Первая мировая война. Брусиловский прорыв

Успешно завершив на Восточном фронте летнюю кампанию 1915 года, германское командование было уверено, что с русской армией покончено навсегда. Вместе с тем большой Генеральный штаб и

Успешно завершив на Восточном фронте летнюю кампанию 1915 года, германское командование было уверено, что с русской армией покончено навсегда. Вместе с тем большой Генеральный штаб и его руководитель генерал пехоты фон Фалькенхайн хорошо понимали, что дальнейшее продвижение вглубь России, учитывая ее бездорожье и бескрайние просторы, невозможно без переброски новых дивизий, задействованных на Западном фронте. Напомним, что там, на западе, немецкие армии по-прежнему стояли в 150 км от французской столицы. К тому же густая сеть железных и шоссейных дорог открывала здесь широкие возможности как для маневра живой силой, так и для бесперебойного снабжения войск. Учитывая эти факторы, Фалькенхайн принял решение прекратить активные действия на востоке, нанести главный удар кампании 1916 года во Франции. Как выяснилось чуть позже, немецкие стратеги слишком рано списали со счетов военную мощь Российской империи.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: В весенне-летней кампании 1916 года русская армия, буквально воскресшая из пепла, обрушила на германо-австрийские дивизии целый ряд весьма эффективных ударов, самым значительным из которых было летнее наступление Юго-западного фронта, вошедшего в учебники военной истории под именем Брусиловского прорыва. Существует устойчивое мнение, что на протяжении войны союзники практически не оказывали помощи России, тогда как русское командование, испытывая патологическую любовь к западной цивилизации, неустанно отправляло русских солдат на заклание во имя бессмысленного исполнения союзнического долга. И уж конечно главным старателем франко-английских интересов был верховный главнокомандующий император Николай Александрович. Что касается героизма союзников, то изрядная доля исторической правды в этих утверждениях присутствует. Что касается России, то исторические реалии выглядели не совсем так, как мы привыкли о них думать.

 

Вопреки распространенному мнению, даже в трагической компании 1915 года русская армия получила весьма серьезную военную помощь извне. Правда, совсем не от тех, на кого, казалось бы, могла рассчитывать. 23 мая 1915 года Итальянское королевство, прежде имевшее тесные отношения с центральными державами, вступило в войну на стороне Антанты. Это было существенным успехом русской и английской дипломатии. Образовался новый итальянский театр боевых действий. 870-тысячная итальянская армия, имевшая на вооружении 1,5 тысячи полевых и 200 тяжелых орудий, оттянула на себя с Галицийского и Сербского направлений 20 австро-венгерских дивизий и 155 артиллерийских батарей. Несмотря на свою численность, итальянская армия в силу этнопсихологических особенностей серьезным противником для австро-германцев не являлась. Не такие уже большие силы австрийцев встали на пути итальянских дивизий в Кадорских Альпах и в Трентино. Но следует признать, что воевать итальянцам пришлось в нелегких условиях альпийских гор, где сама природа ограничивала количество войск, способных вступить в соприкосновение с противником. В летнюю кампанию 1915 года итальянцы провели 4 одинаково безуспешных наступления в долине реки Эзино. Тем не менее эти атаки, в которых, не продвинувшись ни на метр вперед, полегла кадровая итальянская армия, обеспечили положение русских войск в Галиции.

 

«Итальянское наступление было единственной реальной помощью русским войскам, которое выявилось в снятии русского фронта первоначально двух, а потом в течении всего летнего периода компании еще 8-ми, 10-ти австрийских дивизий».
А.М.Зайончковский «Мировая война 1914-1915 гг.».

 

Ширяев Михаил Николаевич, аналитик: Главной претензией, которую предъявляют союзникам русские мемуаристы, участники Великой войны, равно вслед за ними и современные советские и постсоветские, русские и русскоязычные историки является нежелание представить достаточную техническую помощь вроде того соглашения, что в годы Второй мировой войны осуществлялось под общим именем ленд-лиза. С одной стороны, это сущая правда, и отсюда напрашивается вывод, что православная Российская империя, никому в Европе не угрожавшая, была для наших европейских друзей политическим субъектом куда более нежелательным, нежели сталинский Советский Союз. Но есть и некое объективное обстоятельство, частично снимающее вину с наших мало благодарных союзников.

