«Ножницы Кудрина» в нефтянке затупились, в ход идет «серп Силуанова»
Минфин предлагает отменить экспортную пошлину на нефть с 2025 г., а вместо нее перейти на измененное внутреннее налогообложение в отрасли. Иными словами, перенести все финансовые риски и нагрузки с федерального бюджета на компании.
Однако в истории уже был похожий период, напоминает генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов, это конец 80-х в СССР.
"Минфин не думает о том, как эти меры скажутся на самой отрасли, у него в модели априори нефтяной сектор находится в комфортной ситуации. Нефтяные компании – это атланты, конечно, но они 10 лет это небо на себе держать не будут", - рассказал эксперт.
- Минфин планирует полностью отменить за 2022-2025 гг. экспортную пошлину на нефть, но перенести нагрузку на внутреннее налогообложение. На что расчет? В чем и кому выгода?
Константин Симонов: Расчет предельно ясен. Дело в том, что экспортная пошлина – это налог, который собирается только с экспорта. А НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых) – это налог, который собирается с любой добычи. И в этом плане НДПИ, конечно, собирать лучше для бюджета, потому что он уплачивается с каждой тонны добытой нефти, а экспортная пошлина выплачивается только с тонны вывезенной нефти. И плюс – экспортная пошлина зависит от стоимости нефти на внешних рынках, а НДПИ может зависеть от других параметров, и к стоимости нефти привязан не будет.
В этом плане Минфину будет все равно, сколько будет стоить нефть на внешних рынках, и риски колебания цен будут перекладываться на компании. Поэтому тут логика Минфина предельно понятна – сделать так, чтобы поступления в бюджет были более прогнозируемы и при этом не сокращались.
Сейчас ситуация простая – действуют "ножницы Кудрина" – то есть срезается все то, что называется сверхдоходами, но при этом, когда цена на нефть падает, то все основные риски несет, конечно, бюджет. А компании в этом плане страдают меньше.
Вот Минфин и задумался – что за ерунда? Как бы сделать так хитро, чтобы в период "тучных" цен собирать деньги, но и чтобы в период низких цен выплаты не сокращались. Соответственно, придумываются эти схемы.
- То есть опять увеличивается собираемость, но ничего не делается для общего развития?
Константин Симонов: В чем главная-то проблема Минфина и вообще этого подхода - я всегда критиковал ведомство за подходы к налогообложению, потому что его чиновники думают на перспективу нескольких лет и ставят во главу угла исключительно интересы федерального бюджета, но они не думают о том, как эти меры скажутся на отрасли. У Минфина в модели априори нефтяной сектор находится в комфортной ситуации, "скрывает" деньги, а Минфину, как комиссару, их надо "найти".
На вопросы отрасли о том, что будет через пять лет, в Минфине отвечают – а что думать-то? Через пять лет еще неизвестно, кто там будет министром финансов, нас это не касается, нам бы вот сейчас протянуть.
А у нас был период очень похожий – конец Советского Союза. Напомню, в 1987-1988 гг. страна давала абсолютные исторические рекорды по объемам, добывали больше нефти, чем сейчас, и РСФСР, кстати, больше добывал нефти, чем сейчас РФ. Но все начало валиться еще до того, как Союз распался.
Ситуация очень похожая. Там был вопрос не налогов, но был вопрос фондов, отрасль говорила – дайте нам возможность капитальные затраты увеличить, а им отвечали - какие капитальные затраты? У вас рекорды, отстаньте!
И мы схлопнулись фактически по добыче с 600 млн почти в два раза – вот результат. И сейчас проблема заключается в том, что у Минфина задача забрать деньги в бюджет, у него нет задачи думать, что будет с этой индустрией через пять лет.
Более того, есть всякие умники типа Грефа, которые постоянно "троллят" нас историями, что через 10 лет нефть никому будет не нужна. И получается замкнутый круг.
- А другого формата нет? Почему именно экспортная пошлина, НДПИ?
Константин Симонов: Есть история с экспериментом по НДД - отрасль всегда просила перейти к налогообложению финансового результата. Им сказали – хорошо, давайте перейдем, только сделаем так: будет эксперимент, определим четко месторождение, но самое главное – надо сделать так, чтобы мы ни рубля вам не переплатили, то есть выпадающие доходы вы бы нам компенсировали.
Суть эксперимента была в чем? В том, что экономия на налогах должна была обернуться ростом капитальных затрат компании, задача была стимулировать их к инвестированию. Но Минфину отрасль - "по барабану". В итоге Минфин предложил: посчитали выпадающие доходы, эксперимент начинаем, но вы нам по итогам каждого года заплатите компенсации.
Предположим, чиновники бы задумались – как бы стимулировать людей, чтобы они больше ездили на общественном транспорте? Можно снизить стоимость проезда - с 30 руб. до 25 руб. Но ведь 5 руб. ведомство потеряет? Ну вот тогда на выходе 5 руб. с граждан еще будем собирать. Тут примерно такая же история.
- А что касается исключения льгот в нефтянке? Как это согласуется с изменениями?
Константин Симонов: Минфин сейчас хочет ликвидировать льготы. Вот тут я с Минфином согласен – льготы являются отвратительным инструментом, потому что они стимулируют компании не в целом изменять налоговую систему, а бегать к крупным начальникам и себе выбивать исключения. Это неправильно. Здесь я с Минфином согласен.
