Наплыв добровольцев в Крымск напугал власти?

В недрах Общественной палаты спешно готовится Закон «О волонтерстве», призванный поставить движение под контроль

О, сколько нам открытий чудных уготовил сон законотворческого разума, который рождает тех еще чудовищ! Иногда страшных, иногда смешных, а иногда таких, глядя на которых, только и разводишь руками.

Пока зал заседаний Госдумы РФ проветривается после жары весенней сессии, а сами депутаты набираются сил ко второму акту, где-то в недрах Общественной палаты созревает (да уже почти и созрел) диковинный законопроект «О волонтерстве». Словечко «волонтер» ворвалось в наш лексикон сравнительно недавно и имеет красивый русский синоним – «доброволец». Стало быть их, добровольцев, деятельность отсель и предполагается регулировать. Глупость, скажете? Как можно регулировать добрые полезные дела? Да элементарно. Была бы деятельность, а уж описания к ней в юридическом словаре найдутся.

Как полагается, даже за самой странной инициативой всегда кроется некое рациональное обоснование, а в нашем случае – еще и жизненное. Идея обеспечить волонтерскую деятельность правовой базой созрела в голове (если верить СМИ) у главы организации «Юристы России за гражданское общество» Дарьи Милославской, которая является по совместительству и членом Общественной палаты. Вот как она сама объяснила «Коммерсанту» суть своей затеи: «Никто не несет ответственности за то, что он (волонтер. – Прим. KM.RU) делает: ни организатор волонтерского труда, ни сам волонтер... Если у нас появятся специальные центры волонтерского движения, тогда они будут нести ответственность за то, что доброволец-волонтер сделал правильно или неправильно. Конечно, никакого наказания за это быть не может, но должны быть правовые рамки для тех, кто организует волонтерские движения». Т. е. намерения сверхрациональные. Ну, чтобы не шатались непонятно кто на полезных работах, чтобы отчетность была, что нужная работа делается и пользу приносит.

Пока что сам документ сырой, но самое главное – определения – в нем уже прописано. Итак, в принятом (а в том, что законопроект будет принят, почему-то сомнений решительно нет: ведь «Единая Россия» поддержала) Законе «О волонтерстве» будут следующие определения: «волонтер» (физическое лицо), «деятельность волонтера» (добровольное выполнение работ), «организатор деятельности волонтеров» (юридическое лицо, от имени и по поручению которого действует волонтер), «третье лицо» (физическое лицо или социально ориентированная некоммерческая организация, получающие прямо или косвенно выгоду от деятельности волонтера). Вроде все по порядку, как и должно, но как-то сопротивляется разум такому извращению. Добровольный порыв зажимается в сухие строчки какого-то «договора подряда». Вот есть волонтер, вот заказчик, вот подряд – действуйте…

Новость о регулировании волонтерской деятельности пока что не спешит занимать экспертные умы: они, видать, пока не вполне готовы в это верить. Но осень наступит – и еще не в то поверишь. Между тем рациональное объяснение столь рациональному подходу к добродетели разъяснил «Ъ» известный политолог Дмитрий Орешкин. Его вывод, надо сказать, вполне тривиален: «В советскую эпоху боялись любых объединений, вплоть до шахматных клубов и филателистов. В случае с Крымском – совершенно очевидный всплеск гражданской активности, причем не модерируемый сверху. А если завтра эти люди решат поехать наблюдателями на выборы? Это вызовет радость у местной власти? Значит, их нужно «поставить под контроль», – приводит слова политолога издание.

Нужно – стало быть, поставят. А граждане, поймав азарт, начнут гадать, какие же еще хорошие качества власть вдруг решит втиснуть в рамки юриспруденции. Мало ли какое еще светлое чувство может сыграть за или против режима. Любовь, например... Она, как известно, сворачивает горы.

Готовящийся в думских недрах законопроект «О волонтерстве» в беседе с обозревателем KM.RU прокомментировал глава комиссии Общественной палаты РФ по общественному контролю за деятельностью и реформированием правоохранительных органов и судебно-правовой системы Анатолий Кучерена:

– Пока преждевременно говорить что-либо, в частности, о дальнейшем продвижении этого законопроекта, но нужно исходить прежде всего из того, что волонтерство, которое традиционно сложилось в т. ч. и в России, вбирает в себя людей, готовых добровольно заниматься общественно-полезной деятельностью. И мне представляется, что даже если и вести в этой ситуации речь о некоем регулирующем законопроекте, то с той оговоркой, что к нему нужно относиться очень аккуратно, его положения должны обсуждаться с экспертным сообществом, с представителями гражданского общества, разумеется, с теми же волонтерами, которых сегодня достаточно много работает в России. Только после этого, взвесив все «за» и «против», проработав все нюансы, можно говорить о каком-то законопроекте.

Я вообще не являюсь сторонником создания каких-то бюрократических процедур в волонтерской среде. Я – сторонник того, чтобы волонтерство развивалось далее как независимое движение добровольцев, которые могли бы сами определить какие-то регуляторы своей деятельности, но не получали бы установки, какую-то обязаловку извне. Нам нужно оберегать волонтерство: очень важно, чтобы оно не выродилось в какую-то чрезмерно зарегулированную бюрократическую структуру. Так что я не уверен, что сейчас – самое время для закона о волонтерах, в нем нет нужды. Да, надо понимать, что у добровольцев есть определенные проблемы – финансовые, организационные. Эти вопросы должны оперативно и качественно решаться во благо волонтерам, которые, повторюсь, оказывают государству порой неоценимую помощь. Но если проблемы есть – это еще не показатель того, что тут обязательно нужны какие-то отдельные законы.

Конечно же, сегодня нельзя сказать, что добровольцы, работающие на ликвидации последствий стихийных бедствий, работающие с детьми, инвалидами и т. д., как-то особенно защищены законом в рамках своей деятельности. Возможно, здесь есть повод для дискуссии. Но по определению нельзя зарегулировать все. Кроме того, человек, идущий в волонтеры, более-менее полно осознаёт и возможные проблемы, и вообще свою уязвимость. Но волонтерство – это, если угодно, миссия, где не нужны указания ни сверху, ни снизу, ни слева, ни справа. Волонтер действует согласно своим внутренним убеждениям, они им и движут. И если превратить это гражданское чувство в норму закона, то перед нами будет уже не волонтерское движение, а, боюсь, нечто иное.