ЧЕЛОВЕК В ДРУГИХ ДЮДЯХ
Осенью прошлого года состоялась презентация только что изданной книги "Профсоюзы Камчатки. Век двадцатый". Но почему-то так получилось, что в ладно скроенном сценарии-летописи истории профсоюзов Камчатки не нашлось места для ветеранов. Тех, кто в далекие пятидесятые "обустраивал" профсоюзы. Не звучали их фамилии, не приглашали их на сцену... Как же так, с недоумением подумала я, когда увидела в фойе девочку школьного возраста, ведущую под руку пожилого человека в голубом костюме с фронтовыми орденами и медалями. Поравнявшись, он обратился ко мне по имени: "Лида, а ведь мне уже восемьдесят!". Я не сразу узнала его. А это был Иван Васильевич Кривощапов - бывший заведующий финансовым отделом, главный бухгалтер областного Совета профсоюзов, более двух десятков лет отдавший профсоюзной работе.
Несколькими днями позже по приглашению его жены Веры Владимировны я была у них в гостях. В зале за большим столом рассматривала семейные фотографии. В них - вся жизнь семьи. Гостеприимные хозяева с удовольствием их комментировали. И я отмечала великолепную память Ивана Васильевича. Слово-охотливая Вера Владимировна, вспоминая эпизоды из их жизни, с улыбкой переспрашивала своего мужа: "Ванечка, правильно я говорю?" Иван Васильевич вместо ответа чмокал жену в щеку, кивал головой и тоже вспоминал...
ТОВАРИЩ ЛЕЙТЕНАНТ
Далекий 1929 год. Отец Вани, Василий Кривощапов, вместе с женой и пятью детьми завербовался на Сахалин. Со станции Копновская Астраханской области семья двинулась в дорогу. Через два месяца прибыли в село Пилево, расположенное на границе с Южным Сахалином. Прожили там до 1934 года. А затем переехали во Владивосток, на Мыс Чуркина, где в то время была траловая база. Отец работал рыбным мастером.
В 1936 году базу ликвидировали, а специалистов направили в разные места. Отец получил направление в Нижне-Амурский рыбтрест. Там, недалеко от Верхних Пронгов, что в низовьях Амура, в небольшом рыбацком поселке с названием Нижние Пронги семья и обосновалась. В Нижних Пронгах не было десятилетки, и ездили за несколько километров в поселок Озерки, где Ваня успешно закончил среднюю школу.
В 1940 году его призвали в армию и направили для прохождения службы в Благовещенск.
- В военном гарнизоне, расположенном в районе улицы Амурской, и началась моя военная служба, - рассказывает Иван Васильевич. - Там находился пехотный полк. В центре - парашютная вышка. Я был командиром взвода. Вскоре меня отправили во Владивосток, где в районе Первой речки стояли казармы. В это время на вооружение ставили минометы, и нас учили с ними обращаться. В общем, это была своего рода учебка, по окончании которой через шесть месяцев мне присвоили звание лейтенанта, хотя всем давали сначала "младшего". Ну а меня поощрили за отличную учебу. И направили служить на Камчатку, в Петропавловский военный гарнизон, располагавшийся в районе 75-го участка, недалеко от ДОСА. Двухэтажная казарма еще и сейчас там стоит.
Война застала Кривощапова на Камчатке. Но только в августе 1945 года их, служивших в гарнизоне, отправили в составе десанта на Курилы.
Судьба хранила молодого лейтенанта - и когда в тяжелейших условиях под массированным обстрелом высаживались на берег, и после, когда неоднократно ходил в разведку, в тыл к японцам. Однажды его "засекли" и ударили картечью - помог уцелеть туман, накрывший овраг, вдоль которого он шел. После Курильских событий Кривощапов сопровождал пленных японцев до Хабаровска, а после демобилизации, с боевыми наградами, среди которых - Орден Отечественной войны II степени и медаль "За победу над Японией" - вернулся в родные Пронги.
Сразу после войны специалистов не хватало. Поэтому из числа демобилизованных подбирали молодых, наиболее грамотных и смекалистых людей для работы на заводе в качестве учетчиков, бухгалтеров. Так Иван Васильевич стал бухгалтером икорного цеха, а его друг, тоже демобилизованный и тоже Иван - бухгалтером цеха консервного.
