Предложен способ спасения из «квалификационной ямы»

Люди из «квалификационной ямы» выполняют работу, для которой им не хватает навыков, или наоборот – слишком простую для их способностей

Ситуация будет только ухудшаться – развитие технологий постоянно требует новых знаний и умений, людей во многих сферах вытесняют роботы. Но выход есть.

Фото с сайта Pixabay.com

Более 1,3 млрд человек в мире выполняют работу, не имея необходимой для этого квалификации. В России таких работников – почти 34 миллиона (и это притом что всего в нашей стране около 82 миллионов трудоспособных граждан, по данным Росстата).

Такие пугающие данные привел партнер компании BCG Антон Степаненко на презентации международного исследования глoбальных вызовов на рынке человеческого капитала. Обсуждение исследования прошло накануне в рамках события, которое имеет прямое отношение к тому, как выбраться из «квалификационной ямы» – речь идет о проходившем в Казани чемпионате мира по профессиональному мастерству WorldSkills 2019.

Исследование, которое выявило зияющую яму, свидетельствует о дефиците качественных рабочих рук как о мировой проблеме. По инициативе WorldSkills, Росатома и компании BCG эксперты провели онлайн-опрос и серию интервью почти в трех десятках стран, опросили более ста крупнейших работодателей по всему миру, учли статистические данные МОТ (Международной организации труда) и ЮНЕСКО. Итог способен обеспокоить даже закоренелого оптимиста.

«Если сравнить все результаты по всем странам, то общие потери мирового ВВП из-за проблемы квалификационной ямы каждый год составляют не менее пяти триллионов долларов. Это не меньше 6% мирового ВВП вообще. Эта цифра, к сожалению, растет, а не падает», – цитировал ТАСС заявление Антона Степаненко.

Людям – в том числе нашим соотечественникам, которые в силу привычки, косности мышления или по каким-то иным причинам оказались в «квалификационной яме», впору задуматься о том, что скоро их знания и умения могут попросту не пригодиться. Как отметил один из инициаторов исследования, гендиректор Росатома Алексей Лихачев, «новые технологии, искусственный интеллект, роботы и «интернет вещей» – все это радикально меняет рынок труда, высвобождая миллионы человек и усугубляя разрыв».

Роботизация производства идет семимильными шагами. Эксперты указывают, что первыми отомрут (и уже, по сути, отмирают) профессии, требующие монотонной работы на производстве.

«Когда я работал на механическом заводе, то всегда удивлялся тому, как трудятся револьверщицы, изготовляя партию деталей по 10 тысяч штук. Представляете, какая это монотонная, изматывающая работа? На такой работе человек просто тупеет. Поэтому там, где можно заменить человека, выполняющего повторяющиеся операции, очень широко внедряются промышленные роботы. Не в России, к сожалению, но в мире в целом», – сказал газете ВЗГЛЯД главный аналитик Центра содействия модернизации и технологическому развитию экономики «Модернизация» Эдуард Пройдаков.

Еще один стимул для автоматизации, роботизации производства – нехватка «человеческого фактора» соответствующей квалификации, поясняет эксперт. «В свое время мне в Томске директор завода показывал программируемый станок, который завод купил за 100 тысяч долларов, просто потому, что не было слесарей соответствующей специальности», – привел пример собеседник.

Во-вторых, быстрыми темпами автоматизируется сфера обслуживания. «Например, технологии радиометок позволяют обходиться без кассиров», – привел пример Пройдаков. Технология подразумевает, что каждый товар оборудуется RFID-метками с датчиками, с которых считываются данные при помощи радиосигнала. «В некоторых больших магазинах действуют кассы самообслуживания, где просто проносишь товары мимо счетчиков». Таким образом, безналичные расчеты вкупе с новыми технологиями уменьшат необходимость в таких профессиях, как кассир, продавец или банковский клерк, отмечает эксперт.

Ранее эксперты Высшей школы экономики (ВШЭ), основываясь на данных Росстата и Оксфордского университета по роботизации труда, сделали вывод – с развитием робототехники с рынка труда в первую очередь исчезнут такие профессии, как раздельщики мяса и рыбы, сборщики электромеханического оборудования, сельскохозяйственные инспекторы, технические специалисты по геологии. «Вымирающими» могут оказаться специалисты по розничным продажам, кредитные аналитики, страховщики-андеррайтеры, риелторы, офисные клерки, технические специалисты по медицинским картам и записям.

«Массовое вымирание» профессий из-за автоматизации производства – это лишь один из вызовов новой эпохи, с которыми придется иметь дело населению всей планеты. Даже если в какой-то специальности роботы пока не вытеснили человека, технические навыки работников в этой сфере могут устареть в течение двух–пяти лет. На это обратила внимание вице-премьер Татьяна Голикова в своей речи на конференции в рамках чемпионата мира WorldSkills. Массовая стандартизация по принципу «одно образование – одна профессия» – это уже устаревший подход, цитировало Голикову издание «Коммерсант». Мир требует от работника гибкости мышления, быстрых навыков, постоянного обучения и мобильности, подчеркнула замглавы правительства.

«В Средние века сапожник, научившись шить сапоги, мог всю жизнь на этом знании прожить. Даже в XX веке человек получал образование один раз в жизни и на этом багаже выезжал. А сейчас есть необходимость постоянно переучиваться, постоянно осваивать новое, поскольку цена изменений очень высока. Не только в России, но и в мире какого-то внятного ответа на эти вызовы сегодня нет. Это серьезная проблема, которая не имеет универсального действенного решения», – сказал газете ВЗГЛЯД глава экспертного совета конкурса управленцев «Лидеры России», управляющий партнер компании «ЭКОПСИ Консалтинг» Павел Безручко.

