В “Ж.Б.” не хватает абсурда

“Вечерка” уже писала о премьере ТЮЗа “Ж.Б.”. Этот необычный для Волгограда спектакль поставила питерский режиссер Ирина Зубжицкая. Я беседую с Ириной на следующий после премьерного

“Вечерка” уже писала о премьере ТЮЗа “Ж.Б.”. Этот необычный для Волгограда спектакль поставила питерский режиссер Ирина Зубжицкая. Я беседую с Ириной на следующий после премьерного показа день, она курит одну за другой сигареты, пьет растворимый кофе и непрестанно кашляет — у Ирины хронический бронхит, открывшийся в Волгограде. Тем не менее это никак не влияет на степень бодрости моей собеседницы — она так и брызжет энергией, очень живо, смешно и в лицах отвечая на мои вопросы, отчего два часа интервью пролетают незаметно.

—Ирина, как на вас вышел волгоградский ТЮЗ?

— На фестивале в Челябинске “Камерата-2004” тюзовцы увидели мой спектакль “Что случилось в зоопарке?” и пригласили меня на постановку.

— Вам сразу предложили ставить Островского?

— Выбор был между “Женитьбой Бальзаминова” и “Простой историей”. Так получилось, что я выбрала Островского.

— Почему назвали спектакль “Ж.Б.”, ведь у Островского еще есть совместная пьеса “Женитьба Белугина”?

— Пьеса “Женитьба Бальзаминова” всем хорошо известна, а что такое “Ж.Б.” — не каждый поймет и захочет узнать. К тому же возникает множество веселых расшифровок типа “Железная бабка”...

— ...или “Железобетон”. А как относитесь к осовремениванию пьес?

— У нас же постмодернистское сознание, можно брать классическую пьесу и на эту тему сделать собственное высказывание — если есть что сказать. Хотя лично мне нравится тот же “Кошкин дом” в классическом варианте, а не про фашистов и новых русских. Хотелось, чтобы там были котята, я не люблю агрессивный концептуализм. Зачем тогда брать известную пьесу? Напиши свою. Ведь прелесть классического произведения в чем? Давным-давно Аристофан написал свою пьесу, а она до сих пор звучит современно.

— Как актеры ТЮЗа восприняли работу в необычной для них постановке?

— Сочинять с этими артистами мне было легко. Например, Андрей Селиверстов. Никакого другого Бальзаминова в спектакле уже быть не может, соответственно, и мама со свахой именно такие, какими их представляют Светлана Жданова и Юлия Костылева. Другого состава я не вижу.

— А если вдруг кто-то выпадет из состава?

— Нужно будет делать ввод, но понимаете... Можно музыкальное произведение исполнить на разных инструментах, но написано-то оно для определенного музыкального инструмента!

— Персонаж Валерия Краснова (Чебаков и черт. — Прим. авт.) изначально планировался таким демоническим?

— Во-первых, этого персонажа зовут Лукьян Лукьяныч, а сваха говорит: “Где тебя луканька носит?” Странно не сопоставить. Во-вторых, Чебаков действительно провоцирует Бальзаминова на совершение несвойственных тому поступков. В пьесе Чебаков — персонаж пунктирный. А раз уж родилась мысль сделать его чертом, то надо было развивать его линию и включать в те сцены, где его по пьесе нет. Не знаю, может быть, если бы роль Чебакова исполнял не Валерий Краснов, а кто-то другой, глядишь, и не было бы этого демонизма. А тут артист откликнулся на эту идею.

— На премьере ощущалось, что артисты на сцене чувствуют себя немного не в своей тарелке.

— Не в своей, конечно. Должно пройти время, прежде чем они поймут, как зал смотрит, перестанут стараться (они как честные артисты давай стараться, а со страху, от переживаний фигачат по полной в местах, где можно было так сильно не затрачиваться, и оно бы легче прошло). Я так увидела премьеру. Артисты и на сдаче сильно волновались, но там как-то все было полегче. Ведь только на зрителе понятно, то они делали на репетициях или не то. Если артист спокоен перед премьерой, это странно. А если что-то не так, это вина не артистов — они хотят как лучше, а режиссера, в данном случае моя. Значит, что-то я им недодала.

— А вы с актерами каждую мизансцену прорабатывали, или у них была возможность импровизировать? Например, Валерий Краснов все время с хитрым видом теребил бородку.

— Актеры ТЮЗа очень послушные, теперь им нужно освободиться от этого, как мне кажется. Конечно, есть мизансцены, которые нарушать не нужно, а есть эпизоды, в которых не важно, кто где сидит, и артист должен найти свое место. А что с Красновым?

— Мне показалось, что его игра с бородкой под конец уже была навязчивой.

— Я видела, как он это делал два раза.

— На самом деле больше.

— Шелудивый черт. Вообще спектакль записывался на видео, и каждый артист должен эту запись посмотреть, чтобы увидеть себя со стороны. Я уже сейчас вижу, что было бы хорошо изменить в “Ж. Б.”.

— Что?

