Китаю грозят понизить кредитный рейтинг

Есть старый, добрый и не совсем приличный анекдот про еврея в бане, которому друзья говорят: «Рабинович, определитесь: или трусы наденьте, или крестик снимите». В нашей жизни регулярно случается подобное.

Некоторые из них представляются даже не комичными, а трагикомичными. Ну, например, история с курсом юаня по отношению к доллару.

Руководство США активно (и даже, по мнению некоторых экспертов, излишне активно) требует от Китая ревальвации (т. е. повышения курса) юаня, прежде всего по отношению к доллару. Мы не будем говорить здесь о том, что Америке требовать от кого-либо повысить курс его валюты в ситуации, когда ее руководство активно снижает курс своей валюты, не совсем корректно. Что касается причин такого поведения, то мы его не раз анализировали. Вообще говоря, осмысленность такого требования достаточно сомнительна; во всяком случае, есть и другие мнения по этому вопросу. Но самое смешное – в другом.

Одно из трех крупнейших рейтинговых агентств Fitch Ratings сообщило, что кредитный рейтинг Китая может быть понижен. Причина – высокий уровень госдолга и потенциальное снижение качества активов в банковском секторе. Национальные китайские государственные инвестиционные компании имеют большие объемы долгов, которые вместе могут составить от 32 до 47% ВВП. При этом во многих из компаний существуют риски, что они не смогут расплатиться по долгам, говорит Винсент Хо, помощник директора в Fitch Ratings Asia.

Еще одна проблема – рост уровня инфляции. По мнению главного аналитика агентства Эндрю Колкуона, правительство Китая намеренно соглашается на ее рост, планируя таким образом нарастить зарплаты, цены и потребление. Однако, по словам Хо, Китай отдает себе отчет в том, как опасен резкий инфляционный виток.

По прогнозам агентства, экономический рост Китая во втором полугодии этого года замедлится до 8,3% по сравнению с ростом в 11,1%, который ВВП страны продемонстрировал в I квартале этого года. При этом нужно отметить, что этот рост во многом вызван большим объемом эмиссии национальной валюты, которая, собственно, и дает формальный прирост добавленной стоимости, которого в реальности нет. Иными словами, это – не прирост ВВП, а скорее формальный рост наличности. Впрочем, это не очень принципиально, главное – общий вывод.

Как можно говорить о ревальвации национальной валюты страны, в которой серьезно ухудшается экономическое положение? Это выглядит по меньшей мере странно. Если негативные процессы в экономике Китая будут продолжаться (а мы ведь еще ничего не сказали о быстро сокращающемся профиците внешнеторгового баланса Китая), то с точки зрения чисто экономических процессов юань должен не ревальвироваться, а девальвироваться, т. е. падать, нравится это кому-то или нет. Хотя есть, конечно, еще один вариант: если дела в Китае будут плохи, но все-таки лучше, чем в других крупных странах, в частности, в США. Это, конечно, весьма умозрительный вариант, поскольку что такое «хуже», сегодня никто не знает.

Впрочем, сегодня это неважно, поскольку сегодня никто не рассматривает состояние американской экономики с точки зрения, «хуже» она китайской или «лучше». Дело в другом. Если руководство США принимает законом решение о том, что Китай завышает свою валюту, то по итогам заявления агентства Fitch законодатели теоретически должны признать свою ошибку и отменить закон. Если же этого не произойдет, то это будет означать, что США публично и открыто признают, что экономические вопросы теперь могут решаться в политическом, а не в экономическом поле.

Разумеется, такая практика была всегда. Но делалось все это аккуратно и, главное, тщательнейшим образом мотивировалось с точки зрения объективной экономической целесообразности. Здесь и сейчас ситуация – принципиально иная: никаких экономических оснований требовать ревальвации юаня, судя по всему, нет. А закон существует. Значит, любое его применение означает принципиальное изменение всей модели экономических отношений в мире.

Да, сама ситуация «парада девальваций» демонстрирует отказ многих стран от чисто экономической целесообразности, и политическая все чаще берет верх. Но такая политика формально критикуется, а те, кто ее не придерживается (Россия), получают публичные благодарности (например, в виде признания министра финансов РФ «лучшим в мире»). Ситуация Китая в части курса юаня не оставляет от такой позиции камня на камне.

Резюмируя, можно отметить, что начавшийся кризис не просто принципиально меняет действующие экономические механизмы. Он также принципиально меняет все базовые принципы, на основании которых главные «игроки» вырабатывали правила поведения в экономике и адаптировали их к изменяющейся установке. Фактически речь идет о том, что необходимо менять и базовые принципы, и все институты, которые были созданы в рамках старых принципов, в т. ч. ФРС, МВФ, Мировой банк, ВТО и т. д., и т. п. Что само по себе является куда более важным выводом, чем вопрос о курсе юаня к доллару.