта. Пастухи - Игорь, Илья, Анатолий, Юрий - говорили мало, больше слушали рассказы шведов. Таких далеких гостей из-за моря они видят впервые. К сожалению, Тигай оказался только другом сына Акея, который живет в селе Седанка. Шведы были разочарованы. Но ночью обитатели и гости тундры услышали магический бой бубна и протяжную, мягкую с хрипотцой корякскую мелодию. Это Володя Тынетегин давал сольный концерт для своих земляков. Бени посвистывал и не отходил от камеры, Лена улыбалась и просила пастухов что-нибудь спеть. Но они ответили, что забыли, как это делается, пусть лучше поет Володя: им очень нравиться, такая ночь у них впервые. У нас тоже.
Утром проснулись от еле слышного шороха - хозяйка пришла готовить завтрак и боялась нас разбудить. "С добрым утром", - прошептала она с улыбкой, - идите на улицу".
Мы вышли - и захлебнулись от восторга. Стояла изумительная тишина, на востоке играли первые лучи солнца, а вокруг сказочный, окутанный пушистым снежным покрывалом березовый лес. На реке, чуть поднявшись надо льдом, зависли облака тумана, отделяя высокий обрывистый берег от русла и создавая иллюзию удаленного горизонта. Под мохнатыми от инея кустами мирно дремали наши собаки, припорошенные снегом, а в небе, разбившись на два клина, с курлыканьем пролетали лебеди. В этих местах вот-вот начнется великий весенний перелет гусей.
За такими кадрами профессионалы охотятся месяцами, но шведы после тряски на вездеходе и ночи у костра встать не захотели. Вообще они пока не позавтракают, рабочий день не начинают - даже планы не обсуждают. Правда, и обсуждать было нечего - наста так и нет, добраться до верхней базы невозможно, и весь день мы снимали работу в табуне и окрестностях, ездили в гости к Тигаю. Он подарил корм для Володиных собак - старое лошадиное мясо. На обратном пути запуржило - собаки по такому снегу не идут, "Буран" тоже. Нас опять выручает вездеход. Тепло прощаемся с жителями этого стойбища. Они очень благодарят за продукты, которые мы привезли им из города. До середины лета они теперь обеспечены.
Город Ключи
Ключи после циклона был занесен по самые крыши - очищена в одну колею только главная улица.
6 апреля 2002 года день выдался солнечным и теплым. Мы только начали здесь работать и ждали "свой" микроавтобус из Петропавловска только к 8 апреля, а 6-го стало известно, что переправу вот-вот закроют. Перспектива остаться в Ключах до мая, никого не радовала - особенно Лену и Бени, у которых были уже обратные билеты и визы на исходе. Связавшись с городом, договариваемся, что за нами приедут пораньше. А пока продолжаем работать - до обеда выезжаем на нартах и снегоходе на пробные съемки за поселок в сторону мокрых песков, пытаемся увидеть Ключевскую группу вулканов - назавтра это вряд ли удастся, потому что мощный циклон вновь движется на Камчатку с юга. Почему-то нам нынче не везет.
Вечером Лена с Бени снимали молодежный вечер в местном баре, а мы беседовали со старожилами, искали исторические доказательства некогда цветущей, бурной жизни.
Село Ключи заложено, как и Мильково, в 1741 году, и было одним из самых крупных поселений на Камчатке. В 1926 году в нем проживало 456 человек. Жизнь в этом селе в те времена прекрасно описывает шведка Эстер Бленда в книге "Деревня в тени вулкана", переведенной и опубликованной в 2000 году. Об этом же нам очень интересно рассказывали в прошлом году братья Михаил Николаевич и Алексей Николаевич Каргопольцевы, детство и юношество которых прошло в этом селе в предреволюционные и послереволюционные годы. Алексей был первым, кто налаживал в этом поселке радиовещание, он обеспечивал трансляцию траурного митинга в день похорон Сталина в 1953 году. Братья знали членов экспедиции Бергмана и собирали для них гербарий, ловили бабочек.
Чтобы встретиться с Михаилом Николаевичем, мы с Леной ездили к нему прошлым летом в Ростов-на-Дону. К сожалению, в феврале этого года в возрасте 92 лет он умер, но успел оставить много воспоминаний о своей невероятно сложной, тяжелой и очень интересной жизни. Часть из них опубликована в книге "Воспоминания старожилов долины реки Камчатки" в 2001 году.
Сейчас в Ключах проживает 9100 человек из них 1014 - коренные жители. Это до сих пор самый крупный поселок на Камчатке. В советское время его даже назвали городом, но на этот статус он никогда не тянул. А сейчас тем более. Некогда цветущее село, потом хороший рабочий поселок с зелеными улицами и деревянными тротуарами, с деревообрабатывающим комбинатом, совхозом, тремя школами, сельским и заводским клубами, с кинотеатром и рестораном, своим пионерским лагерем на изумительно чистом озере, с речным портом и снующими от Усть-Камчатска до Козыревска буксирными катерами и трамвайчиками - он превратился в запущенную деревню с городским статусом. В центре ее - развороченная улица с торчащим обломком стены от средней школы, взрытые бульдозерами, но так и не засыпанные щебнем или шлаком пыльные улицы, зловонные помойки у домов, захламленные, а некогда нерестовые ключи вдоль набережной улицы.
