За атаку на Академию наук правительство должно поплатиться отставкой

Раз оно вносит плохой закон – значит, в нем собраны либо бездари, либо вредители

Все то, что произошло за последнее время вокруг Академии наук (речь идет не только о внесении медведевско-ливановского проекта ее ликвидации, но и о его рассмотрении в Думе, включая то, что называют «компромиссом второго чтения»), оставляет очень неприятное впечатление. Если это компромисс – то компромисс очень сомнительный. Это даже не Брест-Литовск, а скорее Виши.

Был такой старый анекдот. Сталин говорит, обращаясь к Политбюро: «Товарищи, нам предстоит принять очень важное решение, состоящее из двух пунктов. Пункт первый: расстрелять всех членов Политбюро. Пункт второй – выкрасить Кремль в зеленый цвет». Члены Политбюро в изумлении спрашивают: «А Кремль-то зачем в зеленый цвет красить?», на что Сталин отвечает: «Я так и знал, что пункт первый возражений не вызовет. Тогда им и ограничимся».

Давайте вспомним, чего хотело правительство, внося скандальный законопроект:

- во-первых, отобрать у Академии наук собственность;

- во-вторых, унизить Академию, показав, что она всецело зависит от власти, что в случае излишней самостоятельности в суждениях по общественно значимым проблемам у власти найдутся рычаги, чтобы наказать «бессмертных».

- в-третьих, продемонстрировать, что у Академии и академиков нет никакого академического иммунитета по отношению к власти;

- в-четвертых, постараться унифицировать и регламентировать деятельность Академии в соответствии с бюрократическими представлениями приятелей Медведева; 

- в-пятых, продемонстрировать, что слухи о скорой политической смерти правительства (точнее, группы Медведева) преувеличены. И в момент, когда все ждали, что правительство начнет вести себя послушнее по отношению к обществу, показать, что оно еще живо и способно наносить удары по своим недоброжелателям. То есть показать, что эта группа ничего не боится. То же самое демонстрировалось вполне вызывающей поездкой Дворковича в Париж на встречу с Гуриевым и сделанным после этого Гуриевым заявлением о его готовности помогать Навальному. Кстати, судя по ряду данных, Гуриев участвовал в разработке правительственной концепции ликвидации РАН.

Кто-то считает, что атака была отбита, что «правительству дали по рукам», что Академия отстояла свое право на существование. Но если посмотреть, что из пяти задач правительства было реализовано, а что – нет, то получается, что ему не удалось добиться только одного – перестроить управление Академией. Но не факт, что это всерьез волновало инициаторов нападения. 

Главным, как несложно увидеть, был вопрос о собственности. Имущество и недвижимость Академии власти взяли под свой контроль. То, что правительственное ведомство, которое будет им распоряжаться, пока будет возглавлять президент Академии, в общем-то, несущественно. Он, возможно, существенен для Медведева и его группы (большой вопрос, что будет с ними через три года), но он несущественен с институционально-властной точки зрения. Распоряжается теперь не Академия, а исполнительная власть. Фортов покинет пост руководителя Агентства – Агентство останется. И у власти найдется кому назначить на это место того, кто «правильно распорядится» этой собственностью. 

Что, собственно, произошло? Непривычных к такому обращению академиков взяли за горло и страшным «ливановским» голосом крикнули: «Убью!» Когда же академики отдали имущество, то горло отпустили и примирительно сказали: «Живи пока. Я пошутил». 

Академию унизили. Продемонстрировали отсутствие пиетета перед ней у власти. Показали жизнеспособность и опасность правительства. Управление не унифицировали, из государственной организации в общественную не переделали, но, повторюсь, возможно, это волновало правительство меньше всего.

Вряд ли люди, которые сами никак не связаны с научной деятельностью, всерьез были озабочены тем, как наиболее эффективно управлять фундаментальными исследованиями. Они до сих пор думают, что эффективность научного поиска измеряется числом цитирований в англоязычных журналах. Хотя вопросы собственности и распределения средств их, конечно, интересуют.

Собственность отобрали – регалии оставили. Но в том, что правительству что-то не удалось сделать в отношении Академии, нет компромисса. Потому что главным было вообще иное: кто значимее – правительство и бюрократия или Академия и ученые. Раз после предложения ликвидировать Академию, действительно созданную еще Петром I, правительство не отправлено в отставку – значит, оно осталось безнаказанным. А если оно осталось безнаказанным, то надругательство над Академией совершено: показано, что покушаться на нее можно. 

Суть Академии не в том, что она чем-то управляет, а в том, что она неприкосновенна и рассматривается как высший носитель авторитетности в светском обществе. И не только в нем, потому что созданы Академии были еще не в светских обществах.

Предложение о ликвидации Академии наук и слиянии ее с теми или иными другими академиями столь же вызывающе бестактно, как если бы правительство, например, объявило о ликвидации РПЦ и слиянии ее с протестантами и мусульманами. Такого рода мысль не приходила в голову ни одному даже атеистическому правителю страны, не говоря уже о том или ином его заведующем хозяйством, которым, по сути, в России является глава кабинета министров. 

Участники событий не отдают себе отчета в том, что обществу и науке действительно нанесено унизительное оскорбление. И правительством как таковым, и тем, что оно (или, во всяком случае, инициаторы этой инициативы – Ливанов, Дворкович, Голодец и Медведев) не только не привлечены после этого к уголовной ответственности, но и сохраняют свои посты. 

И в довершение. Только что Левада-центр огласил свои данные, имеющие непосредственное отношение к вопросу о том, людей каких профессий уважает страна и кого она не уважает. 

Первая сверху тройка уважаемых профессий – врачи, учителя, ученые. Первых уважают 55% и не уважают 8%, вторых – соответственно 48 и 4%, третьих уважают 44% и не уважают 1%.

Первая тройка снизу – тройка самых неуважаемых профессий. На первом месте – политики и депутаты, затем – работники шоу-бизнеса и, наконец, государственные служащие и чиновники. Первых уважают 3% и не уважают 35%, вторых – соответственно 3 и 28%, у третьих точно такое же соотношение. 

То, что чиновники и политики из правительства внесли подобный проект, доказывает, что общество право, не уважая их. То, что депутаты в ответ не отправили это правительство в отставку и приняли его проект, пусть и с поправками, доказывает то, что общество неслучайно не уважает и их. Очевидно, что нам пора задуматься о том, как создать систему, когда не министры и депутаты будут оценивать науку и ученых, а ученые и педагоги будут оценивать эффективность правительства и решать, как наказывать министров за плохую работу. 

Но, хорошо, допустим, что все эти оценки неверны и общество заблуждается. Допустим, что изменения, внесенные в скандальный закон президентом после встреч с учеными, полностью изменили саму заложенную в нем концепцию. Об этом говорил Дмитрий Песков, сказавший, что изменения носят концептуальный характер. Об этом говорил в интервью Дмитрию Киселеву Евгений Примаков, сказавший, что эти поправки изменили характер документа на 180 градусов. Хорошо, допустим, что это так. 

Но если после внесения правительством документа в парламент президенту приходится концептуально, на 180 градусов, менять внесенный документ, то получается, что правительство одобрило и внесло концептуально порочный и абсолютно негодный проект. То есть либо в правительстве сидят абсолютно непрофессиональные и безграмотные люди, либо там сидят откровенные враги и вредители. 

За такие вещи все же нужно отвечать, потому что концептуально негодные проекты в парламент может вносить только концептуально негодное правительство.