Плохая нефть: Россия загадила трубы Европы
Вечером 24 апреля польский оператор PERN S.A. заявил, что больше не может принимать загрязненную нефть из трубопровода «Гомельтранснефть Дружба» — белорусского участка нефтепровода — «подвергая опасности польскую инфраструктуру и НПЗ».
Фото с сайта Pixabay.com
«По сообщениям, получаемым от наших клиентов, ни один НПЗ, находящийся на нефтепроводе „Дружба“, не готов принимать на свои установки и перерабатывать нефть с такими показателями, с какими она в настоящее время поставляется в пункт приема поставок в Адамово», — говорится в письме PERN на имя вице-президента российской «Транснефти» Сергея Андронова.
«Продолжение поставок нефти с содержанием органических хлоридов выше лимита… рождает риск серьезной промышленной аварии как для НПЗ, так и для логистической системы PERN», — говорится в письме польской компании.
Итог — трубопровод к западу от Мозыря белорусской стороной остановлен, и транспортировка российской нефти в направлении Польши прекращена на неопределенный срок.
В заявлении на сайте PERN говорится, что Польша вновь начнет принимать российскую нефть, когда будет устранен источник загрязнения, а в случае длительного прекращения работы нефтепровода Польша сможет закупать нефть через морской терминал в Гданьске.
Как сообщает телеканал «Беларусь 1», на белорусском участке трубопровода «Дружба» скопилось более миллиона тонн поступившей из России загрязненной нефти. По его данным, «сотни тысяч тонн» загрязненной хлором «ядовитой» нефти поступили в Белоруссию и страны Евросоюза (ЕС) из-за «халатности».
Также отмечается, что Белоруссия провела переговоры по этому вопросу с российской стороной. «Увы, российские партнеры не смогли дать никакого ответа о том, как собираются разрешать ситуацию. Нет ответа и по проблеме вытеснения ядовитой нефти из резервуаров белорусского участка „Дружбы“», — подчеркнули на телеканале.
Со своей стороны, «Транснефть» сообщила, что обнаружила источник загрязнения на участке Самара-Унеча, смогла частично возобновить транспортировку «чистой» нефти, и что сейчас стороны обсуждают вопрос компенсации.
Напомним, 19 апреля государственный концерн «Белнефтехим» сообщил, что по трубопроводу из России поступает нефть, в которой содержание хлорорганических соединений превышает допустимые значения в десятки раз.
В связи с этим оба елорусских НПЗ — ОАО «Мозырский НПЗ» (Гомельская область) и ОАО «Нафтан» (Витебская область) сообщили об угрозе повреждения оборудования и почти на 50% сократили объемы нефтепереработки. В результате Белоруссия «вынужденно приостановила» экспорт светлых нефтепродуктов на Украину, в Польшу и страны Балтии.
По мнению экспертов, Минск намеренно раздувает скандал, в надежде все-таки добиться от Кремля компенсации потерь от налогового маневра, который проводит Россия.
До последнего времени Белоруссия получала российскую нефть беспошлинно, по российским внутренним ценам, и неплохо зарабатывала на ее переработке и дальнейшей продаже на Запад бензина и дизтоплива — уже по европейским ценам. И вот — лавочка стала закрываться: в 2019—2024 годах по решению правительства РФ поэтапно увеличивается ставка налога на добычу полезных ископаемых, и это лишает Минск привычного куска пирога.
Насколько серьезно влетела Россия с «грязной» нефтью, как велик ущерб, причиненный «Транснефтью» ее партнерам?
— С производственной точки зрения, ничего сложного в нынешней ситуации нет — это чистая политика, — считает декан факультета международного энергетического бизнеса РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина Елена Телегина. — Конечно, когда содержание хлора в нефти повышается, ничего хорошего в этом нет. Но трудно себе представить, что концентрация хлора ни с того ни с сего повысилась в десятки раз — как утверждает белорусская сторона. Небольшие отклонения могут быть — но это, в принципе, нормально.
— Белорусы и поляки говорят, что от хлора могут повредиться НПЗ…
— Ничего там не повредится — нет.
— Миллион тонн «грязной» нефти действительно нужно вытеснить из белорусского участка «Дружбы», или ее можно переработать?
— Такую нефть, конечно, нужно очищать перед тем, как перерабатывать. Но это технологический процесс, который настроен на любом современном НПЗ. Чтобы очистить хлорированную нефть на заводе, никаких особых усилий не нужно.
— То есть ущерб действительно, как утверждает директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов, укладывается «в несколько десятков миллионов, причем рублей»?
— На белорусских НПЗ нет насадок и систем, обеспечивающих высокую очистку от тяжелых соединений серы — им нужно инвестировать в производство, чтобы перерабатывать хлорированную нефть. Это достаточно дорого.
— А польские НПЗ имеют такое оборудование?
— Да, должны иметь. Все НПЗ, реконструированные за последние 10 лет, настроены на глубокую очистку и переработку. По стандартам Евросоюза — рынка, на котором продаются все продукты нефтепереработки — должно быть высокое очищение.
Замечу, именно поэтому все российские НПЗ перестроились и поставили современное оборудование для очистки.
— То есть, для российских НПЗ переработать «грязную» нефть не составило бы труда?
— Нет, не составило бы. И для польских — тоже, причем без всяких дополнительных затрат. Польша член ЕС, и экологические стандарты обязывают польские НПЗ иметь соответствующее оборудование.
Повторюсь: переработка «грязной» нефти — не вопрос технологий. Это политические вещи.
— Белорусы пытаются получить от «Транснефти» дисконт, — уверен ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников. — Однако на практике может выйти иначе. Минск успешно раскрутил скандал вокруг «грязной» нефти, и даже повысил градус антироссийских высказываний. Но теперь он может «попасть» сам — на жесткие претензии со стороны Варшавы.
Такой сценарий вполне в духе политической логики поляков — максимально использовать ситуацию. К тому же, с точки зрения бизнеса, эти претензии вполне естественные и справедливые: раз «грязная» нефть пришла со стороны Белоруссии, и белорусы ситуацию вовремя не отследили — они должны нести за это ответственность.
Зачем белорусам такие разборки с Польшей — не знаю. Разве что они с поляками закулисно договорились, и теперь продолжают давить на Россию.
Для нас эта ситуация неприятная. Загрязнение нефти хлором имело место, и мы от этого не отказываемся. Но главная проблема в том, что все это происходит в контексте повышенных эмоциональных отношений между Москвой и Минском, причем не связанных с нефтегазовой сферой.
Надо понимать: рассуждения о том, что Белоруссия пострадает от налогового маневра РФ — не вполне добросовестная аргументация. Мы уже компенсировали эти потери белорусам открытием кредитных линий — вот и сейчас Минск просит о дополнительном выделении кредита в $ 600 млн.
Ключевая проблема не в нефти, а в углублении интеграции. Недавно прошла информация, что Москва передала Минску свои предложения на этот счет, и они изучаются белорусской стороной. Кремль ждет реакции и воздерживается от комментариев. Видимо, эмоции Минска, в том числе по поводу «грязной» нефти — попытка повлиять на российскую интеграционную позицию.
