«Как нам реорганизовать ЕГЭ»: версия Общественной палаты

Злополучный экзамен предложено разделить на два уровня и проводить вне школ

Российское образование, да и общество в целом не без труда пережевало очередную порцию ЕГЭ. На днях свое счастье дополнительно попытают те, кто с первого раза не смог преодолеть это испытание. Однако аналитики Минобрнауки уже занялись сведением цифр, а общественники набросали в их адрес несколько разумных соображений.

Члены комиссии Общественной палаты РФ поставили сами себе вопрос «Что это было?», а ответ коллективно оформили в виде целого пакета предложений разной формы категоричности и направили его чиновникам. Отметим сразу, что, невзирая на несколько декоративную роль данного органа (центром влияния данное собрание на Миусской площади не назовешь точно), формально сформированные здесь предложения ведомства-адресаты просто обязаны рассматривать и озвучивать свои соображения. Но когда отсутствуют иные волевые рычаги, то пусть и вода камень точит.

Справедливости ради отметим, что спохватились «общественники» не только что, не ввиду того же громкого резонанса, который вызвал в обществе устроенный в одной из школ «спектакль с перевоплощениями». Общественная палата и ранее отправляла депеши чиновникам от образования. Да и вообще это уже можно отнести к милой такой традиции – отправлять свои предложения и общие соображения именно по проблеме проведения ЕГЭ. И хотя в круг интересов комиссии входит далеко не только данная тема, однако повышенное внимание к ней со стороны общественности выводит ее в ряд заметных. А случившийся скандал на ЕГЭ по математике можно вполне рассмотреть как дополнительный аргумент в пользу того, что в Минобрнауки как минимум более внимательно (и, возможно, не один раз и «с карандашом») прочтут то, что им передали.

Впрочем, немедленная реакция (скорее даже рефлекс) последовала, но о ней – чуть ниже. Пока – о самой сути предложенного. Итак, властям подкинули следующие идеи:

Первое. Разделение единого государственного экзамена на два уровня сложности: простой и продвинутый. В состав контрольно-измерительных материалов (КИМ), кроме рутинной тестовой части (которую, собственно, и ругают сильнее всего), входит и достаточно подробная «творческая». До нее доходят далеко не все – разве что те, кому по данному предмету действительно нужен высокий балл. Двухуровневый рейтинг может, в свою очередь, помочь вузам совершенно четко показать, каких именно абитуриентов они хотят видеть в своих стенах. Да и в целом это должно, по замыслу авторов, прибавить самому экзамену логики.

Второе. Максимальное отделение ЕГЭ от системы образования. Экзамен должен проводиться вне школьных стен, и принимать его должны эксперты, работающие по контракту. В свою очередь, сам контракт должен будет содержать в себе перечисление всей той ответственности, которые принимающие экзамен эксперты понесут в случае обнаруженных нарушений. Оные предлагается обнаруживать при помощи прямой видеотрансляции процесса ЕГЭ. «Прямой эфир» предложено выводить на сайты региональных управлений. Разумеется, его цель – не столько  дать возможность полюбоваться родителям на трудящихся чад, сколько чиновникам – оперативно отреагировать на калькулятор или орфографический словарь, пронесенный на экзамен. Член комиссии Общественной палаты Любовь Духанина посетовала в интервью изданию «Коммерсантъ», что на горячую линию ОП «поступило более 5000 жалоб; четверть из них касалась организаторов экзамена, закрывавших глаза на использование мобильных телефонов и прочие виды списывания».

Третье. Необходимость заранее указывать минимальный проходной балл по каждому из экзаменов. По замыслу авторов «поправок», такая мера должна исключить случаи подгона статистики под реальность – подчас невеселую. Пока ЕГЭ проводился в экспериментальном режиме и минимальный балл был известен, доля тех, кто не преодолел минимальный порог по той же математике, составляла порядка 20%. Последние же годы показывают, что количество «неудов» не превышает 5%. Члены Общественной палаты не склонны делать из этого вывод, что качество математического образования выросло в четыре раза.

