Бандеровцы из Тарусы

Сергей Черняховский: «Менять имена, с которыми люди живут всю жизнь, на имена, с которыми они никогда не жили, но которые когда-то существовали – это не столько «восстановление памяти», сколько ее уничтожение»

Конечно, это обыкновенное варварство и обыкновенный вандализм. Тарусское переименование, когда одним решением шести депутатов муниципалитета по приказу исполняющего обязанности главы администрации было принято решение о лишении своих имен чуть ли не двух десятков улиц города и присвоении им имен времен царского правления, мало чем отличается от бандеровского разгула на Украине, польских и эстонских надругательств над советскими памятниками или неонацистскими решениями пражской администрации о сносе памятника маршалу Коневу.

Общее в них – варварство. Общее в них – антисоветизм. Общее в них – сознательное надругательство над историей. Общее – ненависть к общественному устройству, при котором не было места обогащению сотен при обнищании миллионов.

Тарусский градоначальник Руслан Смоленский – такой же вандал и антисоветчик, как пражский глава муниципалитета и неонацист Ондржей Коларж.

И если относиться к последнему нужно так, как чешские патриоты отнеслись к Рейнхарду Гейдриху, то почему иначе нужно относиться к Руслану Смоленскому…

Один из доводов тарусских политических бандеровцев, осуществлявших свой вандализм, то, что среди лишенных имен улиц была улица Ивана Каляева, убившего родственника Николая Второго князя Сергея Романова. Отдельный вопрос, приемлемы методы индивидуального террора в борьбе против монархии и деспотии или нет: большевики, кстати, были против подобных действий, но имя эсера Каляева увековечивалось после революции не как одобрение террора, а как дань памяти и уважения человеку, с готовностью отдавшего свою жизнь в борьбе за свободу.

Несмотря на то, что партию эсеров, когда она попыталась использовать подобные методы в борьбе против Советской власти, большевики разгромили. Но не мстили именам своих противников, как и, кстати, не сносили ни памятник Николаю Первому, повесившему декабристов, ни Петру Великому, ни Екатерине Второй, расправившейся с восстанием Пугачева.

Только последователь пражских неонацистов и украинских бандеровцев Руслан Смоленский и послушные ему депутаты муниципалитета Тарусы, расправившиеся с советскими именами тарусских улиц, напрасно не задумываются о том, что своей наглостью и хамством разжигают огонь историко-политической ненависти в обществе и в ответ на свое надругательство над революционными названиями вполне могут спровоцировать на применение по отношению к себе методов уже не большевиков, а однопартийцев Ивана Каляева…

Терроризм, конечно, оправдывать нельзя, но не будем же мы осуждать чешских героев, уничтоживших Гейдриха или Николая Кузнецова, уничтожавшего представителей гитлеровской оккупационной власти. Тот, кто это сделает, конечно, подпадет под действие уголовного законодательства и оправдывать его будет сложно, но и осуждать более чем трудно. И человек в обществе будет восприниматься как герой Сопротивления…

Впрочем, дело не в Каляеве – это частность. Среди имен, над которыми надругались тарусские бандеровцы, и имена ставших жертвами террористов Розы Люксембург, Карла Либкнехта, В.Володарского, Моисея Урицкого. То есть группа Смоленского, говоря об осуждении революционного террориста, боровшегося с царизмом, демонстрирует неприятие жертв и практически поддержку другого террора – террора контрреволюционного.

Но и кроме этих имен, да и имени Ленина, которое было отобрано у двух городских объектов, тарусские последователи чешских и украинских неонацистов лишили своих имен и улицу Пионерскую, и улицу Комсомольскую – то есть показали, что им ненавистны даже не те или иные революционные деятели, а все, так или иначе несущее на себе советскую символику.

И если сначала тарусские последователи Ондржея Коларжа утверждали, что не ведут борьбу с советским наследием и не осуществляют аналог украинской десоветизации, то после поднявшейся волны возмущения в обществе Руслан Смоленский открыто заявил, что видит в своем надругательстве образование центра формирования новых национальных смыслов России. И стал угрожать оппонентам наличием у него силовой поддержки добровольцев Донбасса. Хотя сложно поверить, что люди, стоявшие насмерть против бандеровцов в Донбассе, возьмутся защищать ячейку бандеровцев в Тарусе.

Конечно, и бандеровцы, и власовцы тоже всегда говорили и говорят о том, что они «восстанавливают исторические наименования». Хотя из всех возможных выбирают те исторические имена, которые политически можно максимально противопоставить советским образам и советской памяти. Но даже при самом объективистском подходе ни из чего не вытекает, что имена 120-летней давности – более исторические, чем имена 80-летней давности.

И по нескольким причинам. Во-первых, менять имена, с которыми люди живут всю жизнь, на имена, с которыми они никогда не жили, но которые когда-то существовали – это не столько «восстановление памяти», сколько ее уничтожение, потому что та память, с которой они живут всю жизнь, не в меньшей степени историческая память, чем та, с которой они никогда не жили.

Поменять название, с которым люди жили последние двадцать лет, на то, с которым они жили предыдущие двадцать, восстановлением памяти считать можно. Менять его на то, о котором кроме политических экзальтантов и историков никто не помнит – к восстановлению памяти отношения не имеет.

Второе, если говорить об исторических наименованиях: не из чего вообще не вытекает, что имена объектов, существовавшие в канун революции – именно первые исторические имена. Как правило, если взглянуть чуть дальше, оказывается, что они тоже пришли на смену неким более старым.

Третье. Историческая память включает в себя и то, что было 120 лет назад, и то, что пришло ему на смену, и, к тому же, сам факт этой смены. Поэтому возвращая то, что было 120 лет назад, мы не восстанавливаем ушедшее, а уничтожаем последующее. Уничтожаем и память о том, как и почему это ушедшее пало, и память о том, что было позже.

Поэтому подобные ангажированные политические действия – это попытка переписать историю, сделать вид, что последующего не было либо его проклясть и осудить.

И последствия этого – лишь нагнетание в обществе вражды и актуализация общественно-политических расколов.

И обретение теми, кого оскорбляют действия тарусских бандеровцев, права на любые формы сопротивления этой экспансии и этому надругательству над значимыми для них именами и названиями.