«Безопасность нужно создавать силовыми и экономическими методами»
Добыча угля в Кузбассе неуклонно растет, и экономическая политика областных властей направлена на ее увеличение. Но такой рост может негативно сказываться на безопасности труда шахтеров - в условиях отсутствия научного обеспечения безопасности работ. Свой взгляд на эту проблему корреспонденту «КС» ОЛЬГЕ ГУЛИК изложил советник РАН, член-корреспондент РАН, руководитель блока угольной промышленности по детализации энергетический стратегии России в Сибирском федеральном округе ГЕННАДИЙ ГРИЦКО.
- Насколько безопасность работы угольных предприятий в данный момент обеспечена научными разработками?
- Наука в области угольной безопасности сильно пострадала за последние 12 лет - время реструктуризации угольной отрасли. А ведь значение ученых было не только в том, что они давали свои разработки, была общая атмосфера, связывавшая угольщиков, производственников, представителей властей и науки. И в этой обстановке ученые были хранителями проблемы. Сейчас наука практически разрушена, и спрашивать технологии не с кого. Отраслевая наука была подвергнута приватизации, акционированию, и сейчас получилось так, что в этой сфере научного сообщества нет как такового.
- Но ведь регулярно собственники угольных предприятий сообщают о том, что они вкладывают немалые средства в безопасность угольного производства?
- Не может быть никакой системы, когда собственники угольных предприятий так часто меняются. Когда шахты так часто становятся предметом скупки, кто же будет думать о безопасности, при том что многие собственники просто не знают, что в этом плане на их предприятиях надо на самом деле делать. Деньги вкладывать в безопасность тоже можно по-разному - и эффективно, и неэффективно.
В условиях отсутствия научно-технической атмосферы в угольной промышленности средства, вкладываемые в безопасность, большой пользы не принесут. Куда собственникам вкладывать средства? Только в старые средства безопасности, которые были и раньше, потому что новых-то не создается.
- Чем же новые условия добычи отличаются от тех, что были 10-12 лет назад?
- Это очень интенсивные процессы, большие скорости подвигания, потоки добычи угля. Сейчас развивается то, что выгодно, - добыча, продажа. То, что нужно для производства, - крепи, механизированные комплексы, новые технологии добычи, даже новые шахты - сейчас развивается. Это прямая выгода, прямая прибыль. Но старые правила безопасности, которые были разработаны в прежних условиях, не соответствуют новым условиям. Ведь в основе правил безопасности - положения и разработки, которые были выработаны почти 70 лет назад.
Даже если собственники приобретают новую добычную технику, условий для ее безопасного функционирования они создать не могут, потому что просто не знают, как это сделать. Мало того, эта новая техника предназначена только для добычи. И как при этом обходиться с выделяемым метаном, как новая техника влияет на интенсивность его выделения при таких огромных нагрузках, больших объемах и скоростях добычи, мы даже по существу и не знаем. Мы знаем, что так не должно быть. Есть определенные регламентированные объемы - и скорости движения в забое, и подачи воздуха для разжижения метана до безопасного уровня, - которые должны неукоснительно соблюдаться. Эти нормы сейчас превышаются, и за повышенную добычу люди получают награды. Но до бесконечности так происходить не может, обязательно что-то где-то прорывается.
- Но ведь в каждом случае называются конкретные причины - обрушение породы или искра...
- Непосредственные причины у этих аварий есть. Но вся обстановка способствует появлению таких утилитарных причин. Впечатление такое, что мы просто сидим на вулкане. Когда достигаются высокие результаты добычи, я жду, чтобы «пронесло». Тогда все эти достижения останутся в истории. А не дай бог в это время случится авария с массовой гибелью людей. Такая крупная авария может дискредитировать саму идею прогрессивных методов и способов угледобычи, идею наращивания объемов добычи.
- Почему же мы, как вы говорите, фатально ждем аварий?
- Потому что мы не знаем, что может на самом деле случиться. Просто мы знаем, что так делать нельзя. А как производственники выходят из этого положения, какие меры, может быть, нашли, какие есть нарушения, мы не знаем. И если даже собственники будут вместе с добычными комплексами закупать и технологии безопасности, то, мне кажется, эти технологии будет просто некому обеспечить. Ученые были заняты собственным выживанием, в результате оказались закрыты десятки отраслевых институтов. А в тех, что остались, нет преемственности, нет научной школы. Сейчас угольная промышленность направлена на прибыль, объемы, цены, а о безопасности вспоминают нечасто и только в тех рамках, к которым привыкли.
- Что может подвигнуть собственников угольных предприятий обратиться к ученым?
- Шахта - это объект повышенной опасности при любом строе, в любом государстве, и катастрофические события на них происходят независимо от того, где шахты расположены. Но в силах государства регулировать вопросы безопасности. Задача (неразрешимая) не в том, чтобы совсем избавиться от аварий, а в том, чтобы создать условия для того, чтобы не ждать фатально этих аварий. Но государство должно требовать соблюдения мер безопасности. Собственники, конечно, будут говорить, что они освоили все запланированные средства на безопасность. А на что они их освоили? На устаревшие самоспасатели? Собственники сами не будут вкладывать средства в научное обоснование проектов, как делать вентиляцию, чтобы шахты от метана не взрывались, - это от него так далеко!
