Дерусификация и её плоды

Русское общество на примере слов и действий руководства Чечни может воочию увидеть плоды того зловещего явления, о котором на официальном уровне в России по-прежнему не говорят и говорить откровенно боятся. А между тем смена русской топонимики на национальную – лишь завершающий дерусификацию окраин штрих

Давний афоризм велит: зри в корень. Корень проблем во взаимоотношениях между народами уходит в национальный вопрос. В то, как понимают и как формулируют его правящие верхи. В современной РФ он не просто не сглаживается, но, несмотря на неумело-топорную пропаганду официоза, с каждым днём встаёт всё острее.

“Очищение” топонимики севера Чечни от русских исторических названий, разумеется, затеяно было осознанно. Оно – не случайно набежавшее на солнце облачко. И агрессивные эскапады Кадырова в адрес легендарного генерала Шаманова, единственного среди государственных мужей возвысившего голос против очевидно имеющих этнополитический подтекст переименований – тоже не плод голых эмоций. Судя по тональности высказываний главы Чечни, он абсолютно уверен в праве изменить названия находящихся в пределах административных границ ЧР станиц и сёл. И готов в предельно резкой форме на нём настаивать.

Разумно ли объяснять прорвавшийся в медийное поле конфликт только лишь личностным фактором? Естественно, нет.

Генезис существующей в Чечне власти, безусловно, накладывает отпечаток на характер взаимоотношений между Грозным и Москвой. Утверждения о том, что плоды военной победы федеральных сил в 2000 г. над формированиями Ичкерии были затем во многом сведены на нет последующими ошибочными решениями Кремля (и кадровыми – в том числе), не лишены оснований. Но и сводить всё исключительно к очередному обострению русско-чеченских отношений, рассматривая происходящее узко, в отрыве от общей картины – ошибка.

Переименования некогда русских станиц в Чечне – лишь вершина айсберга, вынырнувшая из толщи воды на поверхность. Русское общество на примере слов и действий руководства ЧР (которое, кстати, ранее уже переделало на чеченский лад русско-советские названия всех четырёх административных районов Грозного) может воочию увидеть плоды того зловещего явления, о котором на официальном уровне в России по-прежнему не говорят и говорить откровенно боятся. А между тем смена русской топонимики на национальную – лишь завершающий дерусификацию окраин штрих. Начинается она с разгула идеологического русоненавистничества и прорыва к власти антирусских шовинистов, продолжается физическим выдавливанием русских (в Ичкерии-Чечне 90-х оно приняло самые зверские формы, вплоть до обращения в рабство и массовых убийств), а завершается стиранием памяти о них.

Через этот цикл проходила в своё время не одна только Чечня. Проходила через него и Украина, и Таджикистан. Перевалил за экватор он в Казахстане.

Дерусификация сегодня – печальная реальность для ряда национальных республик уже внутри самой РФ. Изменяют названия отнюдь не только в Чечне, только масштаб переименований вне Чечни пока меньший. Тихой сапой подобное делается и в ряде других республик, в первую очередь в кавказских, исход русских откуда наиболее очевиден и зрим. Административными решениями местных властей с карт городов исчезают улицы, названные в честь русских государственных деятелей, революционеров, классиков литературы, переименовываются площади, учреждения, школы…

Углубляться в мрачную статистику русских исходов сейчас не будем (желающие могут с ней самостоятельно ознакомиться здесь – Дерусификация шагает по национальным окраинам). Достаточно увидеть тенденцию: русское население в национальных образованиях исчезает либо ещё до всяческих переименований (и они тогда фиксируют его фактический исход), либо одновременно с ними.

Уместно ли валить происходящее только на внешние силы, заинтересованные в подрыве России изнутри? Разумно ли ослеплять самих себя возгласами: “Нас стравливают!”?

Натравливают всегда тех, кто и сам готов принять участие в травле. Дерусификация есть логическое следствие строительства национальной государственности в национальных субъектах РФ, ведущегося где пока ещё подспудно, а где уже и без всяких стеснений, открыто и явно. Моноэтническая с начала XXI в. Чечня здесь – не аномалия и не исключение, а лишь очевидный лидер, движущийся в авангарде процесса, способного уже в обозримой перспективе поставить под сомнение сохранность в составе России целого ряда регионов, над которыми сегодня пока ещё развивается триколор.

Но при его разрастании долго ли ему реять?

Модные сегодня в известных кругах проклятия в адрес “раздававших русские земли” коммунистов никакого конструктива в настоящем не несут, а виновных в происходящем вполне можно поискать и в гораздо более близких к современности временах. Курс на территориальную интернационализацию союзных республик и национальных автономий виделся при СССР контрмерой против развития местных национализмов. Всякий знакомый с вопросом знает, что те же русско-казачьи районы севера современной Чечни были в 1957 г. “прирезаны” к ЧИАССР ради “разбавления” вайнахского ядра восстановленной после депортации республики.

Ошибка коммунистов заключалась в другом. Они проглядели в своё время подспудно направленную против русских смычку национальной интеллигенции с национальной номенклатурой, ставшую заделом для будущего национального строительства. Они не хотели верить, что в рамках национального образования, выстраиваемого под титульный народ, смена интернационализма на направленный против нетитульных сообществ национализм есть вопрос возникновения благоприятных условий и времени.

Условия создали те, кто пришёл к власти в России в 90-е. Именно реформаторы раскололи страну, согласившись с тем, что административные границы с той же Украиной и Казахстаном отныне – государственные. И именно они, пусть в случае с Чечней и начавшие запоздало и непоследовательно бороться против прямого вооружённого мятежа, остались слепы и глухи к фундаментальным изменениям в этнических картах национальных республик, к исходу из них этнических русских.

Дерусификация национальных субъектов РФ – опаснейший для страны процесс. Из истории мы знаем, что в условиях революционного кризиса от Российской империи отложились те регионы, в которых были к тому моменту уже достаточно развиты институты собственной государственности, а вот достаточно внушительного слоя русских жителей (то есть противовеса развивающемуся сепаратизму) не было совсем. И если средневековый Бухарский эмират Красной армии удалось вернуть в 1920 г. силой штыков, то с Польшей и Финляндией ничего не вышло. Уверенно пойдя за национальными вождями, они открыли в своей истории новые страницы.

Чуждые борьбе за русских как за национальную общность, правящие верхи России раз за разом попадают впросак. Делая ставку на элиты других народов и рассчитывая через них выправить политический вектор Украины или Чечни, Кремль в конечном итоге терпит болезненную неудачу. Он до сих пор не хочет или не способен понять, что главный гарант “проросийскости” того или иного региона, связанного с Россией узами исторического родства, – не стиль взаимоотношений с его руководством (оно меняется), а проживающие в нём русские жители, многочисленные и уверенные в себе.

Есть в краю русские – и сохраняется он как часть России даже в годину лихолетья и смут.

А не стало их – так и Россией долго ли, коротко ли край быть перестаёт.

И память о ней там искоренят.