Время и бремя военных инженеров, или Как живет сегодня легендарная Бауманка

Специальная военная операция подняла престиж профессии инженера на принципиально иной уровень. Особенно инженера оборонного комплекса 

В этом корреспондент KM.RU убедился, побывав на дне открытых дверей в кузнице оборонных кадров страны – знаменитой Бауманке.

Императорское техническое

Серое монументальное здание на набережной Яузы – старейший технический вуз России. Он был открыт почти 200 лет назад по указу вдовствующей императрицы Марии Федоровны. И назывался соответственно Императорское Техническое Училище (ИТУ). У «итушников» была своя темно-синяя униформа, а выпускники ценились на вес золота и были очень состоятельными людьми. Уже тогда они работали в оборонке – строили дредноуты и линкоры, отливали пушки, конструировали первые аэропланы, доводили до ума стрелковое оружие.

В начале прошлого века в России начало штормить. Времена были смутные, предреволюционные. Местные черносотенцы недалеко от стен Императорского убили одного из потенциальных бомбистов – Николая Баумана. И после революции училище переименовали, чтобы стряхнуть с картузов, курток и ботинок студентов «пыль старого мира», а также запечатлеть в веках фамилию жертвы режима.

Название прижилось. Большевики всячески поддерживали заявленный до нее императорский уровень образования. Это было логично – врагов у Советов меньше не стало. Их стало больше. И ненависть ко всем большевикам – да и вообще ко всем русским – у них была метафизической. Надо было обороняться. А для этого – создавать современную военную инфраструктуру, модернизировать армию. А для этого опять же нужны были инженерные кадры.

Инженера быстро не сделаешь. Поэтому со старыми обращались предельно аккуратно, порой закрывая глаза на их политическое кредо. Если гуманитариев – иноагентов того времени – выносили из страны целыми «философскими пароходами», то с «императорских» инженеров пылинки сдували.

С тех пор ситуация кардинально не изменилась. Бывшее «императорское» было, есть и остается самым милитаризованным вузом страны. Изменилась только специфика. Современная Бауманка – это военный космос, межконтинентальные ракеты, орбитальные спутники, артиллерийский дальнобой, танки, подлодки, беспилотники и тысячи других военно-инженерных направлений.

С началом СВО звезда «бывшего императорского» зажглась с новой силой. В лабораториях на набережной Яузы руками аспирантов и студентов по заказу Минобороны в стахановском режиме сейчас выдаются на-гора опытные образцы самых современных образцов вооружения.

Так как сегодня живет легендарная Бауманка? Кто поступает в «техническую Мекку» страны? Что из себя представляет современный военный инженер-бауманец? Чем он дышит? И какие из этих серых вековых стен выходят инженеры?

Об этом KM.RU в одной из лабораторий института – среди скафандров и гермошлемов – рассказал аспирант МВТУ Игорь Моисеев.

Интервью среди скафандров

– Игорь Николаевич, какие специальности в МВТУ сейчас наиболее востребованы?

– Факультет информатики и управления (ИУ) у абитуриентов – вне конкуренции. Эти айтишники – на гребне волны. Студенты знают, что впереди их ждет океан возможностей цифровой модернизации. Плюс высокие зарплаты. На втором месте – «Инженерный бизнес и менеджмент» (ИБМ). Это топы из топов по числу платных мест.

– Но в чистом виде выпускники ИБМ инженерами ведь не являются?

– Да, это относительно новая специальность – на стыке гуманитарных и технических дисциплин. Их специфика – бизнес-информатика, промышленная логистика, менеджмент и финансы. И если у абитуриента есть выбор – пойти, например, в Высшую школу экономики или на ИБМ, они зачастую выбирают ИБМ. По деньгам это намного дешевле, а качество образования не ниже.

На третьем месте – биомедицинская техника (БМТ). Это относительно новая специальность. Туда набирают немного – человек пятьдесят. Поэтому вокруг этого факультета – непроходящий ажиотаж.

