ЧУЖАЯ РОДНАЯ ЗЕМЛЯ
В редакционной почте совпали два письма из Милютинского района. В первом пенсионер – учитель истории задает вечный для крестьян вопрос: кто на земле хозяин – тот, кто на ней работает, или тот, кто имеет доступ к деньгам и власти? «Если бы корреспонденты приехали в наш хутор Кутейники, мы бы повезли вас по очень интересным маршрутам. Но вы не приедете – это точно. Наживать врагов не пожелаете. Ведь в официальных СМИ – везде полный ажур и порядок. Небывалыми темпами все поднимается и растет. Но кто защитит крестьян от произвола и обмана?» Второе письмо – от группы «товарищей», которые уже несколько лет воюют за свои земельные паи и на вечный крестьянский вопрос «Кто хозяин земли?» имеют вполне обоснованный и доказательный ответ. Такие письма – серьезный повод для анализа ситуации, и мы отправились в путь. Куда крестьянину податься Так сложилось, что в Милютинском районе несколько раз приходилось бывать либо зимой, либо — поздней осенью, в слякоть и туман. Мало какую местность такая погода может украсить. Последние майские дни, на которые выпала наша командировка, оказались солнечными и теплыми. И милютинская земля предстала во всей ее необыкновенной красоте. Равнины и холмы, перелески и водоемы сменяли друг друга, как в лучших съемках кинопутешествий, и, глядя на всю эту красоту, душа могла бы просто отдыхать. Если бы картинки, которые, возникая на горизонте с достаточной регулярностью, не портили и пейзаж, и настроение. По всему району, по всем его сельским территориям стоят заброшенные и разоренные животноводческие фермы. Которые лучше сохранились, которые — хуже. Но все смотрят на мир с немым укором пустыми глазницами окон. Если честно, то первые кадры мы снимали очень тщательно: останавливали машину, шли к «объекту» съемок. Потом уже никуда не шли, просто снимали с асфальта. Потом уже — не выходя из машины. Потом и останавливаться перестали, водитель лишь чуть притормаживал и из открытого окна — щелк, щелк. Как мы узнали, крупного рогатого скота в коллективных хозяйствах района осталось меньше тысячи голов. И впору говорить о новом виде оружия, уничтожающем «коллективный» скот. У этого оружия есть название: преднамеренное банкротство предприятий. Схема давно отработана, и ничего нового никто не придумал. Сговорчивый руководитель берет в долг миллиона четыре, чаще всего — под урожай, причем «в долг» дают именно те, кто имеет виды на земли этого хозяйства. Потом, прикрываясь различными трудностями (селу сегодня действительно нелегко, но большинство тех, кто хочет выжить, бьются за свое хозяйство до последнего, и масса примеров, когда с помощью властей и местных, и областных людям спасти его удается), долг не возвращают, и должники сдаются на милость победителя. А там пошло-поехало: в первую очередь скотину под нож, имущественные паи крестьян тоже продаются за долги... И в хозяйство заходит новый собственник всего движимого и недвижимого имущества. Оно ему чаще всего и даром не нужно – те же коровники, старая техника. Ему нужна земля. И крестьяне свои земельные наделы отдают ему в аренду добровольно. Потому что – больше некому. А без живности, считайте, кончилось село с его бытом и укладом. За бортом масса людей остается, всю жизнь проработавших на этой земле. Куда им деваться? – Приходят ко мне мои бывшие ученики с вопросами: скажи нам, Юрий Павлович, какое у нас будущее? Кому мы, крестьяне, нужны? Что я им могу ответить? Вот и написал в вашу газету, если чем обидел, извините. Письмо в редакцию учитель истории из хутора Кутейники прислал сердитое. В нем – боль и обида. Не за себя – за тех ребят, которых учил, рядом с которыми живет. Они уже сами взрослых детей имеют, а «за правдой» к старому учителю идут. – Получается, я 30 лет не тому их учил? Мы говорили, что каждый конкретный человек нужен своей стране. Каждый по Конституции имеет право на труд. А теперь нас, ненужных, хоть метлой мети. От пенсионеров до здоровых крепких мужиков, которые становятся «сельским пролетариатом». А попросту – батраками. Я таким словам не удивилась, поскольку встреченный по пути народ рассказал историю хутора Кутейники. Бывшее СПК «Победа» давно бедствовало. Выживали за счет натуроплаты да личных подсобных хозяйств. Но когда приходила пора отчитываться председателю о своих достижениях, глава района Михаил Рудов его поддерживал, убеждал народ, что вот-вот положение