«Фильм «Викинг» - безграмотность, возведенная в степень, и норманизм в картинках»

Кандидат исторических наук об исторической достоверности фильма

Режиссер фильма «Викинг» Андрей Кравчук в интервью ТВ «Царьград» определил реакцию зрителей на его фильм как ажиотаж и признался, что это стало для него неожиданностью. Фильм, как известно, посвящен Святому равноапостольному великому князю Владимиру Святославовичу (960 – 1015) и эпохе его жизни и деятельности.

Создатели фильма подчеркивают, что в основу фильма были взяты события, описанные в «Повести временных лет», и что они рассматривали Нестора-летописца чуть ли не как своего сценариста. 

Кадр из фильма «Викинг». Фото с сайта kinopoisk.ru

Я собираюсь проанализировать в моей статье взгляды создателей фильма «Викинг» на эпоху князя Владимира Святославовича (960 – 1015). Общеизвестно, что эта эпоха уже более двухсот пятидесяти лет является предметом манипулирования со стороны норманистов, т.е. сторонников идеи скандинавского происхождения летописных варягов, безродного скандинава Рюрика и скандинавского происхождения имени Руси.

А я уже много лет занимаюсь исследованием западноевропейских историко-политических мифов, порождением которых явился норманизм. Поэтому анализ взглядов создателей фильма «Викинг» вполне вписывается в тематику моих исследований – уже одно название фильма содержит достаточно информации по этому вопросу.

Тем более, что главным историческим консультантом фильма был приглашен В.Я.Петрухин – главный в соавторстве с Е.А.Мельниковой производитель имени Руси от *Rōþs (-menn)/гребоманов и в этом же соавторстве главный защитник идеи исхода летописных варягов откуда-нибудь из Скандинавии. А одним из основных экспертов ТВ программы «Правда и вымысел ”Викинга”. Эксперты о фильме» была приглашена Е.А.Мельникова, в работах которой получили развитие все основные построения норманизма: о скандинавском предводителе Рюрике – наёмнике по договору, о скандинавском происхождении варягов, о русах, образовавшихся из родсов-гребцов, иными словами говоря, вообще о значительной роли «скандинавов в процессах образования Древнерусского государства» и пр.

Вообще предварить название фильма «Викинг» скандинавским словом «сага» и одновременно рекламировать его связь с Повестью временных лет (ПВЛ) – значит сразу заявить о своем отношении к русской истории. В концентрированном виде это отношение можно сформулировать так: в древнерусской культуре все «пришлое» или заимствованное, включая и летописную традицию.

Уже в XIX в. норманисты как на Западе, так и в России стали утверждать, что и русские летописи, и былины создавались под влиянием и даже при непосредственном участии скандинавов. В частности, ядро Повести временных лет (ПВЛ) было якобы записано со слов скандинавского информатора русским книжником. Никаких доказательств при этом, разумеется, не приводилось.

В работах одного из экспертов фильма – теоретика современного российского норманизма, Е.А.Мельниковой - как раз и проводятся параллели между ПВЛ и скандинавской культурой в форме повествования сагового типа. При этом «саговый тип», по её словам, оказывается изложницей для ПВЛ. Вот этим курсом и следуют создатели фильма, старательно выводя в заголовке слова «эпическая историческая сага», чтобы сразу подчеркнуть, откуда, по их мнению, идут истоки древнерусского летописания. 

Вполне естественно, что Е.А.Мельникова, выступая в указанной выше ТВ программе и отвечая на вопрос об исторической достоверности фильма, сообщила, что фильм приятно удивил её осмысленной интерпретацией ПВЛ. Такая реакция понятна, поскольку создатели фильма взяли за основу не собственно ПВЛ, а интерпретацию ПВЛ в работах норманистов.

Что же касается вопроса о каком-то влиянии скандинавской культуры на ПВЛ, то следует напомнить, что как раз норвежско-исландская литература – основной источник для «повествования сагового типа» – создавалась под сильным влиянием заимствований из континентальной европейской литературы. Это определялось особенностями политической и культурной жизни Исландии и Норвегии периода создания саг.

С 1258 года Исландия стала ярлством под властью норвежского короля Хокона IV Хоконссона (1217 – 1263), хотя контакты самого разнообразного характера между Исландией и Норвегией существовали и в предыдущие периоды. Об этом свидетельствуют, в частности, сочинения прославленного составителя исландских саг Снорри Стурлусона (1179 – 1241), например, его «Круг земной», явившийся циклом саг о норвежских конунгах.

Период правления Хокона IV считается периодом экономического и культурного расцвета Норвежского королевства. Особый интерес короля вызывали европейские литературные и исторические произведения. При Хоконе начался интенсивный «импорт» произведений из европейских стран. Правда, традиция переводов на древненорвежский или древнеисландский не была чем-то новым для средневековой Норвегии. Но в первой половине XIII в. произошел жанровый «переворот».

Если в XII в. были распространены переводы религиозных произведений, то в XIII в. стали активно переводиться произведения европейской светской литературы. По указу короля приглашались к норвежскому двору образованные монахи из Англии, король лично заказывал переводы тех или иных популярных на континенте или на Британских островах произведений.

Эта интенсивная переводческая деятельность, которой покровительствовал сам король, и послужила сильным толчком для развития норвежско-исландской литературы разных жанров.

Значительное место среди переводных произведений занимали так называемые псевдоиторические саги. В их числе можно назвать переведенное с латыни жизнеописание Александра Великого «Сага об Александре» и перевод псевдоисторической «Истории королей Британии», написанной в 1136 году хронистом и епископом Гальфридом Монмутским. У него ранний период истории Британии (до VII в.) основан на кельтских легендах, в частности, на легендах о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. В силу чего подлинные события переплетаются с легендами и вымыслом. Переложение сочинения Гальфрида Монмутского на древнеисландском языке получило название «Breta sögur».