— Сократить его нужно. Первый разговор Матрены с Бальзаминовой можно было легко поджать. И чуть-чуть подсократить роль Миши (Бальзаминова. — Прим. авт.) Андрей Селиверстов и так тянет весь спектакль. Потому что артист честный, и каждую репетицию играет как премьеру. Андрей все может делать очень тонко, его Бальзаминов такой смешной чудак, даже дурной немножко. Неадекватный в хорошем смысле слова. И я за него спокойна, самое главное, чтобы он сам на себя не злился, когда у него что-то не получилось на сцене, иначе не хватает легкости.

— Перед спектаклем вы говорили, что хотите попасть в сны. Попали?

— Я хотела попасть в фантасмагорию. Другое дело, что можно было усилить элемент фантасмагоричности с переходами в жанрах.

— У вас и так есть очень любопытные переходы, та же имитация дозвукового кино. Кстати, а почему не сделали эту сцену целиком черно-белой, как в кино?

— Эта сцена придумывалась на ходу, когда костюмы уже были сшиты. Надо было тогда пошить новые костюмы, а тут в Волгограде какая система? Сумма на спектакль закладывается заранее, а казначейство еще решает, давать ее или не давать. Тут даже с лампами проблемы возникли. Заказали 80 ламп, которых должно было хватить на нормальную работу, но кабели старые, напряжение в сети все время скачет, и летят все лампы. Нужны новые, а в казначействе: “Мы вам уже дали деньги”.

То же и с костюмами. Придумал их художник, пошли за тканями, а их нет в продаже нигде. Пришлось искать более дешевый и здесь продающийся аналог. Но у него цвет не тот. Но несмотря на все эти проблемы, работать в ТЮЗе было хорошо. Меня очень сильно поддерживал директор, ведь он сам режиссер. Он, конечно, ругался, но не сильно, и в процесс не вмешивался.

— БГ любимый исполнитель?

— Нет, я люблю “Вопли Видоплясова”. Я долго думала, какая музыка должна звучать в “Ж.Б.”. “Моя смерть едет в черной машине” Гребенщикова — это моя ирония как режиссера спектакля. Мне очень нравится эта песня, к тому же там как раз есть нужные проигрыши а-ля рюс.

— А чья идея была сделать Белотелову гигантом?

— Художника Натальи Беловой, которая решила, что вдова должна быть огромной. А Лариса Набойченко еще и сама сочинила новый куплет к песне. Хотя, на мой взгляд, спектаклю все равно не хватает абсурда.

— В “Ж.Б.” меня покоробила одна сцена: когда Бальзаминов приходит к Пеженовым и “зажигается” с Раисой, буквально имитируя занятие сексом. Это к чему было? В зале это вызвало животный смех.

— А как вот такой Бальзаминов с такой бахнутой Раисой будет себя вести? Они что, разговаривать будут? Ведь это все с самого начала фантасмагория, шутка. По большому счету можно сказать, что эта сцена не решена. В пьесе над Бальзаминовым в этой сцене издеваются, а он даже ничего не понимает. У меня это вызывает протест. Бальзаминов разве даун? Он парадоксален, но не дурак.

— Не даун, а шизофреник. У вас вообще героев поражает общая шизофрения.

— Да, нечего было черта слушать.

— Вы много поездили по стране, как оцениваете наш ТЮЗ?

— Если бы артистам вашего театра платили хотя бы в два раза больше, они бы не были вынуждены заниматься огородами и прочей чепухой. А атмосфера сейчас в театре очень хорошая, доброжелательная, не тащатся никакие конфликты на сцену. У меня такое ощущение, что некоторое время назад это была очень сильная труппа, а сейчас артисты по не понятной мне причине немного растренированы.

— Так некоторые из них в последнее время либо мало играли, либо вообще не выходили на сцену.

— Вот вам и пожалуйста, артист должен играть, а иначе он теряет форму. К тому же невозможно все время играть одинаковые детские спектакли — это тоже растренировывает. А артисты в ТЮЗе хорошие, живые, два-три сильных спектакля и форма должна вернуться.

— Не устали перемещаться из театра в театр? Не хотите где-нибудь осесть?

— Устала, вот как раз есть предложение стать главным режиссером Ивановского драматического театра, где я тоже только что поставила спектакль. Думаю согласиться.

— Успехов вам в вашем нелегком деле. Надеюсь, вы к нам еще приедете на постановку.

Справка “ВВ”

Ирина Зубжицкая. Театральный режиссер. Родилась в Санкт-Петербурге. В 1999 году закончила факультет режиссуры драмы в СПГАТИ (бывший ЛГИТМИК), курс Геннадия Тростенецкого. Дипломный спектакль “Маугли” поставила в Вологодском театре для детей и молодежи. После окончания СПГАТИ поставила порядка 14 спектаклей в разных городах России. Спектакль по пьесе Э. Олби “Что случилось в зоопарке?” (Театр одновременной игры “Zоопарк”, Нижний Новгород, 2003 год) выдвигался на соискание “Золотой маски”.