Россия – не Украина, саморазрушением заниматься не станет

Уровень протестной активности в нашей стране упал до минимума, говорят социологи

Протестная активность в России и на Украине находится в противофазе. Когда у них в 2004 году бурлил первый Майдан, у нас были тишь да гладь. Когда у нас в 2011-м оппозиция собирала небывало большие количества людей под лозунгом «За честные выборы», Украина отдыхала.

Пришел 2014 год, и центр Киева затянуло дымом от костров и автомобильных покрышек. А в России количество желающих протестовать упало до исторического минимума. То ли соседи своим видом отбили всякое желание, то ли и так особого смысла в этом не видно.

Согласно недавнему опросу Левада-центра, проведенному еще до пика украинского противостояния, только 9% россиян готовы участвовать в акциях протеста под политическими лозунгами и 13% – под экономическими. Под последними подразумевается падение уровня жизни.

А вообще не собираются принимать участие в массовых политических акциях 80% опрошенных, а 75% не станут протестовать против падения уровня жизни. При таких показателях российские власти могут с уверенностью смотреть в будущее, в отличие от украинских, которые не знают, что будет завтра.

«Сейчас, когда полномасштабного кризиса нет, у людей нет большого желания протестовать, – рассказал социолог Левада-центра Денис Волков. – Не стоит сейчас ждать масштабных общероссийских протестных акций. Другое дело, что в отдельных городах по конкретным вопросам они вполне возможны», – цитирует его НСН.

«Опросы социологических центров – это всегда некоторые намерения и настроения. Конечно, когда люди будут выходить, их будет намного меньше, чем тех, кто готов высказаться о протестах в опросах общественного мнения, – продолжает Волков. – Законы отчасти повлияли, но немного. Часть людей выходит, когда уже терпеть невозможно: люди, которые живут скорее за пределами крупных городов, у которых протест – последний ресурс обратить внимание на свою проблему. В крупных городах другой протест, где выходят образованные, экономически независимые люди. И здесь на снижение готовности протестовать влияют скорее не репрессивные законы, а ощущение того, что протестом ничего не получается добиться».

«Уровень готовности к публичным протестам стал снижаться еще летом-осенью 2012 года, – продолжил генеральный директор ВЦИОМ, политолог и социолог Валерий Федоров. – Связано это было с тем, что вопрос о власти в стране был решен на президентских выборах 2012 года. Более того, он был решен легитимно. Если по поводу результатов выборов в Думу в 2011 году имелись серьезные вопросы и это стало поводом к массовым выступлениям протеста в Москве, то выборы президента прошли с такими беспрецедентными мерами по обеспечению полной открытости и прозрачности, что даже у самой радикальной оппозиции не осталось аргументов для того, чтобы объявить их нечестными».

Валерий Федоров считает, что «белоленточное» движение в России закончилось. Российская оппозиция, по его словам, смогла сплотить протестно настроенных граждан только вокруг нарушений на парламентских выборах 2011 года. Другого повода для поддержания духа противоречия в своих сторонниках у нее не нашлось.

Когда стихийных сторонников поубавилось, стало видно, что оппозиционеров не так много. «После этого осталось только ядро этой оппозиции, и раньше небольшое. Это, если посчитать всех членов семей, несколько десятков тысяч человек, то есть это довольно жалкое зрелище», – заключает Федоров.

«Белоленточное» движение закончилось, а все их попытки социализироваться в так называемый Координационный совет оппозиции, по сути, провалились, потому что этот Совет после года работы самораспустился... Стратегия власти в этих условиях очень простая: лучше оппозиция будет участвовать в выборах, чем протестовать на улицах. Поэтому никого не снимают с регистрации: пожалуйста, участвуйте», – говорит эксперт.

Эксперт Института глобализации и социальных движений (ИГСО), независимый политолог Алексей Симоянов видит причину падения протестных настроений в том, что их подъем в 2011-2012 годах не дал ожидаемого эффекта. Оппозиционеры ничего не добились и охладели к своей идее. Тем не менее, потенциал у протестного движения сохранился, считает он.

«Если случится какая-то кризисная ситуация вроде опять нечестных выборов или резких действий силовиков против оппозиционеров, он может быть еще задействован. Но без роста социальной подоплеки, без формулирования конкретных экономических требований (от регионов, от других слоев населения) все будет бессмысленно», – цитирует его «Свободная пресса».

«Дело не только в желании людей участвовать в каких-то политических акциях, но и в их визуальном отношении к происходящему в стране и обществе. А неудовлетворенность социальная может проходить по очень многим направлениям: кто-то уходит в муниципальные протестные кампании, кто-то – в общественную деятельность. Может это проявляться и в достаточно негативных тенденциях – скажем, в росте преступности, алкоголизации и так далее. То есть, на самом деле, уровень непосредственных протестных настроений, скорее, даже растет», – делает он вывод.

«Профессиональные революционеры» высказывают еще более оптимистичные оценки. Так, активист движения «Солидарность», один из главных организаторов всех протестных акций оппозиции Петр Царьков не склонен безоговорочно доверять социологам: «Если снижение и имеет место, то оно незначительное. Во-первых, результаты социологических опросов все-таки не совсем точно отражают реальную картину. Во-вторых, занимаясь организацией акций, мы, например, пришли к выводу, что массовый протест возможен только в случае событий, очень важных для общественно-политической и экономической жизни страны и затрагивающих абсолютно всех людей. Например, так было в 2011 году. Это были выборы. Это было в 2012 году 6 мая: на Болотной площади накануне инаугурации президента собралось тогда много людей, и они достаточно активно были настроены».

Подобные события в ближайшие годы у нас не предвидятся. А вот на Украине единовременно сошлись множество факторов: отказ от евроинтеграции, экономический кризис, падение популярности правящего режима, расцвет деструктивных политических движений, с которыми власти заигрывали вместо того, чтобы окоротить. И все это наложилось на 23 года бесконечной и открытой антироссийской пропаганды в СМИ. Эта пропаганда выпестовала в украинском населении огромный детдомовский комплекс, внушив, что во всех бедах «незалежной» виновата Россия и только она одна, а так бы их «ненька» давно уже была бы успешной европейской державой (хотя независимой страны «Украина» никогда раньше на карте не существовало).

Не так давно ведущие украинские политики любили пописывать мемуарные книжечки под гордыми названиями вроде «Украина – не Россия». Вспоминая сейчас об этом и глядя по телевизору, как обезумевшие толпы штурмуют областные администрации, разрушают памятники и бросают в милицию зажигательные бомбы, ловишь себя на мысли: «И слава Богу!»