Работа по переводам и компиляции произведений средневековой европейской литературы продолжалась и при преемниках Хокона IV. Стоит добавить, что во французских средневековых поэмах фигурировали многие европейские народы, в частности, западнославянский народ лютичей.

О Руси и ее правителях сообщалось не только в произведениях французского эпоса. В середине XIII в. на древненорвежском языке была произведена первая письменная фиксация древненемецких сказаний о Тидреке Бернском, получившая известность как Тидрексага. Сага, как известно, передает эпическое наследие, восходящее к событиям V в. – войнам гуннов во главе с Аттилой и готов во главе с Теодорихом. Но кроме гуннского и готского правителей в ней фигурировали Илья Русский и русский король Владимир.

Здесь следует сделать небольшое отступление и сказать несколько слов о «русском короле Владимире», правившем, согласно Тидрексаге, в Vв. Известный российский историк С.Н.Азбелев, исследуя эпическую предисторию Новгородской земли, блестяще доказал, что этот Владимир совпадает с образом эпического князя Владимира из русских былин. Он был правителем Руси в период, когда она подверглась нашествиям гуннов. Территория, подвластная, если верить Тидрексаге, эпическому Владимиру, включала земли от моря до моря, простираясь далеко на восток и превосходила размеры позднейшего Киевского государства X в. Этим и объясняется интерес к Владимиру и Руси в Тидрексаге.

Азбелев установил, что у былинного князя Владимира доминировало отчество «Всеславич». Согласно Азбелеву, именно князь Владимир Всеславич, послужил, очевидно, первым прототипом былинного князя Владимира. Подробнее об этом можно прочитать в недавно изданной монографии «Летописание Великого Новгорода: летописи XI-XVII веков как памятники культуры и как исторические источники». М., 2016.

Я совершенно согласна с мнением С.Н.Азбелева. Былинный князь Владимир прозывался Владимиром Красное Солнышко, что означало не проявление ласкового отношения к нему народа (дескать, солнышко ты наше, рыбка золотая!), а маркировало его конфессиональную характеристику – солнцепоклонство. Это система древнерусских дохристианских верований, а князь Владимир Святославович вошел в историю как проводник христианства.

Совершенно очевидно, что это были две разные исторические личности, принадлежавшие к разным эпохам, и устная древнерусская традиция их различала. Однако историческая наука, начиная с эпохи Просвещения, стала смешивать в одно. И причина тому понятна: по мнению западноевропейских утопий, впитанных российской исторической мыслью с XVIII в., не могло быть у русской истории периода древнее, чем VIII – IX вв.  

Согласно же Тидрексаге, в средневековой Европе было хорошо известно и о более древних корнях русской истории. А древность русской исторической жизни порождала богатую и разнообразную духовную культуру, в лоне которой создавались и хранились сказания о древнерусских правителях и героях.

И как показывают мои исследования, норвежский двор и норвежско-исландские деятели культуры, проявлявшие особенно горячий интерес к произведениям о великих правителях других народов, не обошли своим вниманием наследие древнерусской летописной мысли и былевого эпоса. К XII в. относится создание ПВЛ, куда были занесены сказания о князе Олеге.

На период XIII в. приходится расцвет норвежско-исландской литературной и исторической традиции. В середине XIII в. осуществляется перевод Тидрексаги с рассказом о русском короле Владимире, правившем в V в. и участвовавшем в бурных событиях того периода, потрясавших европейский континент.

Вслед за Тидрексагой и примерно в одно и то же время с созданием прозаической компиляции старофранцузских эпических сказаний о Карле Великом «Karlamagnus saga» на древненорвежском языке стали создаваться и компиляции из древнерусских сказаний. Эти компиляции создавались в традиционной форме саг, герои которых принимали черты норвежских псевдоисторических конунгов и их сподвижников. 

Примером такой компиляции, согласно моим выводам, является «Сага об Одде Стреле», созданная, предположительно, в XIII – XIV вв. Эта сага совершенно очевидно, представляет компиляцию из двух древнерусских сюжетов. У норманистов, разумеется, все поставлено с ног на голову: именно герой саги, выходец с норвежского хутора Одд Стрела объявлен прототипом князя Олега.

Но объективный анализ культурно-исторической ситуации, в которой создавались исландские саги, показывает, что именно древнерусская летописная традиция обладала потенциалом оказывать влияние на «скандинавскую культуру в форме повествования сагового типа», а не наоборот. 

И если это можно сказать об исландских сагах, получивших всемирную известность, то еще менее у нас оснований заподозрить шведскую средневековую историческую традицию в культурном влиянии на русское летописание. О том, что шведская культура до распространения христианства в XIII-XIV вв. была крайне бедна, рассказывает уже реформатор шведской церкви Олоф Петри в его «Шведской хронике», написанной в 1530–1540-х.

В этом произведении Олоф Петри подчеркивал, что «...у нас, шведов, нет ни одного старинного исторического сочинения, как у некоторых других народов, нет у нас достоверного известия как о происхождении нашего шведского народа, так и о том, какой Швеция была вначале (Petri O.En Swensk cröneka. Uppsala, 1917. S. 3). Первая рифмованная хроника под названием «Хроника Эрика», посвященная шведской истории в период с середины XIII – начала XIV вв., появилась в Швеции в 1320-х годах. 

Поэтому преподносить фильм, якобы основанный на ПВЛ, как сагу - есть историческая безграмотность. Но полагаю, что в данной безграмотности повинны не столько создатели фильма, сколько их исторические консультанты.