Но если вы убираете льготы, то вы измените налоговую систему, она абсолютно варварская и ни к чему не стимулирует. Если вы хотите получить через три-пять лет падение добычи и повторить историю 90-х годов - ну, давайте.
Но такое ощущение, что эти аргументы на Минфин вообще не действуют, потому что у него горизонт планирования – день простоять да ночь продержаться.
- Антон Силуанов подчеркнул, что предлагается переход с НДПИ на упомянутый Вами налог на добавленный доход...
Константин Симонов: Планируется то, что вы и сказали, – экспортная пошлина меняется на НДПИ, а еще постепенно идет замена НДПИ - на НДД. Но экспортная пошлина на НДПИ меняется быстрее, а НДД является путем длинного эксперимента, который сейчас запускается. Несколько компаний отобрали месторождения, сейчас Минфин будет экспериментировать с ними, но экспортная пошлина в рамках того же налогового маневра на НДПИ уже меняется.
- А с чем вообще связаны такие далекие даты? Начнут отменять только через пять лет, в 2022 г., да еще три года процесс займет?
Константин Симонов: Минфин хотел экспортную пошлину быстрее отменить, тут просто уже возникли интересы нефтяных компаний, которые попытались этот процесс хоть как-то растянуть, потому что все изменения налоговой системы "по Минфину" – это попытка еще больше забрать денег у нефтяных компаний, перестраховаться и переложить на них все риски низких цен на мировом рынке. Вот и все. Эта политика будет продолжаться, к сожалению.
- Недавно Силуанов же жаловался, что бюджет был бы бездефицитным, если бы цена на нефть всегда была в районе $50-60 – то есть теперь они избавляют себя от таких рисков? Теперь бюджет, условно говоря, не будет зависеть от цены на нефть?
Константин Симонов: Идея в том, что от падения цен на нефть страдать должны нефтяные компании, а не бюджет. Потому что их ситуация, когда со $100 цены упали до $30, не устраивает - основной шок тогда испытал, конечно, бюджет.
Суть модели заключалась в том, что с каждых $10, которые получаются при цене нефти выше $50, $8,5 уходило в бюджет. Это называлось "ножницами Кудрина". Потом начались другие "хитрости", что я называл "серпом Силуанова" – он пытался к "ножницам Кудрина" добавить страховку на период низких цен. То есть Кудрин жил в реальности – как срезать верхнюю часть доходов. Но поскольку сейчас все понимают, что цен по $100 не будет, и даже по $65 не будет, то Силуанов думает, как снизу резать их. Одно дело – резать излишки, а когда излишков нет – надо резать уже все, что есть.
В этом плане налог с добычи чем хорош? Тем, что он не зависит от внешней конъюнктуры, если он правильно составлен и не привязан к экспортным ценам. И если правильно спрогнозировать уровень добычи, который пока держится, то бюджет примерно прогнозируется.
А вот что будет с отраслью, где она будет эти деньги брать? Понятно, что она будет экономить на капитальных затратах – но это никого не волнует. И то, что нефтяные компании сейчас опять начинают думать, как переносить инвестиции за рубеж, тоже никого не волнует.
- Пять лет назад мы говорили о цене в $100 за бочку, сегодня это пока $50-55, а если еще через пять лет это будет $20-30, то что будет с нефтянкой? Да и может ли так низко упасть цена?
Константин Симонов: Первой попыткой будет - переложить все на плечи нефтяных компаний. Другой вопрос, что это атланты, конечно, но они 10 лет это небо на себе держать не будут. И в этом плане, я думаю, вообще никто не планирует, что будет через 10 лет.
Горизонт планирования сейчас - год максимум, да и скоро на квартал перейдем. Что будет через 10 лет – это вообще абстрактная перспектива.
С точки зрения нефтяных цен я не думаю, что цена упадет до $20, но я также уверен, что она уже и до $100 снова не вырастет. Я думаю, что коридор в $40-60 оптимальный. Потому что если цена высокая, то тогда на рынок выходят проекты с достаточно высокой себестоимостью, тут же они запускаются и начинают цену сбивать. Это не только сланец, есть нефть и более дорогая – глубоководный шельф, арктический шельф и так далее.
Пока при цене в $40-50 его выпускать бессмысленно. Но уже при цене в $60 мы видим, как сланец идет. Если цена будет выше $60 – пойдет и арктический шельф. В этом плане слишком сильно цены уже не вырастут, но совсем низко они и не упадут по той же причине - потому что уже "unconventional" (нетрадиционные запасы нефти и газа – прим. ред.) – это довольно значимая часть рынка.
Многие говорят, что себестоимость будет снижаться, но в реальности все равно потенциал снижения себестоимости ограничен, и запасы тоже не беспредельны этой нетрадиционной нефти. Уже сливки "unconventional" сняты, и дальше надо будет переходить в достаточно дорогие категории.
Если цена упадет резко – то отсечется довольно серьезный сегмент. Поэтому я думаю, что если цена будет падать низко, то будет тут же восстанавливаться. То же самое мы уже видели, когда нефть упала ниже $30. Все вопили, что это останется на 10 лет, но рынок достаточно быстро на это отреагировал, и я думаю, что коридор $40-60 – это тот коридор, который мы должны держать в уме на ближайшие лет пять.
