В январе 1991-го в Вильнюсе «свои стреляли по своим»

В Вильнюсе идет суд над лидером оппозиционной партии «Фронт» Альгирдасом Палецкисом

Два года тюрьмы грозит лидеру литовской оппозиционной партии «Фронт» Альгирдасу Палецкису за то, что он всего лишь поставил под сомнение официальную версию событий, происшедших в Вильнюсе 13 января 1991 года. Тогда, напомним, «штурм» вильнюсского телецентра, предпринятый советскими спецназовцами, привел к гибели 14 литовцев и одного из офицеров самой группы «Альфа», еще десятки защитников «свободной» Литвы получили ранения разной степени тяжести.

Вчера 1-й Вильнюсский суд собрался на заседание по этому громкому уголовному делу – зал был набит битком. Правда, закончилось заседание, по сути, ничем: потратив на рассмотрение дела три часа, судья взял паузу до 13 сентября с намерением допросить новых свидетелей. Но «вина» Палецкиса никуда не испарилась и нисколько не смягчилась: он по-прежнему обвиняется в государственном, по сути, преступлении.

Что же такое натворил Палецкис? А вот что. 2 ноября прошлого года в эфире одной литовской радиостанции он обмолвился, что во время событий 1991 года у телецентра «свои стреляли в своих». Этого оказалось достаточно, чтобы обвинить его в нарушении закона, принятого в Литве тоже в прошлом году, который запрещает отрицать «преступления советского режима». Прокурор Вильнюсской окружной прокуратуры Эгидиюс Шлейнюс заявил на вчерашнем заседании, что Палецкис обвиняется в том, что высказал утверждения, отрицающие и грубо уничижающие события 13 января 1991 года и их жертв. За это ему и грозит два года тюрьмы или крупный денежный штраф.

Кстати, вполне могла бы грозить и гораздо более суровая кара, да закон (о чем власти Литвы, видимо, сейчас сожалеют) этого не позволяет. Ведь, по сути, Палецкис совершил покушение на «святая святых» современной Литвы (и не только Литвы) – на то, что оправдывает и отделение этой республики от СССР, и последовавший за этим развал всего Советского Союза.

Напомним, что события у вильнюсского телецентра стали, по сути, отправной точкой процесса (принявшего потом поистине лавинообразный характер) распада великой державы. И речь тогда шла даже не столько о независимости Литвы, сколько об уничтожении всего Советского Союза. Именно в Вильнюсе в январе 1991-го родился (точнее, был искусно имплантирован в массовое сознание) миф о «преступности» СССР, под одной крышей с которым, дескать, жить далее уже нельзя.

Да, не проверни инициаторы развала СССР вильнюсский сценарий, они бы наверняка придумали и попытались реализовать что-нибудь аналогичное в другом месте тогда еще единой страны. Но не факт, кстати, что новый сценарий сработал бы так, как это получилось в Вильнюсе. А тут так все отлично «срослось»: Литва получила полное «моральное право» на отделение от СССР, СССР как «кровавое» государство был окончательно дискредитирован (даже в Москве «Демократическая Россия» собирала сотни тысяч людей, скандирующих: «Свободу Прибалтике!»), пора Советскому Союзу и «честь знать»! И вот на этот великий миф покушается какой-то там литовский оппозиционный политик! Что?!

Самого Палецкиса, кстати, вряд ли можно отнести к «отчаянным правдорубам». Произнеся 2 ноября прошлого года на радио слова о том, что «свои стреляли в своих», он далее хотел указать источники своих утверждений. Но это ему уже не позволили сделать оппоненты, в т. ч. ведущий радиоэфира.

«Я сказал: «Подождите, дайте закончить», хотел сказать об источниках, на которые опирался, но не получил возможности продолжить, – пояснил Палецкис, слова которого приводит delfi.lt. – Это были несколько интервью А.Буткявичюса, книга Альгирдаса Плукиса, рассказы Витаутаса Петкявичюса в книге, показания Юозаса Куолялиса, что стрельба велась сверху. Я не утверждал категорически, я сказал: «и, как сейчас выясняется, свои стреляли в своих», но дальше меня перебили, и стали говорить другие», – оправдывался Палецкис.

Но тщетно. Даже Аудрис Антонайтис, радиоведущий той передачи, возмутился: «Подобного можно ожидать, если кто-нибудь закричит: «Хайль Гитлер!», например. Все-таки для Литвы это – очень болезненная тема. И все расследования не подтверждают то, что говорил г-н Палецкис».

