Угрюмый брянский маскарад. Часть IV

НА ПАПЕРТИ
Погром, случившийся в экономике Брянской области, не заметили, как, например, гайдаровский, только по одной причине: он растянулся на несколько последних лет. Когда трудовой люд истребляется медленно, к стону привыкают. Неумолимы лишь цифры.
Одна из них великолепно иллюстрирует намерения нынешней руководящей команды - то ли управлять, то ли держать своих подданных за лагерным забором. За последние десять лет с 16 300 до 28 800 человек вырос аппарат власти. Население области сокращалось, а паразитирующая часть общества набухала, как клоп, сосущий кровь. Брянцы прокормили бы и этих набухших, если бы те сидели в сторонке и не мешали, но ведь большинство из них кинулось оправдывать свое существование, иначе говоря, мешать, путаться под ногами.
Если бы увеличилось число занятых в промышленности, строительстве, сельском хозяйстве, то есть в отраслях, которыми питается бюджет, это говорило бы о здравости экономических решений. Однако на протяжении пяти лет мы наблюдаем противоположную картину. Численность населения трудоспособного возраста увеличилась, но напрасно родители надеются, что их детям предложат работу, а не подвалы и чердаки, где сажают на иглу. Число тех, кому не нашлось места на предприятиях, выросло на десять тысяч человек. Это десять тысяч сгинувших надежд, сотни юношей и девушек, которые вчера писали сочинение про "лишних людей", а нынче сами оказались в этой роли. Число безработных по сравнению с 1996 годом тоже выросло на 21 тысячу человек.
С крупных и средних предприятий изгнали более 100 тысяч работников! Причем даже в деревне 34 тысячам мужиков и их женам не нашлось дела. Это при брошенных-то землях! Из 593 тысяч, которые числятся занятыми, лишь 445 имеют постоянную работу и, соответственно, доходы. Вне сферы активной деятельности находятся 230 тысяч человек, то есть около 30 процентов трудоспособного населения. Это уже на грани социального бедствия, однако труба брянской пропаганды продолжает глушить народ крикливыми песнями о своих достижениях.
Наблюдая толпы праздношатающихся, пьянствующих или перебирающих содержимое мусорных ящиков, трудно разделить радость администрации по поводу того, что численность зарегистрированных безработных якобы снизилась за последние пять лет с 30 до 12 тысяч. На самом деле это сокращение происходит преимущественно методом "выдавливания", а не путем вовлечения их в производство. Выпадая из официальных списков, люди невольно переходят в среду теневой экономики, лишаясь заботы государства. Опять-таки радостный повод для трубы: и баба с возу, и пособие по безработице не нужно платить. Да ведь не там норовят сэкономить. Если бы половине отлученных от экономики помогли устроиться на предприятия, они за год пополнили бы бюджет на полтора миллиарда рублей.
Те, кого несчастье приводило в так называемые департаменты занятости, уже поняли, что эти структуры созданы как бы в насмешку над людьми. Общипанные листочки извещают о том, что такой-то завод слесарю обещает полторы тысячи рублей, а больница пытается найти санитарку на восемь сотен. Дамы бездушно отметят вашу явку, а начальственный дядька из департамента недовольно поморщится, если вы, отчаявшись, попытаетесь рассказать о своих бедах. Но департамент существует на бумаге, а стало быть, власть может считать свою задачу выполненной. В конце концов, главное для нее статистика, а не человек, хоть власть и пытается убедить нас в обратном.
В иных поселках Брянской области мужика уже не сыщешь, будто всех мобилизовали на войну. Поезжайте в Белую Березку или Клетню, и вам расскажут, что мужик подался на заработки в Москву. Много он не заработает, а вот семью рискует потерять. И ведь многие уже теряют. Безработица - это не только полуголодные дети. Это социальная чума, разрушающая весь уклад русской семьи. Азербайджанец, на время покинувший свою родину, заработает в России на арбузах и наркотиках, а дома построит виллу. Русский мужик затоскует в одиночестве и начнет пить - какая уж тут вилла! Но его безжалостно выталкивают с родных мест. И кто? Тот, кто верещит о своем патриотизме, за кого и голосовал этот гонимый русский мужик.