С легким отрывом от них идет факультет робототехники. Это традиционно модная специальность. Она очень осязаема как концепт. Робототехника – это здорово, высокотехнологично, нужно и востребовано. Мест там тоже немного – от силы двести. Там хороший проходной балл и тоже хватает платников.

Второй эшелон по степени востребованности – факультеты «Э» «СМ», а также «МТ» («Энерго- и Спецмашиностроение», а также «Машиностроительные технологии»).

– С этого момента подробней, если можно.

– На «Энергомаш» изучают преобразующие энергию устройства, ракетные двигатели, двигатели внутреннего сгорания и холодильные машины. На него каждый год набирается чуть больше пятисот человек. Очень популярна на факультете наша «холодная кафедра». Ее выпускники работу себе найдут всегда. Они и в войсках нужны – для работы на заправочных военных комплексах, и на гражданке. В институте есть своя военная кафедра, так что инженеры выходят из этих стен с лейтенантскими погонами.

– А чем криогенщики занимаются на гражданке?

– Диапазон востребованности практически не ограничен. Это и коммерческий холод – на складах, гипер- и супермаркетах и прочих «сетевках», и научный тоже. Ты найдешь себя и в строительстве, и в науке, и в коммерции, и даже в медицине – в области той же криоконсервации биологических тканей или генетического материала, который прекрасно сохраняется как раз в жидком азоте.

«Ревущие моторы»

– Факультет «СМ» в МГТУ называют «ревущими моторами». Это космос, вековая мечта человечества. Это волшебная магия, яркий свет далеких звезд, рев и пламень взмывающих в небо ракет. И этим все сказано. Космос для многих молодых – это круто. Им до сих пор бредят юноши с горящим взором. Но кроме космических систем, на «СМ» проектируются всевозможные подводные роботизированные системы, колесная и гусеничная техника.

– И подводные беспилотники?

– В том числе. Сейчас это одна из самых популярных в МТГУ грантовых тем. Коньком Бауманки была и остается танковая тематика. Хотя сейчас к ней добавилось много гражданской техники – вездеходы, самосвалы, тракторы. Кроме того, у бауманских «колес и гусениц» есть свой филиал в Калуге. Он так и называется – «Автомобили и тракторы». Эти специальности востребованы даже на Луне, наверное. А в зоне боевых действий – так особенно.

«МТ» – это литейка, сварка, технология, метрология, всевозможный инструментарий и все остальное. В классике это называется «производство средств производства». Это инженеры самого широкого профиля. И они найдут себя и на войне, и на гражданке, и на любом предприятия – от ремонта боевой техники на поле боя до нефтянки с металлургией.

«Бауманский кампус»

– Говорят, в Бауманку легко поступить, но тяжело закончить. Мол, редкая птица из числа влетевших в эти стены долетает до диплома.

– Есть такой стереотип. Именно поэтому многие абитуриенты не рискуют поступать в МГТУ. Тем, кто готов вкалывать, чтобы получить качественное образование, в этих стенах бояться нечего. Его и подтянут, и научат. Было бы желание.

– Вы как-то пиарите свой вуз?

– Мы много лет думали, что имидж Бауманки таков, что к нам придут и без этого. Это было ошибкой. Потому что в это время другие вузы в темпе шторма обрабатывали медийное пространство страны. Они создали образ своего института как некоего приятного молодежного тусовочного места. В этих кампусах кипит жизнь, проходит масса спортивных и развлекательных мероприятий. Между лекциями и семинарами идет какая-то непрерывная молодежная тусовка, где студентам гарантирован водопад положительных эмоций в режиме нон-стоп.

В том же Физтехе создана неповторимая атмосфера внутристуденческого кампуса. Там все рядом – общежития, спортгородок. Обычная картина: на стадионе один студент нарезает круги по дорожке, другой кувыркается на брусьях, третий рядом корпит над заданием по теоретической механике или сопротивлению материалов.