А Палецкис ничего и не утверждал: он всего лишь сказал, что неплохо бы и разобраться – хотя бы по прошествии 20 лет – в этом деле, в котором до сих пор очень много нестыковок, главная из которых заключается в том, что литовцы, защищавшие телецентр от советского спецназа, были убиты выстрелами сверху. А спецназ ведь «штурмовал» телецентр снизу, с земли. Кто же в этом случае застрелил «мирных защитников свободной Литвы»? На месте «преступления» советского спецназа, говорят, даже нашли гильзы от патронов к винтовке Мосина – той, которой вооружалась армия еще царской России. Разве это – оружие наших спецслужб?

При этом Палецкис, повторим, ничего не утверждал категорически, а хотел лишь сослаться на мнения перечисленных им людей. А эти мнения в современной Литве замалчиваются, им попросту не дают хода. Ведь если принять их версии происшедшего в 1991-м, то придуманный и с блеском реализованный в 1991-м в Вильнюсе миф, ставший в Литве официальной версией, попросту развалится, и вскроется величайший обман. Какое тогда «моральное оправдание» будут иметь и отделение Литвы, и развал всего СССР?

А люди, перечисленные Палецкисом, поведали ранее очень многое об этой темной истории – правда, им так и не предоставили сколь-нибудь заметной трибуны для изложения своей точки зрения. И первым в их ряду, несомненно, стоит Аудрюс Буткявичус – бывший министр обороны Литвы, бывший соратник и коллега небезызвестного Витаутаса Ландсбергиса. Вот что он рассказал в апреле 2000 года в откровенном интервью, которое дал малотиражному русскоязычному изданию «Обзор» (в изложении ИА REGNUM):

«— Жертвы январских событий Вы планировали?

— Да.

— Т. е. Вы сознательно шли на эти жертвы?

— Да.

— И Вы не чувствовали угрызений совести за то, что Вы людей, в общем-то, подставили?

— Чувствовал. Но и мои родители тоже там были. Я не имел никакой личной гарантии. Вот это – единственное мое оправдание. Там стояли мои папа и мама. Я не охранял себя даже бронежилетом. Я не имел какой-то личной охраны. Я просто играл, ясно сознавая, что произойдет. Но я хочу сказать: по сравнению с тем, что происходило в других местах Союза, это были очень маленькие жертвы. Я не могу оправдать себя перед родными погибших, но перед историей – да. Я могу сказать другое: эти жертвы нанесли такой сильный удар по двум главным столпам советской власти – по армии и КГБ; произошла их компрометация. Я прямо скажу: да, я планировал это. Я работал долгое время с Институтом Эйнштейна, с профессором Джином Шарпом, который занимался, что называется, гражданской обороной, или психологической войной. Да, и я планировал, как поставить советскую армию в очень неудобную психологическую позицию, чтобы любой офицер стал стыдиться того, что он там находится. Это была психологическая война. В этом конфликте мы не могли выиграть, употребляя силу, это было ясно. И я старался перетянуть конфликт на другую фазу – на фазу психологической стычки. Я выиграл. Я могу сказать «я», потому что планы ненасильственной обороны были разработаны задолго до январских событий. И это лежало на мне как на человеке, со студенческих лет занимавшемся психологией, в т. ч. и психологической войной как дисциплиной.

— Вы не обижайтесь, но Вы стали своеобразным психологическим провокатором. Вы просто спровоцировали...

— А как же? Да, я намеренно шел на ТО, думая, какие действия будут. Зная, как будет выглядеть игра с ИХ стороны. Знаете, наверное, такой старый анекдот про военных: вскрывают череп военному и смотрят, что между ушей мозгов нет, есть только красная нить. Никто не знает, для чего эта нить. «Давай перережем». И уши отвалились. Оказывается, нить была для поддержки ушей... Там есть только одна нить. ОНИ работают очень прямо. В Советском Союзе в военной среде не было разработано психологических операций: все действовали по одной, очень примитивной схеме. И я это понимал. Вот и все.

— И Вы этим успешно воспользовались...

— Да. Я знал, что они делают, знал, какая у них игра. Были мои разговоры тогда с Моисеевым, Маршалом Советского Союза. Я знал, что выход Литвы из состава Союза – в их планах. Для меня не было какого-то недопонимания, что тут происходит. ОНИ играли очень ясно (я имею в виду группировку вокруг Ельцина), шло все это брожение, и просто я знал, что нельзя допустить, чтобы нас раздавили. Так и шла игра... Вы все это напишите. Мне надоело политиканство, я хочу очень прямо сказать, что было сделано. Я не хочу что-то скрывать.

(Из интервью Натальи Лопатинской с Аудрюсом Буткявичусом, «Обзор» №15 (170) апрель 2000 г.)