 

За столетие до Великой войны весьма сведущий военный эксперт император Наполеон говаривал, что для войны крайне необходимы три первоочередных вещи: деньги, деньги и деньги. Главнокомандующий генерал Жофр мог быть каким угодно циником и русофобом. Французские политики могли до боли в сердце не желать послевоенного водворения святого креста на поруганную турками Софию Константинопольскую. Но они были жесткими реалистами и прагматиками. А реальностью были железные дивизии германского кайзера в 150 км от их собственной столицы.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: В 1915 году главным препятствием на пути немцев к Парижу были не франко-английские окопы, но русская пехота, шаг за шагом отступавшая из Польши и Галиции. Французы это прекрасно понимали, и еще они хорошо знали, что единственная помощь, в которой реально нуждается русская армия, состоит в своевременной поставке 10 или 12 млн снарядов. Этого количества вполне хватило бы для прокормления оголодавших русских трехдюймовок. Этого вполне хватило бы и для своевременной заделки Горлицкой бреши и для спасения Польши. В килограммах вопрос весил не так уж много.

 

Унитарный патрон для трехдюймового орудия весит 10 кг. 10 млн зарядов, не считая тары, имеют вес 100 000 тонн. Для доставки такого количества огнеприпасов в Архангельск потребовалось бы не более 25 пароходорейсов. Ответ на вопрос, кто саботировал поставки военного снаряжения в Россию, следует искать не в кулуарах французских министерств и тем более не в цехах оборонных заводов прекрасной Франции, которым такое количество дополнительных заказов было вполне по силам. А ответ лежит в плоскости, указанной Наполеоном триады. Деньги, деньги и деньги. Несмотря на официальный запрет финансировать войну за океаном, американские банки, уже в ту эпоху представлявшие собой транснациональные корпорации, легко нашли обходные тропы, ведущие к военным сверхдоходам. На американские деньги производили оружие и германские заводы «Крупа», и британский «Виккерс», и французский «Шнейдер Крезо». В 1913 году президент Вильсон подписал закон о Федеральной резервной системе, передав 12 частным банкам суверенное право государства печатать деньги. Впервые в истории ничего не стоящая бумага, издаваемая частными лицами, обретя государственную эгиду, пошла в обмен на реальное золото военных займов. Именно непосильный груз этих долгов приведет послевоенную Европу к экономическому кризису, а колониальные империи Британии и Франции — к разрушению. Именно эти политые человеческой кровью деньги станут фундаментом сегодняшнего американского благополучия. К несчастью для России, распределением этих денег ведал человек, ненавидевший русское царство с искренностью религиозного фанатика. Этого человека звали Якоб Шиф. Единственное условие гигантских финансовых траншей звучало так: ни одного снаряда для русских пушек. Не французский политический цинизм, но злая воля именно этого человека обрекла десятки тысяч русских солдат на смерть под шквальным огнем германских пушек. Именно ему сотни тысяч польских евреев должны быть благодарны за тяготы голодных скитаний по дорогам горящей Польши.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: Тем не менее, несмотря на саботаж союзниками военных поставок Фалькенхайн, как показали летние бои 1916 года, поторопился списать Россию со счетов. Впрочем, это была не единственная ошибка немецкого стратега. В истории германского оружия существуют две эпические по своему масштабу и накалу битвы за обладание одним единственным городом. Это Верден и Сталинград. Обе битвы носили столь ожесточенный характер, что побывавший там человек мог по праву сказать, что он наяву видел ад на земле. Но есть существенная разница между стратегическими замыслами Гитлера и Фалькенхайна.

 

Бывший ефрейтор баварской пехоты совершенно правильно определил стратегический пункт, который мог изменить весь ход войны. Обладание Сталинградом не было актом престижа. Это был замок, запиравший движение по Волге, которая летом 1942 года по праву считалась главной рокадной магистралью Советского Союза. Если битва за Москву в ноябре 1941-го, как и в 1812 году, была борьбой за моральные, за духовные преимущества, то в Сталинграде Гитлер решал ключевую стратегическую задачу — прекращение подвоза бакинской нефти было равносильно одновременному уничтожению всей советской авиации и всех танковых войск. Оставляя за рамками сопоставления идеологию, т. е. злодеяния нацистского режима, следует признать, что ефрейтор Гитлер обладал реальным стратегическим мышлением. А вот профессиональный штабной офицер генерал пехоты фон Фалькенхайн из всей многоплановой стратегической премудрости помнил только одно звено — уничтожение живой силы противника как главный фактор завоевания господства.