Нам больно об этом писать - ведь это наша родина. Наши дети уже не верят, что мы ловили рыбу прямо у дома, что почти в каждом дворе была корова, что у каждой семьи был свой покос. Наши одноклассники уже не хотят проводить наши постоянные пятилетние встречи в Ключах, они стремятся вырваться в город. Потому что им, как и другим ключевским старожилам, как и ротарианцам из Эссо, стыдно принимать гостей в таком запущенном селе.
В обратный путь мы отправились, так и не увидев ни одного вулкана.
8 апреля, к обеду, мы подъехали к переправе на реке Камчатка. Лед был еще крепок, но на большей части дороги уже стояла вода. Лена с беспокойством спросила, проедем ли мы? "Проедем", - уверено ответил Павел, и мы с ходу плюхнулись в большую лужу. Несколько минут по воде мы почти плыли. Все молчали, боясь сглазить уверенный ход машины.Когда выбрались на сухое, шведы установили видеокамеру и стали ждать попутных машин, чтобы снять момент проезда через реку, но в это время внимание всех привлекла белка, лихо прыгавшая с дерева на дерево. За всю поездку мы практически не встречали диких животных, за исключением птиц.
Ревущий "Камаз" прервал наши наблюдения за белкой - заметив видеокамеру, он на полном ходу нырнул в воду и, подняв большую волну, погнал её впереди себя. Бени посвистывает: кадр получился впечатляющим.
Петропавловские встречи
А в городе нас ждало письмо из Швеции от старшей дочери Стена Бергмана Гендель, которая родилась сразу по приезде родителей в Швецию с Камчатки. В письме она сообщала, что приехать летом на Камчатку не может по состоянию здоровья.
Перед самым отъездом гости посетили семью потомков русских шведов Карлссонов. Большинство из них сегодня живет в Елизово.
Во время своего путешествия по западному берегу Камчатки в Соболево Бергман встретил шведов, поселившихся на Камчатке - Северина Карлссона и Яна (Джо) Янссона. После долгих поисков нам удалось восстановить родословную камчатских Карлссонов.
Северин Карлович Карлссон родился в городе Хальмстад в 1864 году, умер в Озерной на Камчатке в 1932 году. С 1889 года проживал на Камчатке. За русско-японскую войну Северин Карлссон был награжден "Знаком отличия Военного Ордена" 4 степени. Он был трижды женат. Все его жены были камчадалками. У него было восемь детей. Их жизнь складывалась сложно. Старший Константин уехал в Америку. Николай одно время возглавлял Соболевский ревком. Александр был проводником Камчатской комплексной экспедиции в 1936 году, а через два года его расстреляли за антисоветскую агитацию. Мария и Ксения выезжали в Китай и Японию, где учились на переводчиц. Мария вышла замуж за финна Пекка Панчу, в 30-х годах вместе с дочерью Людмилой они решили выехать на постоянное место жительство в Финляндию, но власти разрешили выезд только мужу, а Мария с маленькой дочерью вынуждена была вернуться на Камчатку, жила в селении Русь, потом уехала в Каширино. Ксения уехала в Донецк к своим детям.
С большим радушием и камчатскими деликатесами принимала нас Вера Вадимовна Карлссон. Встреча прошла очень тепло. Сейчас на Камчатке проживает около 20 потомков Северина Карлссона. Лена пообещала, что напишет статью и опубликует ее в газете Хальмстада - города, откуда родом был Северин Карлссон, с просьбой откликнуться родственников камчатских шведов. Как знать, может мы станем свидетелями их встречи после 120-летней разлуки!
К сожалению, нам не удалось найти камчатских родственников Янссона. Мы будем при- знательны читателям за дополнительную информацию о родственниках Карлссонов и Янссонов на Камчатке.
Последний день пребывания наших гостей на Камчатке опять оказался пуржистым: шел снег, и синоптики обещали к вечеру усиления пурги. Но шведам, наконец-то, повезло - они улетели по расписанию. И с собой увезли новую историю Камчатки.
Английский писатель Оскар Уайльд говорил: "У каждого святого есть прошлое, а у каждого грешника есть будущее". Но какой же такой грех совершили наши малые народы севера: эвены, коряки, чукчи, алеуты, ительмены, камчадалы, что мы, пришельцы на их земле, делаем всё, чтобы лишить их будущего. Мы лишили их традиционных видов деятельности, сократили до смешных цифр лимиты на охоту и рыбалку. Решаем, какие сапоги и когда им носить, даем им рации, но забываем про аккумуляторы к ним. Устраиваем показные национальные праздники, на которых кормим бесплатной олениной, так как другая им теперь не по карману, да и в магазинах её не найдешь.
Однажды, в очереди на пункте выдачи рыбы для коренных народов (вдумайтесь только!), я слышал беседу камчадала со своей 7-летней дочерью. Она спрашивает: сколько же рыбы нам нужно на год? Отец отвечает: "В среднем в день мы должны съедать по одной рыбине. Это без учета собак и свиней, которых мы тоже чем-то должны кормить. И без праздников. Посчитай сама, сколько рыбы нам нужно". "365 рыбин - отвечает дочь, - а почему нам дают на семью только 40 штук и только летом, а что мы будем есть зимой?" - "Значит, рыбу будем есть один раз в 9 дней". - "Так мы ж умрем!" - "А мы, дочка, уже умерли", - ответил отец.
Так когда же Камчатка была дикой? 80 лет назад или сейчас?
Комментарии читателей Оставить комментарий