Поэтому только государственное управление, государственное регулирование может помочь. При этом равные доли должны быть отведены несиловому инициированию и силовому. Силовое регулирование - государство должно принять такие законы, которые заставляли бы собственников предотвращать аварийные случаи и требовать исполнения этих законов. Несиловое влияние - через экономические рычаги. Собственник должен знать, что если он не будет вкладываться в безопасность, то просто прогорит (например, из-за компенсаций за аварийные события), причем в очень серьезном масштабе.
- Насколько безопасность работы угольных предприятий в данный момент обеспечена научными разработками?
- Наука в области угольной безопасности сильно пострадала за последние 12 лет - время реструктуризации угольной отрасли. А ведь значение ученых было не только в том, что они давали свои разработки, была общая атмосфера, связывавшая угольщиков, производственников, представителей властей и науки. И в этой обстановке ученые были хранителями проблемы. Сейчас наука практически разрушена, и спрашивать технологии не с кого. Отраслевая наука была подвергнута приватизации, акционированию, и сейчас получилось так, что в этой сфере научного сообщества нет как такового.
- Но ведь регулярно собственники угольных предприятий сообщают о том, что они вкладывают немалые средства в безопасность угольного производства?
- Не может быть никакой системы, когда собственники угольных предприятий так часто меняются. Когда шахты так часто становятся предметом скупки, кто же будет думать о безопасности, при том что многие собственники просто не знают, что в этом плане на их предприятиях надо на самом деле делать. Деньги вкладывать в безопасность тоже можно по-разному - и эффективно, и неэффективно.
В условиях отсутствия научно-технической атмосферы в угольной промышленности средства, вкладываемые в безопасность, большой пользы не принесут. Куда собственникам вкладывать средства? Только в старые средства безопасности, которые были и раньше, потому что новых-то не создается.
- Чем же новые условия добычи отличаются от тех, что были 10-12 лет назад?
- Это очень интенсивные процессы, большие скорости подвигания, потоки добычи угля. Сейчас развивается то, что выгодно, - добыча, продажа. То, что нужно для производства, - крепи, механизированные комплексы, новые технологии добычи, даже новые шахты - сейчас развивается. Это прямая выгода, прямая прибыль. Но старые правила безопасности, которые были разработаны в прежних условиях, не соответствуют новым условиям. Ведь в основе правил безопасности - положения и разработки, которые были выработаны почти 70 лет назад.
Даже если собственники приобретают новую добычную технику, условий для ее безопасного функционирования они создать не могут, потому что просто не знают, как это сделать. Мало того, эта новая техника предназначена только для добычи. И как при этом обходиться с выделяемым метаном, как новая техника влияет на интенсивность его выделения при таких огромных нагрузках, больших объемах и скоростях добычи, мы даже по существу и не знаем. Мы знаем, что так не должно быть. Есть определенные регламентированные объемы - и скорости движения в забое, и подачи воздуха для разжижения метана до безопасного уровня, - которые должны неукоснительно соблюдаться. Эти нормы сейчас превышаются, и за повышенную добычу люди получают награды. Но до бесконечности так происходить не может, обязательно что-то где-то прорывается.
- Но ведь в каждом случае называются конкретные причины - обрушение породы или искра...
- Непосредственные причины у этих аварий есть. Но вся обстановка способствует появлению таких утилитарных причин. Впечатление такое, что мы просто сидим на вулкане. Когда достигаются высокие результаты добычи, я жду, чтобы «пронесло». Тогда все эти достижения останутся в истории. А не дай бог в это время случится авария с массовой гибелью людей. Такая крупная авария может дискредитировать саму идею прогрессивных методов и способов угледобычи, идею наращивания объемов добычи.
- Почему же мы, как вы говорите, фатально ждем аварий?
- Потому что мы не знаем, что может на самом деле случиться. Просто мы знаем, что так делать нельзя. А как производственники выходят из этого положения, какие меры, может быть, нашли, какие есть нарушения, мы не знаем. И если даже собственники будут вместе с добычными комплексами закупать и технологии безопасности, то, мне кажется, эти технологии будет просто некому обеспечить. Ученые были заняты собственным выживанием, в результате оказались закрыты десятки отраслевых институтов. А в тех, что остались, нет преемственности, нет научной школы. Сейчас угольная промышленность направлена на прибыль, объемы, цены, а о безопасности вспоминают нечасто и только в тех рамках, к которым привыкли.
- Что может подвигнуть собственников угольных предприятий обратиться к ученым?
- Шахта - это объект повышенной опасности при любом строе, в любом государстве, и катастрофические события на них происходят независимо от того, где шахты расположены. Но в силах государства регулировать вопросы безопасности. Задача (неразрешимая) не в том, чтобы совсем избавиться от аварий, а в том, чтобы создать условия для того, чтобы не ждать фатально этих аварий. Но государство должно требовать соблюдения мер безопасности. Собственники, конечно, будут говорить, что они освоили все запланированные средства на безопасность. А на что они их освоили? На устаревшие самоспасатели? Собственники сами не будут вкладывать средства в научное обоснование проектов, как делать вентиляцию, чтобы шахты от метана не взрывались, - это от него так далеко!
Поэтому только государственное управление, государственное регулирование может помочь. При этом равные доли должны быть отведены несиловому инициированию и силовому. Силовое регулирование - государство должно принять такие законы, которые заставляли бы собственников предотвращать аварийные случаи и требовать исполнения этих законов. Несиловое влияние - через экономические рычаги. Собственник должен знать, что если он не будет вкладываться в безопасность, то просто прогорит (например, из-за компенсаций за аварийные события), причем в очень серьезном масштабе.
Комментарии читателей Оставить комментарий