 

Ширяев Михаил Николаевич, аналитик: Вот только в качестве мельницы, на которой надлежало в труху перетереть французские батальоны, Фалькенхайн почему-то выбрал сильнейшую французскую крепость Верден.

 

Первоклассная французская крепость в верхнем течении реки Маас в Лотарингии во время Франко-прусской войны капитулировала после двухмесячной осады, прошла двукратную модернизацию, в конце 19-го и в 10-х годах 20-го века перед началом Великой войны наряду с крепостями Туль, Эпиналь и Бельфор входила в систему крепостей, прикрывавшей франко-германскую границу.

 

Ширяев Михаил Николаевич, аналитик: Конечно, в кампанию 1914 года немцы эффективно взламывали окруженные первоклассные бельгийские крепости. Но вот в кампанию 1915 года второразрядная русская крепость Осовец, построенная не по кольцевой схеме, но вытянутая в линию и прикрытая на флангах полевыми войсками, оказалась для немцев неодолимым препятствием. Если Осовец являлся только прообразом будущих укрепрайонов вроде знаменитых линий Мажино и Маннергейма, то Верден с 1915 года являлся именно укрепленным районом с фронтом протяженностью в 120 км. Как Фалькенхайн собирался перемалывать французскую пехоту, штурмуя французские укрепленные районы в самом сильном его месте, навсегда остается загадкой если не для военных историков, то, во всяком случае, военной медицины.

 

Интересно, что и кайзер Вильгельм безоговорочно поверил в сомнительную идею Фалькенхайна. 21 февраля в 7 часов 15 минут немецкая артиллерия начала огневую подготовку. Французский исследователь Гаскуэн в своем капитальном труде «Эволюция артиллерии во время мировой войны» свидетельствует, что никогда германцы не применяли таких больших калибров, такого большого количества тяжелых мортир и гаубиц, как в битве за Верден. В 16 часов 15 минут после 9-часовой канонады в атаку поднялись цепи германской пехоты. Начав штурм в традиционных боевых порядках, носивших название «Волна цепей», немецкие солдаты под жутким свинцовым ливнем французских пулеметов, а равно и по мере удаления от собственных высоких штабов стихийно перешли к методике боя в составе так называемых штурмовых групп. Здесь же, под Верденом, обе стороны впервые применили на поле боя такое предельно жестокое оружие, как огнемет. Но это было не единственным военным новшеством. В небе Вердена немецкая авиация впервые в военной истории выступила не как вспомогательный вид оружия, но как самостоятельная боевая сила, способная самостоятельно провести операцию в интересах наземных войск. Массированное применение бомбардировщиков позволило полностью парализовать железнодорожное снабжение французского укрепленного района. Имея опыт массовой переброски войск парижскими таксомоторами во время боев на Марне в сентябре 1914, французы организовали бесперебойное снабжение войск автомобильным транспортом. 65-километровое шоссе Барда-Люк-Верден получило название «Священного пути» или «Дороги в рай». Доставку военных грузов и продовольствия обеспечивали 4000 грузовых автомобилей, сведенные в 175 автомобильных взводов. Только в период с 27 февраля по 6 марта ими было перевезено 190 000 солдат, 23 000 тонн огнеприпасов и 2,5 тысячи тонн других грузов.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: Исходя из общего числа погибших Вторая мировая война считается самым жестоким военным испытанием в истории человечества. Как известно, наибольшие людские потери понесли Советский Союз и Германия. Но и там и там 2/3 жертв приходится на долю гражданского населения, трагедия которого безмерна. Но никогда — ни до, ни после Вердена — полевые войска не несли столь громадных потерь на столь малом участке фронта. Потому что ни до, ни после в военной истории человечество не знало такой концентрации людей и сверхтяжелых пушек на ограниченном пространстве.

