Более тысячи офицеров из расформированных дисциплинарных батальонов направят в войска для воспитания солдат

Факты:Из 16 дисциплинарных воинских частей (ДВЧ), созданных в Советской Армии, в России осталось 6. Исправительный срок в ДВЧ не считается судимостью. Максимальный срок наказания до 2

Факты:
Из 16 дисциплинарных воинских частей (ДВЧ), созданных в Советской Армии, в России осталось 6. Исправительный срок в ДВЧ не считается судимостью. Максимальный срок наказания до 2 лет. Наиболее часто применяемые статьи: ст. 158 - кража, ст. 163 - вымогательство, ст. 222 - незаконное приобретение и сбыт оружия, ст. 226 - хищение оружия и взрывных устройств, ст. 228 - незаконное приобретение и сбыт наркотических средств, ст. 337, ч. 4 - самовольное оставление части.

Министр обороны Сергей Иванов заявил, что в российской армии будут ликвидированы дисциплинарные батальоны. Выступая перед депутатами Госдумы по проблемам дисциплины в армии в рамках правительственного часа,  Иванов назвал дисбат «анахронизмом» и заявил, что совершивших преступление солдат необходимо направлять в учреждения ГУИН. Министр подчеркнул, что дисциплинарных батальонов нет ни в одной стране мира.

     …В дисбате я побывал единственный раз в последнее советское лето и запомнил на всю жизнь. По какому-то недосмотру политорганов корреспондента свежеиспеченного Российского ТВ допустили в дисциплинарный батальон ТОФ на Русском острове – самый жестокий дисбат в СССР. В память навсегда врезалось яркое июльское солнце, ультрамариновое Японское море и... каменоломня. Измазанные пылью моряки кувалдами разбивали громадные валуны и потом носили тяжеленные обломки – бегом! А на прибрежных скалах стояли щеголеватые морпехи-автоматчики с закатанными рукавами. Потом долго не отпускало ощущение дежавю: вылитый концлагерь. Сюжет о  «военной тюрьме» Горбачева обошел все телеэкраны мира, автора надолго записали в «очернители флота».

 

... разница в том, что на окнах и дверях - решетки

Российский дисбат намного сдержанней советского. Даже правозащитники свидетельствуют, что многие «штрафники»  заявляют:  к ним здесь относятся лучше, чем в войсках. Случаи неуставных отношений между осужденными военнослужащими крайне редки, но все же бывают, за что виновники строго наказываются. Казарма ничем не отличается от обычной армейской. Разница в том, что на окнах и дверях - решетки. Кровати аккуратно заправлены, в тумбочках - чистота и порядок, есть телевизор и музыкальный центр, спортинвентарь. Сбежать отсюда почти  невозможно. Территорию от внешнего мира отделяет вспаханная контрольно-следовая полоса, в просторечии - «запретка». Охрана, сигнализация, колючая проволока по периметру и  сторожевые псы.

 

Привилегированных «дедов» за проволокой нет. Все стрижены наголо. Восемь часов сна, восемь - абота, восемь - строевая подготовка. Передвижение на плацу только строевым шагом или бегом. Один час личного времени.  Каждый месяц в дисбат поступает до 100 осужденных. После месяца усиленной строевой подготовки в карантине  переводят в роты.

 

Два раза в месяц разрешаются свидания с родными не более 4 часов. Один раз в три месяца  - трехдневное свидание с родителями в специальной гостинице при части.  Нередки случаи, когда после таких свиданий осужденный с диагнозом «резкое переедание» попадает в медсанчасть. С собой в казарму осужденный имеет право взять одну  шариковую ручку и два стержня к ней, не более двух тетрадей и десять конвертов.

 

 Пребывание в дисбате не фиксируется как судимость и не должно засчитываться в срок службы. На практике это решает командир, но не дисбата, а той части, где совершено воинское преступление. Поскольку почти всегда,  даже после шести месяцев заключения, военнослужащий автоматически демонстрирует чудеса выправки и послушания, его отпускают домой с ближайшим «дембельским» приказом – весной или осенью.

 

Это лишь самый общий абрис дисбата. Его парадокс  - уже, видимо, можно использовать прошедшее время, - заключался в том, что формально дисциплинарный батальон жил по тем же самым армейским уставам, но требования возводились в абсолютную, непререкаемую форму. Дисбат и штрафбат неслучайно созвучны. Просто в одном учреждении вину перед Родиной смывали кровью, в другом – потом и слезами. И с этой точки зрения «исправительная часть» - просто рудиментарный отросток сталинизма, проросший в нашу жизнь. Это как  УК образца 1936 года, где  был ряд «безразмерных» статей, допускавших за одно и то же деяние срок от шести месяцев без верхнего предела, высшую меру социальной защиты и наказание в дисциплинарном порядке. Выговор, например. Зачем? Для удобства отправителей правосудия. Захотели – пожурили, захотели – расстреляли. И все по закону!

 

    Министр обороны против двойных стандартов. Преступник – на зону. Нарушитель – на гауптвахту. И никаких пограничных состояний между тем и этим.

 

   Трудно не согласиться.

 

Михаил Вознесенский