исправится. Но становилось только хуже. Первым упало животноводство. В прошлом году коров вырезали, и стельных в том числе: телята в их утробе бились семи-восьмимесячные. Доярки навзрыд плакали от жалости. И к коровам, и к себе. Они остались без работы. А потом выяснилось: задолжала «Победа» компании «ЗерноДон», а расплачиваться нечем, вот и перешло ей за долги имущество кооператива. А земли пайщики отдали в аренду. С другой стороны еще одна фирма – «Дружба» – земли в аренду взяла. Три тысячи гектаров земли у «ЗерноДона», и тысяча – у «Дружбы». Сколько при таком раскладе им работников нужно? Арифметика простая: без животноводства да с техникой высокопроизводительной сорока человек много. А в перспективе – и того меньше. – Вот люди и боятся, что земля для них станет тем же ваучером, который в свое время большинство россиян в руках подержали, поняли, что проку от них нет, продали и забыли. Самой формой управления, когда приходит сторонний собственник – инвестор, вкладывает деньги, привозит заодно и «ликвидаторов» в разорившееся хозяйство, людей отторгают от земли. Они ненужными становятся, жить им нечем. Пока разговаривали – солнце пошло на закат. Хуторяне погнали буренок из стада по дворам. – Вот и коров в хуторе половина от прежнего стада осталась. – Почему? Коровы ведь живую копейку дают! Вместо ответа учитель только рукой махнул. Пейте, люди, молоко! Волну возрождения личных подсобных хозяйств, поднявшуюся в 2003 году, очень оперативно подхватили в Милютинском районе. Там даже областной минсельхоз совещание провел по обмену опытом: как лучше организовать сбор молока из ЛПХ. Теперь в районе многое изменилось. – У нас молоко собирают через день, – доложили нам в хуторе Маньково-Березовском. – И за литр молока крестьянин получает пять рублей. Выходит, чтобы булку хлеба купить, нужно три литра молока сдать. В хуторе Павловка спрашиваем: много ли народу у вас коров держат? – Держали-то много, только вряд ли теперь и впредь так будет. Цены на молоко нет. Да и принимать наше молоко никто не хочет. Берут через день, ведь его в другие районы возят. Там, видно, в «сезон молока» своих сдатчиков хватает. Волгодонский молзавод должен жителям района несколько миллионов рублей... Как же быть в такой ситуации крестьянину? Ведь многие семьи только на этот вид дохода и рассчитывают. – А у нас еще беда, – посетовал народ журналистам, – кут, на котором хуторяне своих коров пасли в устье реки, распахали. На том участке когда-то овощи выращивали в колхозные времена, потом его забросили, люди участком стали пользоваться, тем более что со временем у нас другого пастбища и не осталось. Глава нашей сельской администрации пообещал, что выпас не тронет. А тут загнали трактор и распахали… Мы проехали еще несколько небольших хуторов и везде искали людей, для которых национальные проекты задумывались – хозяев маленьких подворий, выращивающих скот. Люди охотно делились своими бедами, видно, давно их никто не выслушивал. – Нам с мужем уже за пятьдесят, работы в хозяйстве нет. Вот и держим коров. Только молоко от них девать некуда. Свиньям выливаем. Сами пьем, – рассказали нам в Николовке. Сельская семья в беседе держится с достоинством. Но женщина прячет под фартуком руки: в их кожу въелась земля, вздулись от тяжелой работы вены. – А помощники ваши где? – Сын после армии остался по контракту служить. Здесь делать нечего: работы нет, подсобное хозяйство при таких ценах на молоко и мясо не дает возможности нормально жить. – Зато вы молоко натуральное пьете, а мы в городе – порошковое, – чем еще я могла их утешить… Одна семья, другая, третья... Всем туго. По всему выходит, что вечная крестьянская кормилица – корова – их подвела. Не имеет молоко достойного денежного эквивалента. Как не имеет район ни одного перерабатывающего предприятия. Заехав в магазин, чтобы купить съестного, узнали, что сосиски, колбасы – все привозные. – Очень вкусные шпикачки, берите, не пожалеете, – предлагает продавец. Берем, читаем: Саратовская область, поселок Дубки. Пробуем. Действительно вкусные. И очень жалеем, что их производят не в Милютинском районе. Здесь только хлеб свой пекут. И пирожки. Так закончился первый день поездки по Милютинскому району. На завтра осталось самое сложное – «земельный вопрос». Наталья НАРСЕЕВА Милютинский район – Ростов-на-Дону Продолжение следует
Комментарии читателей Оставить комментарий