 

Только в полосе наступления 18-го немецкого корпуса, определенной в 2,5 км, шли в бой не менее 50 000 солдат. При этом на 1 км фронта приходилось 110 орудий, среди которых 36 тяжелых и 20 сверхтяжелых пушек. Сверхтяжелыми считались морские пушки калибром 380 мм. Снаряд этих монстров весил до 800 кг и пролетал до 38 км. А были еще и 420-миллиметровые гаубицы, тысячекилограммовые снаряды которых поражали цели в радиусе 14 км, не считая иных поражающих факторов, только воронка от взрыва даже в мягком грунте достигала 50 м.

 

Ширяев Михаил Николаевич, аналитик: И все эти пушки, снаряды отнюдь не экономили. Времени тоже не жалели. Незначительную, хотя и ключевую в тактическом отношении высоту 304 штурмовали 2 месяца и взяли только в середине мая. При этом немецкую пехоту поддерживало до 100 тяжелых батарей. Другую ключевую позицию — форт Во штурмовали по 7 июня включительно, при этом в течение пяти дней на полукилометровый участок позиций форта ежедневно ложилось не менее 150 000 снарядов всех калибров. Заметим, что против всего севастопольского оборонительного района одновременно действовало не более десятка сверх тяжелых орудий. И орудия эти отливались и вытачивались не при Гитлере, а достались ему как наследие чудовищной огневой мощи имперской армии кайзера Вильгельма.

 

Упорство Фалькенхайна граничило с маниакальностью. Верденская мясорубка не прекратила свою бессмысленную работу даже тогда, когда 1 июля на Сомме, в 300 км к северо-западу от Вердена англо-французские войска двинулись в решительное наступление. В ходе боев за Верден, продолжавшихся с 21 февраля по 18 декабря 1916 года на узкой полоске фронта, колебавшейся от 10 до 30 км, общие потери сторон достигли 1 млн человек. Через огонь Вердена прошли 65 французских дивизий из 95 имевшихся в наличии. С немецкой стороны — 50 из 125. При этом потери в дивизиях колебались от 70 до 100% личного состава.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: Боев такой интенсивности на Восточном фронте не было никогда. Впрочем, начавшееся 1 июля сражение на Сомме по количеству пролитой крови вскоре превзошло трагедию Вердена.

 

Артиллерийская подготовка на Сомме продолжалась 7 дней и 7 ночей. Не умолкая ни на минуту, тяжелая и сверхтяжелая английская артиллерия превращала немецкие позиции в некое подобие лунного ландшафта. Тяжелая артиллерия не только по весу залпа, но и по количеству стволов превысила число полевых орудий. В зоне прорыва на одно полевое орудие приходилось 34 метро-фронта, когда как на тяжелое орудие приходилось 28 м. Но кроме этого в полосе прорыва на 120 м имелось одно длинноствольное сверхтяжелое орудие особой мощности. 15 сентября атаку пехоты впервые поддержали танки. По вполне понятным причинам германская пехота не имела не только противотанковых пушек, но даже и такого сомнительного средства борьбы с бронетехникой, как «коктейль Молотова». Ад на Сомме полыхал с 1 июля по 18 ноября 1916 года. За 4,5 месяца на участке фронта в 40 км потери обеих сторон составили 1 300 000 человек. Превзойдя по кровопролитию длившееся 9 месяцев Верденское сражение, операция на Сомме закончилась крайне сомнительным результатом. После всех усилий войска союзников продвинулись вглубь германских позиций не более чем на 10 км.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: Все это время, пока на Западном фронте противостоящие армии обоюдно истекали кровью, отдавая сотни тысяч жизней за продвижение на 5 или 10 км вглубь чужих позиций, на фронте Восточном шла совсем иная жизнь.