Фактически образование вернулось к тому, от чего отрекалось, вводя новую форму «независимого экзамена», – то же самое пресловутое притягивание за уши к заветной «проходной» тройке, которая обеспечивает аттестат. «Хочется спросить министра образования Андрея Фурсенко: чего стоят ваши многочисленные инженеры, когда половина из них имеет низкий балл по математике и физике?», – недоумевает на страницах «Ъ» председатель Комиссии по развитию образования Ярослав Кузьминов.

Четвертое. Бороться с аномальным количеством стобалльников чиновникам от образования предложено при помощи введения системы среднего балла за последние 3-4 года обучения в школе. Механизм его вычисления, по мысли авторов, должны будут разработать структуры при министерстве. Данный балл послужит дополнительным ориентиром для вузов, которые порой просто не знают, на какие места сажать эту армию молодых «ломоносовых» и «лихачевых», которые при этом не в состоянии написать заявление о приеме без орфографических ошибок. Авторы, впрочем, не пояснили, какой цифре в таком случае придется отдавать предпочтение приемным комиссиям и на основании какой из них выносить решение.

Столь же сомнительной можно найти и еще одну инициативу ОП – о запрете апелляционным комиссиям уменьшать балл. Таким образом, как полагают в палате, их члены сознательно облегчают себе жизнь, отпугивая выпускников. Что есть, то есть. В прессу просочился не один десяток свидетельств родителей школьников и самих выпускников, которые в красках рассказывали о тех кругах ада, которые им предстояло пройти в этих комиссиях. Подчас утомленные перепроверяющие прямо выражали свое недовольство фактом поданной апелляции и едва ли не в открытую грозились понизить результат. Однако вовсе несложно предположить, что ограничивать комиссии в праве переоценки результатов не станут. Можно предвидеть и аргумент: апелляционные комиссии перепроверяют не только работу выпускников, но и работу самих проверяющих.

Пока что адресаты предложенных поправок отреагировали на предложенные пункты сдержанно-критично. И в Минобрнауки, и в Рособрнадзоре их представители высказались в том духе, что толика рационального в предложенных пунктах имеется, однако их пока что следует рассматривать как повод для дискуссии, а не как руководство к действию. Какие-то моменты, по мнению заместителя министра образования Максима Дулинова, в целом справедливы, но требуют «детальной проработки».

Выдвинутые в адрес Минобрнауки и Рособрнадзора предложения по реформированию системы ЕГЭ специально для KM.RU прокомментировал член Комиссии Общественной палаты по развитию образования, народный учитель России Ефим Рачевский:

– Прежде всего нужно понимать, что предложения должны пройти экспертизу в Минюсте, и я не исключаю, что какая-то их часть в результате может быть отозвана. Однако уже по самой избыточности отправленных в Минобрнауки и Рособрнадзор предложений можно совершенно однозначно сказать, что назрела необходимость изменений в самом Законе «Об образовании».

Предложения членов Общественной палаты можно считать нереалистичными разве что с точки зрения бюрократии, однако они, несомненно, реалистичны с точки зрения самой жизни. Перечисленные способы исправить сложившуюся ситуацию разумны и подтверждены практикой других стран. Я пока не знаю, вошел ли в пакет предложений Минобру пункт, который также обсуждался в комиссии, о том, что необходимо упразднить систему индикаторов результативности для учителей, поскольку отношение к экзамену с позиции «цель оправдывает средства» категорически недопустимо. Уже само упразднение этой системы способно решить ряд болезненных вопросов – в частности, проблему «натаскивания» на результат.

Я полагаю, что власти от образования должны, напротив, еще более ужесточить требования к педагогам, принимающим экзамен. Недавний инцидент на ЕГЭ по математике исчерпывающе показал необходимость этого. Кроме того, я однозначно поддерживаю предложение вообще исключить педагогов из экзаменационных комиссий и сам экзамен проводить не в школах, а в вузах или, может быть, во дворцах культуры.