«Россия должна научиться воздавать врагам. Утверждения о необходимости вызволения из плена своих любой ценой – лукавый аргумент»

Внешне легко вытащив из непродолжительного и весьма гуманного российского плена когорту отпетых, по горло перемазанных кровью русофобов, Украина доказала, что, несмотря на грозную риторику, российская власть по-прежнему не имеет психологической готовности врагов России давить

Наверное, любой, кто даже просто находился в зоне боевых действий продолжительный срок, знает, что война в сравнении с мирным временем – принципиально иной тип бытия. Войны выигрывает не тот, кто демонстрирует большее человеколюбие и гуманизм, высоко ценимые в мирное время, а тот, кто имеет большую готовность “ломать” врага. Всеми имеющимися средствами, не только на поле боя, но и психологически, морально.

К сожалению, именно в этом важнейшем аспекте – готовности ломать смертного врага через колено – российское руководство (как и значительная часть российского общества, увы) до сих пор противной стороне уступает.

Безусловно, можно привести известное количество доводов в пользу проведённого 21 сентября с Украиной обмена пленными, в результате которого из неволи был вызволен крайне неоднозначный украинский политик Виктор Медведчук вместе с пятьюдесятью пятью российскими военными. Можно давить на эмоции, утверждая, что вернувшиеся из плена - герои и их жизни бесценны, что Россия, в первую очередь, выручает своих из беды. Что мы, в отличие от противника, по-прежнему высоко ценим человеческую жизнь…

Но всё это, разумеется, словеса, посредством которых пропагандисты неуклюже пытаются прикрыть нанесённый стране этим обменом моральный урон.

Он заключается даже не в количественном соотношении пленных, которыми стороны обменялись, а в значимости их фигур: как для Украины, так и для нас.

Кем является для русского общества Виктор Медведчук, очевидным образом являвшийся в этой комбинации для нашей стороны центральной фигурой?

Конкретно для общества – никем, деятелем украинской смуты, чья пресловутая “пророссийскость” не была подтверждена за долгие годы политической деятельности ни единым решительным шагом. Даже если российское руководство имело неизвестные обществу резоны добиваться освобождения именно Медведчука, даже если стремилось вытащить его просто как “социально близкого”, то демонстративное пренебрежение мнением общества – грубая, имеющая далеко идущие последствия ошибка, ибо ни на кого, кроме собственного общества и народа, Кремль в настоящее время опереться не может.

Кем для русского общества являются освобождённые Киевом офицеры и рядовые?

Как совокупное целое – заслуживающими уважения воинами, не предавшими Отечество даже в условиях тяжкого плена, не сломавшимися в нём.

А каждый по отдельности? На сей счёт не было возможности сложить непротиворечивого мнения. Хотя бы потому, что даже получившие огласку фамилии бывших военнопленных ничего широкой общественности в России не говорят. Их возвращение на Родину на данный момент – это безусловный повод для радости их родных, но ещё не повод для организации триумфальной встречи всем миром. Триумфально встречают героев, но общество не имеет достоверных и неопровержимых свидетельств именно их героизма.

Теперь о тех, кто был отпущен российской стороной. Кого же именно, отдав нам Медведчука и ещё 55 военных, вернула себе Украина?

Украина вернула себе 215 военнопленных. Из них 108 человек – бойцы печально известного полка “Азов” (признан террористическим и запрещен на территории РФ – ред.) во главе со своими палачами-командирами Денисом Прокопенко и Станиславом Паламаром. Для Украины они если и не военные герои в строгом смысле этого слова, то безусловные символы непримиримости и ненависти к “москалям”, а следовательно – её подлинные национальные символы в чистом виде.

Освободив несколько десятков рядовых военнопленных, Россия отпустила с миром не просто палачей и военных преступников. Россия, пойдя на такой обмен, фактически признала, что расстрелы безоружных, убийства гражданских, пытки, издевательства, воинствующее и кровавое русофобство (словом всё то, что кремлёвская же пропаганда месяцами усердно изобличает как неонацизм) в действительности не рассматриваются её высшими лицами как деяния, заслуживающие беспощадной и неотвратимой кары.

Украина, передав России Медведчука вместе с полусотней офицеров и солдат, получила несоизмеримо больше не просто в количественном, но - что важно! - в символическом, метафизическом плане. Внешне легко вытащив из непродолжительного и весьма гуманного российского плена когорту отпетых, по горло перемазанных кровью русофобов, Украина доказала, что, несмотря на грозную риторику, российская власть по-прежнему не имеет психологической готовности врагов России давить.

Создаётся полное впечатление, что даже расширение масштаба боевых действий при их нарастающем ожесточении, даже очевидно нависшая над страной угроза нисколько не способствовали укреплению воли Кремля к полноценному подавлению врагов. Каратели из “Азова” обрели свободу ровно тем же образом, как освобождённые синхронно с ними иностранные наёмники, приговорённые судами ДНР за военные преступления к казни. Как тремя месяцами ранее обрела её одиозная Юлия Паевская (Тайра), а до неё - подзабытая уже многими Надежда Савченко.

Утверждения о необходимости вызволения из плена своих любой ценой – лукавый аргумент. Гуманизм не может быть выборочным. Семьи и родные замученных боевиками “Азова” имеют право на удовлетворение своих естественных человеческих чувств (в данном случае - желания возмездия палачам) ровно в том же объёме, как и радующиеся освобождению семьи отпущенных Украиной военных. Российская власть, признав за одними исключительное право тревожиться о судьбе близких, грубо проигнорировала не менее весомое право других требовать возмездия за смерти близких.

Люди, оправдывающие произведённый обмен соображениями гуманности, не могут или не хотят понять, что право на возмездие – столь же естественное и неотчуждаемое человеческое право, как и право на здоровье и жизнь. Нельзя им столь откровенно жертвовать, тем более в военное время.

Мягкотелость и хроническая неспособность ни по-настоящему возненавидеть врага, ни воздать ему в полной мере – ахиллесова пята постсоветской России, выявившаяся ещё в период чеченских войн и, к огромному сожалению, не изжитая до сих пор. Даже если матёрый и жестокий враг сдался, он должен понести наказание за пролитую кровь.

Это ничуть не противоречит нормам права. Статус военнопленных не ограждал военных преступников Второй мировой ни от суда, ни от приведения в исполнение судебного приговора. России следует, наконец, научиться воздавать врагам. Иначе она сама провоцирует очередных Паевских, Паламаров и Прокопенко на новое пролитие нашей крови.