Мы в этом отношении развивались слабо. В Бауманке много лет был акцент на учебе – только, сугубо и исключительно. Мол, знания – превыше всего. Все остальное вторично. В том числе какие-то неформальные отношения. А молодые люди – почти всегда неформалы. Они жаждут эмоций. Поэтому сейчас приходится наверстывать упущенное семимильными шагами. Этим на факультете занимается управление молодежной политики и студсоветы.

Мы, наконец, начали формировать свою студенческую «культурную массовку». В институте, например, теперь ежегодно проводится конкурс «Мисс Очарование». Вуз у нас, конечно, мужской, суровый, военно-технический, девчат не так много, но красавицы, тем не менее, есть. Даже у нас в лабе такие южные красотки есть – закачаешься. Из них и выбираем свою институтскую очаровашку. В институтском ДК каждый вечер – столпотворение. Тут есть все – от студтеатра до хореографии. Окультуривайся – не хочу. Скоро будет и у нас свой кампус. Строительство общежитий и учебных корпусов возле Яузы идет в темпе шторма.

– Как изменилась ситуация с поступлением, когда стало можно подавать документы через единый портал Госуслуг?

– Это убило живую связь человека с вузом. Ведь как было до 2020-го года? Хочешь поступать в Бауманку – будь добр, подавай документы здесь. Да, это немного осложняло жизнь тем, кто приезжал сюда издалека. Они неделями бегали по городу и вузам, как заполошные, прежде чем оставить где-то свой аттестат. Сейчас это решается нажатием нескольких кнопок. Поэтому одни раскрученные в медийном пространстве вузы бросаются в глаза, а другие теряются на их фоне.

– А где еще может школьник почерпнуть информацию о вузе, кроме Интернета и дня открытых дверей?

– Сейчас у школяров есть уникальная возможность прощупать свою специальность заранее. Для 10-11 классов есть масса крутых программ по профорентации – открытые занятия, открытые лекции. По всей Москве на билбордах анонсированы программы мэрии по промышленному туризму – вплоть до каких-то открытых экскурсий по предприятиям. Есть масса детских лагерей с инженерным уклоном. В них школьников водят по всяким-разным лабораториям – чтобы они что-то поделали своими руками.

У нас тоже есть такая программа. Называется «Траектория». Мы проводим для школяров бесплатные экскурсии по разным вузовским лабораториям. Благо у нас их хватает. Есть в МГТУ программа «Университетские субботы». Это открытые лекции по специальностям. В общем, много чего есть. Выбирай – не хочу.

– Как у бауманцев с трудоустройством? Распределения вроде как давно уже нет.

– Да, работу себе ты ищешь сам. Но это сейчас – вообще не проблема. Все наши преподаватели так или иначе завязаны на какие-то профильные НИИ, КБ, проектные институты. Многие выпускники поддерживают с ними связь – из поколения в поколение. Бауманка сильна именно тем, что ты можешь выйти на своих потенциальных работодателей через своих же преподавателей. На 3 и 4 курсе, когда к тебе приходит понимание своей специальности, у тебя уже сформирован набор социальных связей.

Да ты уже и сам кое-что начинаешь понимать. Сначала, к примеру, ты был ориентирован на космос. Потом устроился в строительную контору – делать приточно-вытяжную вентиляцию. И начинаешь хорошо зарабатывать. Заказов у тебя навалом, зарплаты высокие, репутация Бамуанки работает на тебя. Жизнь удалась. А кто-то из «романтиков» решает, что его назначение – осваивать фронтир. И уезжает в Амурскую область, в Благовещенск, Комсомольск-на-Амуре или на Камчатку, чтобы первым в стране встретить солнце, встающее над безграничной океанской гладью.

Фронтир зачастую оборачивается длительной командировкой в загранку. Сейчас военно-техническое сотрудничество со странами Юго-Восточной Азии развивается семимильными шагами. И бауманцев теперь можно встретить в самых разных концах планеты – в Китае, Корее, Вьетнаме, Лаосе, Мьянме, Монголии – далее по тексту. Разлетелись по свету птенцы гнезда «Императорского Технического» – от Пекина до Антарктиды.