"ЖЕМЧУЖИНА"
В июле 1946 года по вербовке в рыбацкий поселок Нижние Пронги приехала Вера Григорьевна Флейснер с семнадцатилетней дочерью-красавицей Верой и бабушкой Марией Владимировной. Мать с дочерью устроились на работу в консервный цех. И вскоре по всему заводу разнеслась весть о новых рекорд сменках-ударницах. Вера Григорьевна вырабатывала за смену 130 баночек консервов, а Вера - чуть меньше - 120 (что намного превышало плановую норму).
"За это получали премии: тапочки и две банки компота из черешни, - вспоминает Вера Владимировна. - Тапочки были парусиновые, со шнуровкой. И чтобы они выглядели нарядно, шнурки убирали. Потом брали вороньи яйца, взбивали белок и желток, добавляли сажу и этим составом их смазывали, а сверху покрывали обувным черным кремом "Люкс". Пришивали красивые бантики, и тапочки приобретали нарядный вид. В них ходили на танцы. Бабушка моя была хорошей портнихой, и я всегда выглядела настоящей модницей".
Как-то Иван, бухгалтер консервного цеха, сказал своему тёзке Ивану Кривощапову: "Пойдем, посмотришь, какая у нас в цеху "жемчужина"! И они втроём (два Ивана да еще парторг Валентин Вранишевский, тоже из демобилизованных) в белых халатах направились в цех, где по обе стороны движущегося транспортёра трудилось около двухсот женщин. Иван взглядом указал на молоденькую девушку, которая, проворно работая руками, аккуратно укладывала кусочки рыбы в консервные баночки. Это была Вера Флейснер. Вера подняла голову от транспортёра и тут же встретилась взглядом с Иваном Кривощаповым. И, сама не зная почему, ему улыбнулась... А Иван не мог отвести от неё своих больших серых глаз. Темные глаза, слегка вьющиеся темно-каштановые волосы, выглядывающие из-под косынки, белоснежная улыбка... Такой он увидел Веру в первый раз. И каким-то особым, внутренним чутьём понял: это его судьба! Вечером на танцах он приглашал только Веру. А потом пошел её провожать. В следующий раз, когда они шли уже "под ручку", Иван рассказывал ей подробности своей биографии: о детстве, родителях, учёбе, работе, военной службе...
- Ну вот, я всё о себе рассказал. Теперь ты расскажи о себе, - обратился он к Вере.
- Ты говоришь, - ответила она, - что начинал службу в военном гарнизоне на Амурской. Так ведь и мы в то же самое время на этой улице жили. И помню, как часто, прямо на улице - она очень широкая - играли в лапту, а военные выходили за ворота гарнизона и смотрели, как мы, дети, играем. Может, среди них и ты был?
- Иногда бывал, - заулыбался Иван. - Нас всех тогда привлекала красивая темноглазая шустрая девчонка, лет девяти-десяти, с вьющимися темного цвета волосами, заплетенными в косички, и красивыми бантиками. Она быстро бегала, искусно ловила мяч, её звонкий голос то и дело раздавался во время игры. Уж не ты ли это была?
- Я, конечно! - Смеялась Вера. - Другой такой у нас во дворе не было. А бантики мне всегда завязывала бабушка.
Мог ли тогда Иван предположить, что эта быстроногая девочка с косичками через годы станет его женой? Но их встрече суждено было повториться - через две недели после которой, 18 августа 1946 года, они поженились.
- Я очень счастливая женщина, - говорила мне не раз Вера Владимировна, повторила это и сейчас. - Не знаю, есть ли еще такая на свете? Судьба подарила мне горячо любящего мужа, прекрасного человека, надежного, заботливого, хорошего семьянина. 55 лет вместе! И все эти годы как один день! У нас взаимное уважение и любовь, которую мы бережно храним.
Я видела, как Иван Васильевич внимательно слушал свою жену. При этом счастливо улыбался и нежно поглаживал её руку. И, глядя в её глаза, неизменно повторял: "Моя красавица... Моя жемчужина"...
"... И НЕ МОГЛИ ДАЖЕ ПРЕДПОЛаГАТЬ"
В том же 1946 году И.В.Кривощапов с семьей по вызову приезжает на Камчатку. Здесь в течение трех лет он работал главным бухгалтером обкома профсоюза рабочих пищевой промышленности, а с мая 1959 по декабрь 1971 года занимал должность главного бухгалтера и заведующего финансовым отделом облсовпрофа. Почти тридцать лет отдал он профсоюзной работе, из них двадцать - работе в профсоюзах Камчатки. Я назвала лишь несколько дат, но за ними - целая человеческая жизнь.