«Это действительно общемировая проблема, она существует в странах с большим населением, там, где до человека сложно «дотянуться» при помощи каких-то образовательных проектов, – сказала газете ВЗГЛЯД хедхантер, эксперт в области рекрутинга Алена Владимирская. – Но в первую очередь проблема касается людей за 40–45 лет, которые живут в небольших городах. Это то население, которое, как правило, плохо привыкает к новым технологиям. Их паттерн поведения таков: честно работай в какой-нибудь стабильной компании, не воруй, не обманывай, и все будет хорошо».

Но даже при наличии стабильно работающей экономики есть такой фактор, как технологические перемены. «А людям сложно переучиваться, при этом возникают претензии к работодателю или государству: вы должны нас обеспечивать», – отмечает Владимирская. Применительно к России это психологический паттерн одного работающего поколения, чье мировоззрение сложилось еще в советские времена, полагает собеседница.

Добавим, что численность упомянутого поколения можно оценить условно в 40 млн человек – по данным Росстата, именно столько в России мужчин и женщин от 40 до 60 лет. При этом для многих работодателей 45 лет являются «возрастом отсечения»: к примеру, в 2015 году среди работников, нанятых через HeadHunter, лишь 3% составляли россияне категории «45+». При этом, по мнению Владимирской, уже следующее поколение 30-летних в большей степени открыто к инновациям, на «ты» с техникой, в большей степени адаптировано к получению новых профессиональных умений.

Впрочем, как отмечают другие специалисты, поколенческие свойства молодежи, вся ее адаптивность и «продвинутость» – отнюдь не гарантия того, что работодатель, привлекая молодого выпускника университета, получит действительно квалифицированного сотрудника. Здесь очень многое зависит и от самих покупателей рабочих рук, подчеркивает Фарида Мирзабалаева, доцент базовой кафедры Торгово-промышленной палаты РЭУ им. Плеханова.

«Необходимо, чтобы работодатели теснее сотрудничали с образовательными учреждениями, в том числе с системой среднего образования, – сказала Мирзабалаева. – Необходимо сращивать образовательные структуры с производственными, если работодатель начнет вкладываться в навыки своих будущих специалистов, если начнет стимулировать стипендиями, привлекать к практике, тогда времени на адаптацию молодого специалиста потребуется меньше. Из практики, в том числе по опыту РЭУ им. Плеханова, могу сказать – сложно договариваться с работодателями, чтобы они взяли на практику студентов».

Что же касается уже сложившихся специалистов, то «процентов на 50 все эти программы повышения квалификации ничего не дают», отмечает Мирзабалаева. «Главный вопрос, который здесь должен задаваться, – те ли компетенции получает работник. С одной стороны – сам работодатель должен разумно вкладываться, инвестировать в человеческий капитал. С другой стороны – человек сам должен понимать, что именно он «в себя» вкладывает, зачем ему нужны новые здания и умения».

О том же говорит и управляющий партнер компании «ЭКОПСИ Консалтинг» Павел Безручко. «Мне кажется, что фокус внимания должен уйти с централизованной подготовки людей к индивидуализации, – заметил собеседник. – Ответственность за образование и развитие должна «мигрировать» к самому человеку.

Если люди не будут хотеть учиться и уметь учиться сами, то никакая школа, университеты их не подготовят. Вот это главное, пожалуй».

«Я бы рекомендовала и самостоятельно искать образовательные программы, и выходить с запросом к работодателю – частично или полностью компенсировать это образование», – сказала  руководитель проектов некоммерческого партнерства «Эксперты рынка труда» Ольга Глухова. По ее оценке, будет более продуктивным, если работник не будет кардинально менять сферу деятельности, а займется поиском работы на стыке своей специальности и смежных. «Освоение принципиально новой профессии подразумевает большие трудозатраты и возможность стать квалифицированным специалистом, признанным профессиональным сообществом», – поясняет эксперт.

Например, для продавца смежной профессией станет продавец-кассир (одна из самых востребованных специальностей, согласно августовскому отчету ВНИИ труда при Минтруда России), или, если смотреть чуть дальше в будущее – специалист по обслуживанию онлайн-касс. Показательно, что востребованными названы, например, такие междисциплинарные специальности на стыке различных «больших» профессий, как специалист по социальной работе (требующая сочетания медицинских знаний и собственно опыта работы с людьми) и педагог-дефектолог (педагогика плюс психология). «Вообще все профессии меняются, даже если взять традиционные специальности – учителей, медицинских работников. За последние 5–10 лет мы видим, как объединяют и как расширяют функционалы в этих профессиях, как сокращают младший персонал и т. д., – отмечает Глухова. – Появляются новые компетенции, новые требования, квалификации».

Впрочем, по данным ВНИИ труда, востребованными остаются такие традиционные и «простые» профессии, как повар или юрист. Добавим, что, судя по проведенному на прошлой неделе опросу HeadHunter, в наименьшей степени сокращений опасаются педагоги и научные работники, а наименее уверенно на рынке труда себя ощущают топ-менеджеры и работники банков. 

Авторы: Михаил Мошкин, Иван Абакумов