Конфликт поколений на сломе эпох

– Что из себя представляет современный студент-бауманец?

– Современная молодежь отличается уже от нашего поколения. И тем более от старшего поколения преподавателей Бауманки. У нее совсем другая система приоритетов. Во-первых, нет жесткой мотивации на получение высшего образования. В этом мире можно прожить, найти себя и хорошо устроиться и без него. Например, стать каким-то популярным блогером, завести Youtube-канал и собирать донаты в Телеграме. Хотя «вышка» при этом, конечно, совсем не помешает. Но это – хороший бонус, а не цель всей жизни.

Второе. У них нет той мотивации для достижения каких-то заоблачных высот в профессии, науке или карьере, какое было присуще их преподавателям. Тех же в свое время учило поколение военное и послевоенное. А они видели города, лежащие в руинах и пепелищах, и понимали, что от их знаний, от их работы зависит безопасность и выживание страны. А значит, нужно впахивать. И они впахивали. И хотят видеть такое же рвение у студентов.

Но у современной молодежи такой мотивации нет. Она, как говорится, живет «на расслабоне». Мало того. Родители современных студентов сполна хлебнули переживаний и ужаса 90-х, когда страну швыряло и мотало, как утлую лодчонку в ревущих волнах пятибалльного шторма. Многие сферы жизни были криминализованы насквозь. На улицах той же Москвы тогда регулярно гремели выстрелы и взрывы, лилась кровь, визжали тормоза автопогонь, и какие-нибудь бибиревские и алтуфьевские азартно взрывали и расстреливали друг друга. В моем дворе, например, несколько недель стоял джип, прошитый крет-накрест автоматными очередями. Он напоминал большой черный дуршлаг.

И родители современных студентов, насмотревшись всех этих ужасов, вполне ожидаемо решили максимально оградить от него своих детей. И «завернули» их в «кокон» своей любви. В итоге их дети выросли в суперкомфортных условиях и стали продуктом этой «семейной теплицы». Их искусственно оторвали от реальной жизни, полной ледяных струй холодного душа и «царапающих» душу сюрпризов. А преподавателей, которые прошли другие жизненные университеты и сделали себя сами, это порой безмерно раздражает. Но в этом нет ничего нового. Классические противоречия между обществом развития и обществом выживания, конфликт поколений на сломе эпох.

Но есть в институте еще одна интересная прослойка студентов. Бауманка вообще сильна преемственностью поколений. Практика показывает, что дети тех, кто закончил ее в свое время, идут по стопам родителей. Сладкий мед воспоминаний не отпускает их родителей. И они делегируют потомкам свои эмоции. В итоге их дети возвращаются в стены альма матер отцов. Так в институте формируются целые инженерные, преподавательские и профессорские династии – как у военных или разведчиков.

– Не приведет ли это к созданию кастовой закрытости?

– А с чего? Бауманская кровь постоянно обновляется. Москва – мощный социальный пылесос, а Бауманка – сильнейший интеллектуальный магнит для всех, в ком бьется творческая инженерная жилка. К тому же нашей сильной стороной был и остается «русский метод» обучения, когда теория тесно переплетена и поверяется практикой. Этой цели, кстати, и служит наша лаборатория. Здесь проводятся и плановые лабораторные работы, и стихийное творчество студенческих масс. Наиболее сознательные сюда приходят сами – приобщиться к научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам, которые аспиранты ведут в лаборатории в режиме нон-стоп.

Ежегодно тысячи студентов покидают стены вуза и разъезжаются по заводам, НИИ и КБ – ковать оборонный щит страны. И ежегодно на смену им приходит новое поколение. Как у нас говорят, «инженеров оборонки» много не бывает. Их может быть либо недостаточно, либо мало, либо мало просто критически. Так что «Императорскому техническому» еще не одно столетие лететь по волнам истории государства Российского.