- Кому довелось в эти годы работать в профсоюзах, хорошо знает, как трудно было развивать профсоюзное движение на Камчатке, - продолжает рассказ Иван Васильевич. - Штатных единиц было раз-два и обчелся. Так, в бухгалтерии облсовпрофа кроме главного бухгалтера были еще заместитель по вопросам социального страхования - Анатолий Федорович Хильков, два инструктора-ревизора и рядовой бухгалтер, ведущий учет по аппарату облсовпрофа. В отраслевых комитетах были только главные бухгалтеры, кроме обкома рыбников - там ввели две ставки финансовых работников. Нагрузка на главных бухгалтеров была очень большая. В те годы через профсоюзные счета шли огромные финансовые потоки. Большие поступления членских взносов, за счет которых в основном формировался собственный бюджет профсоюзов, требовал повседневного учета и контроля. Жесткая централизация налагала на финансовый отдел и его главного бухгалтера особую ответственность за сохранение денежных средств и имущества профсоюзов. Кроме того, у профсоюзов, на правах управления, находился бюджет государственного социального страхования, контроль за исполнением которого профсоюзы осуществляли совместно с государственными органами. Все это предъявляло высокие требования к кадрам, осуществляющим финансовую деятельность. И.В.Кривощапов сумел организовать эту работу на высоком профессиональном уровне. "Особое внимание мы уделяли подбору кадров главных бухгалтеров обкомов, - говорит Иван Васильевич. - В отраслевых комитетах работали опытные грамотные, честные финансовые работники. На них я спокойно полагался. Это Клавдия Федоровна Титова - главный бухгалтер обкома государственных учреждений, Анна Захаровна Гончарова - главный бухгалтер обкома сельского хозяйства, Екатерина Федоровна Шевелева - главный бухгалтер обкома государственной торговли и потребительской кооперации, Яков Трофимович Комаров - главный бухгалтер обкома рыбников и многие другие".
И.В.Кривощапов, в свое время сам закончивший, как тогда говорили, без отрыва от производства Высшую школу профсоюзного движения им. Н.М.Шверника, всячески поощрял заочную учебу бухгалтеров. Многие из них закончили ВШПД, учились в институтах и техникумах.
- Выступая перед профактивом на профсоюзных курсах, он постоянно подчеркивал важность гласности в профсоюзах, прозрачности профсоюзного бюджета, говорил о необходимости того, чтобы каждый член профсоюза знал, сколько ежемесячно собирается взносов и на что они расходуются. Особое внимание уделял работе ревизионных комиссий первичных организаций, настоятельно рекомендовал отменять правомочность отчетно-выборных собраний в случае отсутствия акта ревизии и отчета ревизионной комиссии. Он не только на словах, но и на деле добивался, чтобы каждый профсоюзный рубль был направлен в дело, строго по назначению. Профсоюзные деньги централизованно шли на строительство бассейна, стадиона, курсовую переподготовку профсоюзных кадров и актива, дотировались оздоровительные и спортивные лагеря, широко оказывалась материальная помощь членам профсоюза...
Иван Васильевич с грустью говорил: "Сколько людей многие годы вкладывали свою энергию, свои силы, свои знания в развитие профсоюзного движения на Камчатке, укрепляли его материальную базу и не могли даже предполагать, что опыт их поколения окажется невостребованным. Да и сами ветераны будут забыты..."
Слушая неторопливый рассказ Ивана Васильевича, я не могла не согласиться с ним, и думала: наверное, хорошо, что есть такие люди, которые, пройдя большой жизненный путь, пережив войну, политические катаклизмы, не поменяли своих убеждений, не зачерствели душой и сохранили в памяти своей, свой душе добрые чувства... Потому и к ним испытываешь те же самые чувства.
Вскоре после нашего разговора позвонила Вера Владимировна и с горечью сообщила, что Ивана Васильевича не стало... Я очень сожалела, что не успела рассказать о нем на страницах газеты при его жизни.
"Человек в других людях - это и есть душа человека", - писал в свое время Пастернак. И, мне кажется, это действительно так. Иван Васильевич остался в других, в тех, кто его знал.