 

Перенося направление главного удара на запад, германское командование было вполне уверено в том, что русская армия как реальная военная сила перестала существовать. Тем не менее в январе 1916 года Николай Юденич в ходе Эрзерумской операции вторично разбил турок, а в апреле при поддержке флота и морского десанта войсками Кавказского фронта был занят стратегически важный порт Трапезунд. Во второй половине марта в Прибалтике, несмотря на жестокую весеннюю распутицу, войска Северного (генерал Куропаткин) и Западного (генерал Эверт) фронтов осуществили наступательные операции в районе Двинска и у озера Нароч. Бои носили ожесточенный характер. На некоторых участках немцы были оттеснены на 2-3 км.
«Всеми овладело напряженное беспокойство о дальнейшем, — так писал Людендорф в мемуарной книге «Мои воспоминания о войне 1914-1918 г. г.», — <…> признавая, что положение немецких войск в полосе русского наступления было критическим и атаки русской пехоты отражались с большим трудом».

 

Русское наступление оказалось непродолжительным и вскоре было остановлено по причине все той же распутицы. И современники, и вслед за ними нынешние исследователи привычно ставят этот факт в вину русскому верховному командованию.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: На этот эпизод русской военной истории стоит взглянуть непредвзято. Ну, во-первых. Продвижение на 2-3 км в скоротечных боях определенно лучше 10-километровой подвижки после 4-месячной битвы на Сомме. Во-вторых. Задача русских войск состояла не в отнятии у врага безымянных лесов, болот и пустошей, не имевших не то что стратегического, но даже оперативного и тактического значения. Задачей русского наступления было недопущение переброски немецких дивизий с Восточного фронта под Верден. Эта задача была выполнена в достаточной мере.

 

В-третьих. Только сочетание распутицы и бездорожья позволяли русской армии, практически не имевшей тяжелой артиллерии, эффективно действовать против войск Гинденбурга. Русский царь вовсе не был ослеплен мифологемой союзнического долга. Он должен был помочь Франции, потому что военная катастрофа на западе спустя 2-3 месяца непременно закончилась бы поражением и гибелью его собственных войск. И он оказал эту помощь. Ни одна немецкая дивизия не покинула своих окопов на Восточном фронте. Но при этом он берег жизни тысяч своих солдат, сделав так, что ни одна немецкая дивизия не покинула своих позиций на западе.

 

Ширяев Михаил Николаевич, аналитик: Стратегия как высший раздел полководческого искусства несколько сродни дипломатии. Это искусство возможного. Россия находилась в серьезной зависимости от союзников в области поставок военного снаряжения. А союзники взамен требовали лобового удара именно по германским позициям, что для русской армии при почти полном отсутствии тяжелого вооружения было физически невозможно. Но у центрального блока было слабое звено — Австрийская империя. Удар по Австрии был единственной серьезной целью русских войск в кампании 1916 года. Император Николай Александрович был куда лучшим стратегом, нежели это представлялось современникам или видится сегодняшним ученым-историкам.

 

Топтание в болотах на Нарочи и под Двинском, а позднее и в болотах под Барановичами было отвлекающим действием как для немцев, так и для вероломных союзников. Зато, когда 4 июня на якобы вспомогательном Галицийском направлении перешел в наступление Юго-западный фронт генерала от кавалерии Брусилова, результаты были совсем иные. В период с 4 июня по 31 августа в ходе трехэтапной наступательной операции войска Юго-западного фронта продвинулись на 30-50 км при ширине полосы наступления в 400 км. Людские потери австрийцев доходили до 1,5 млн штыков и сабель. Только пленными взяты 8924 офицера и более 408 000 нижних чинов. Захвачено 581 орудие, 1795 пулеметов, 448 минометов и бомбометов. Русские потери не превышали 400 000 человек.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: Обманув союзников в отношении направления главного удара, русский верховный главнокомандующий император Николай Второй свой союзнический долг, тем не менее, исполнил до конца. Только с французского фронта в помощь австрийцам было снято 11 германских пехотных дивизий. Россия сполна отплатила Италии, заставив австрийцев свернуть успешное наступление в Тенесинских Альпах, по результатам летних боев 1916 года кампания года 1917 обещала стать победной. Кавказский фронт совместно с Черноморским флотом готовил десантную операцию против Константинополя, а войсками Юго-западного фронта по миновании зимы надлежало овладеть Карпатскими перевалами и спуститься в Венгерскую долину, главную житницу германского блока. Но этот победоносный сценарий не устраивал ни наших вероломных союзников, ни нашу собственную буржуазию.