Не нужно гнать человека с насиженных мест дубиной, можно просто создать невыносимые условия существования, и он сам уйдет. На вокзале купит газету и уяснит, что виновато в его несчастьях правительство. Не областное - оно вне подозрений, - а то, далекое. Именно оно должно ответить за то, что брянская экономика погрязла в долгах: их объем в пять раз перекрывает сумму, которую должны предприятиям партнеры. Разве это не удивляет? Вокруг только должники, а ростовщики попрятались в каких-то норах. Но, может быть, все-таки главные ростовщики не в Москве, а в Брянске? Ведь тут есть одна тонкость. Банкротом можно стать в двух случаях: либо ты занял слишком много, либо ты работаешь слишком мало. Жителю Брянской области работать вроде бы не мешают. Но и не дают. Те самые ростовщики, которые пытаются навязать экономике свои законы. Они ведь помнят, что человек, прочитавший "Капитал", имеет право даже на подмену природных законов. Остается только объяснить, почему все-таки почитатели единственно верного учения обрушили материальное благополучие населения области.
Экономика считается здоровой только в том случае, когда каждый труженик может прокормить еще двух человек. Однако брянская действительность поражена множеством болезней. Если в 1996 году мы и впрямь могли за счет среднедушевого дохода содержать двух неработающих, то сейчас - лишь одного. А кто же, простите, накормит немощную бабушку или сгорбившегося старика? Кто выплатит стипендию студенту и снабдит больницы лекарствами? Да никто их и не кормит и не вылечит! Численность обнищавших людей, чьи доходы ниже прожиточного минимума, составляет сейчас в Брянской области 506 тысяч человек, то есть на 230 тысяч больше, чем их было пять лет назад. Треть населения находится за чертой бедности.
Эти 230 униженных тысяч имеют право завтра стать на гранитные ступеньки областной администрации и спросить: "За что?" Чтобы у властей не было соблазна опять кивать на Москву (она виновата во всех неудачах, но к достижениями отношения не имеет), сошлюсь в качестве примера на соседей-орловцев. Даже на селе, которое считается "черной дырой", объем производства продукции составил в Орловской области 11 млрд. рублей, это в сопоставимых ценах на 15 процентов больше, чем в прошлом году. Все районы увеличили производство молока, отмечен рост в перерабатывающей промышленности. В целом сельские предприятия показали 25-процентную прибыльность. И вот итог: на 69 процентов возросла заработная плата орловских крестьян. В других отраслях тоже серьезные перемены.
Наши начальники докладывают о росте там и сям, но почему каждый третий нищенствует? Почему гости Брянска, и не только столичные, поражаются этой нищете?
Сидя на федеральном допинге, областная власть обрекла на ту же участь и районы. Вместо животворящего самоуправления здесь процветает иждивенчество и подобострастие. Попробуйте быть самостоятельным политиком в сельском районе, если его бюджет на три четверти зависит от перечислений из Брянска. С одной стороны, мы слышим призывы областной администрации развивать инициативу на местах, учиться зарабатывать средства самостоятельно, с другой - начальники с площади вождя заинтересованы как раз в том, чтобы к ним ходили с протянутой рукой. Ходят и просят, конца и края этому попрошайничеству не видно. Пожалуй, только Новозыбков пытается играть самостоятельную роль, и его пример свидетельствует о том, насколько опостылела брянцам вассальная зависимость. Она обрекает людей в глубинке на бездействие, их положение можно сравнить с положением крепостных: вроде и путами не повязали, а никуда не пойдешь. Молодежь теряет веру, так и не обретя ее.
Сейчас Брянская область на рубль собственных доходов получает четыре рубля из Москвы. Еще пять лет назад "допинг" составлял 38 процентов. Примерно в такой же пропорции формируются районные бюджеты. Нам говорят, что все равно перечисляем в Москву больше, чем получаем оттуда. Видимо, это должно нас радовать. Вот только вряд ли от этого будут в восторге другие области Центрального округа. Именно им приходится нести бремя общегосударственных расходов, поскольку Брянск поставил рекорд иждивенчества - наш бюджет на 80 процентов состоит из трансфертов. Иваново, Воронеж, Рязань, Смоленск, Тула, Орел, Белгород, Липецк, Кострома - все эти города зависят от Москвы в меньшей степени, чем мы. Между тем по насыщенности промышленными предприятиями с Брянском могли тягаться лишь немногие. И что же? Где наша мощь?
Город партизанской славы растерял не только ее. Его лишили рабочей гордости и отправили под звуки "Интернационала" на паперть...
Комментарии читателей Оставить комментарий