Кто кого надул, или Криминальные банкротства отечественных банков

Записки обиженного вкладчика

Сообщения о банкротстве давно уже не вызывают жалость по отношению к тому, кто оказался в этом положении. Изначальный образ сломанной скамейки (от итальянского banco – скамья и rotto – сломанный) сменился видением растяпы и неумехи собственника, который сумел довести свою организацию до неспособности платить по своим обязательствам. Таковым этот образ отчасти остается и сейчас, даже когда речь идет о кредитно-финансовых организациях, имеющих дело с деньгами граждан.

Но так ли все безобидно обстоит на самом деле?

По мнению некоторых экспертов, основная масса банкротств в России не случайна. Ведь преднамеренное банкротство – это выгодное и безопасное преступление. Дикость, но действующего механизма защиты от преднамеренного банкротства банков в России до сих пор нет. Поэтому каждый год «ломка» настигает 20 банков (всего их 1000), в среднем каждая «операция» приносит организаторам около миллиарда рублей. Случаи, когда кто-то понес за это уголовную ответственность, чрезвычайно редки. По некоторым оценкам, ежегодный оборот этой отрасти криминала составляет от 20 до 25 миллиардов рублей.

Так куда же смотрят в Центробанке, Агентстве по страхованию вкладов и Федеральной службе по финансовым рынкам?

Правда, на днях АСВ рапортовало о выявлении случаев фиктивного заведения вкладов физических лиц в 10 банках, у которых ранее были отозваны лицензии. Как сообщает «Интерфакс», агентство совместно с ЦБ поймали «Трансэнергобанк» на попытке сформировать фиктивную задолженность банка перед физлицами с целью хищения из фонда почти 5 миллиардов рублей. Выяснилось, что незадолго до отзыва у банка лицензии его электронная база пополнилась несколькими тысячами записей о якобы размещенных средствах. Практически все вклады – на сумму, близкую к лимиту страхового возмещения, то есть 700 000 рублей. Таким образом размер застрахованных обязательств «Трансэнергобанка» возрос в 37 раз.

У остальных девяти проверяющие обнаружили почти 800 случаев неправомерного формирования остатков средств на счетах по учету вкладов. Все эпизоды выявили при подготовке к выплатам по страховым случаям, наступившим в 2012 году. Речь идет о КБ «Охотный Ряд», «ПВ-Банк», «Сембанк», «Орелсоцбанк», «Уральский трастовый банк», «Витас банк», КБ «Камчатка», «Мобилбанк» и КБ «Холдинг-Кредит».

Отдельно хотелось бы остановиться на истории «Холдинг-Кредита». В начале апреля бывшего предправления обвинили в махинациях на сумму 5,7 миллиарда рублей. По информации Следственного управления ГУ МВД, 45-летняя женщина обвиняется в неправомерных действиях при банкротстве. По версии следствия, зная о неизбежном отзыве лицензии, подозреваемая написала заявление об уходе по собственному желанию. При этом, увольняясь, она должна была передать имущество и необходимые документы новому руководителю, но не сделала этого.

История «Холдинг-Кредита» интересна еще и потому, что после банкротства в 2012 году банк остался должен деньги почти 2000 вкладчикам. Все требования кредиторов составляют 8,7 миллиарда рублей.

Банк был стабильным и прибыльным: некий крепкий середнячок с постоянными клиентами и внушительным собственным капиталом в 900 миллионов рублей. В 2011 году к «Холдинг-Кредиту» неожиданно возникли претензии у ФНС в связи с неуплатой НДС по операциям с золотом в 2005-2006 годах, несмотря на истечение срока давности. Учредитель банка Владислав Черников утверждает, будто сотрудники ФНС таким образом вымогали взятку. «Договариваться» владелец «Холдинг-Кредита» отказался и в результате получил налоговые претензии в размере, превышающем величину уставного капитала (на 2 миллиарда рублей). Банк обанкротился, и вкладчики, помимо страхового возмещения, получили только 7% от остатка своих денег.

Что же произошло на самом деле?

Отличить рыночное банкротство от намеренного группового финансового мошенничества в особо крупном размере несложно. Намеренный вывод и сокрытие активов банка – явный признак криминальной «ломки». Делается это путем тайной замены реальных активов на бросовые ценные бумаги. С каждым новым случаем схемы ломки развиваются и становятся многоходовыми запутанными операциями, несущими на себе отпечаток организованности, спецслужебной опытности и беспредельного цинизма.

Даже глава ЦБ Сергей Игнатьев как-то заявил: «Руководители коммерческого банка технически способны вывести (честнее сказать, украсть) активы банка очень быстро – за пару часов». Но если банковский надзор ничего предотвратить не может, то после банкротства установить преднамеренность легко. Было бы у следователей желание, а у государственных руководителей – воля.

Учредители «Холдинг-Кредита», похоже, знали о банкротстве, поэтому банк скрытно к нему готовился в течение последнего года работы. В этих целях был создан классический бридж-банк, куда с марта 2012 года переводились сотрудники центрального офиса и самые лучшие клиенты. Позднее он разместился в здании центрального офиса «Холдинг-Кредита» в Москве. Далее, за полгода до банкротства, из банка «неустановленными лицами» выводились ликвидные активы: наличные деньги, акции, векселя и подменялись «мусорными». И, наконец, управляющие «Холдинг-Кредита», верно оценив новую политику собственников банка, начали выдавать крупные кредиты на сотни миллионов рублей фирмам своих родственников.

Отзыв лицензии был делом времени, и когда все случилось, отзыв ударил только по простым вкладчикам, деньги которых разворовали. Пришла временная администрация, но из банка быстро пропала вся финансовая документация. Не обнаружил пропавших активов и назначенный конкурсный управляющий, который в конце концов посоветовал вкладчикам не терять время и смириться. В конце ноября 2012 года в Москве прошел митинг обманутых вкладчиков банка, которые обвинили сотрудников АСВ в коррупционных связях с руководителями и владельцами «Холдинг-Кредита». После их настойчивых обращений в ФСБ и Администрацию Президента РФ начались реальные действия по расследованию уголовного дела, возбужденного только 21 августа 2012 года.

Главная странность в банкротстве «Холдинг Кредита» – таинственное исчезновение кредитного портфеля (кредитных договоров) и не менее загадочное их обретение. Хотя в факте пропажи ничего особенного нет: это самый ясный признак фиктивного и криминального банкротства.

Вкладчики негодуют до сих пор: получив обратно базу по «дебиторке», сотрудники АСВ затягивали и затягивают процесс взыскания задолженности бюрократическими процедурами. Все это вместо того, чтобы мотивированно напирать на МВД РФ в целях ускорения расследования уголовного дела. Кажется, руководство АСВ нашло легкое решение, назначив «крайним» менеджмент банка, выдававший сомнительные кредиты накануне банкротства.

Главная проблема в рассказанной истории – что власть не хочет признавать очевидное: имело место очередное преднамеренное банкротство, устроенное оргпреступностью. Завеса молчаливого безразличия, окружающая этот многомиллиардный бизнес, устраивает и бандитов, и коррумпированных чиновников. Но не простых людей, остающихся без скопленных на старость, лечение и похороны трудовых сбережений. Нас лишили приличной жизни в СССР, а в России не дают достойно из нее уйти!