Невозвращенец

СССР. 1991. 123 минуты.

Автор сценария Александр Кабаков при участии Сергея Снежкина

Режиссер Сергей Снежкин

Оператор Владимир Бурыкин

Художник Павел Пархоменко

Композитор Александр Кнайфель

В ролях: Юрий Кузнецов, Надежда Живодерова, Николай Еременко-старший, Юрий Оськин, Виктор Аристов, Елена Анисимова, Эра Зиганшина, Сергей Иванов, Татьяна Захарова.

Оценка - 8 (из 10).

Премии: специальный приз на МКФ в Сан-Себастьяне.

Антиутопия.

Этому явно недооцененному фильму не повезло дважды. Во-первых, его неизбежно сравнивали с получившей широкую известность одноименной повестью Александра Кабакова, к которой киноверсия фактически не имеет почти никакого отношения, даже несмотря на наличие в титрах фамилии автора. Кабаков, по профессии журналист, написал, чего греха таить, слабую в литературном плане, невразумительную по сюжету и идеям, переполненную натурализмом и жестокостью, намеренно пугающую вещицу, которая, как и было ловко просчитано, произвела гнетущее впечатление на читателей в первые годы перестройки, угрожая хаосом и беспределом в случае отказа от демократического пути развития СССР. Во-вторых же, ленте Сергея Снежкина не повезло появиться на свет после путча 1991 года, когда казалось: то, чем следовало страшить общественность, осталось, слава Богу, в прошлом. А режиссер, запоздавший со своим пророчеством о новой диктатуре, был, напротив, заподозрен в конъюнктуре и спекулятивности - и как это ему удалось столь хитро подгадать к моменту и заснять путч еще до путча?! Вот и специальная премия на фестивале в Сан-Себастьяне в сентябре 1991 года представлялась своего рода данью прогрессивной Европы несчастной России, которая отделалась сравнительно легким испугом и не впала в состояние гражданской войны.

Честно говоря, мне даже не очень-то хотелось сейчас смотреть эту картину, тогда мною пропущенную, а теперь показываемую по телевидению в связи с очередной годовщиной августовского путча (кстати, ее самая первая демонстрация состоялась на ленинградском телевидении в ночь на 21 августа 1991 года). Предубеждение против «Невозвращенца» было связано еще и с моими малоприятными воспоминаниями о действительно не лишенном спекулятивности предыдущем фильме Снежкина «ЧП районного масштаба»о безобразиях, творившихся в комсомольской среде в годы застоя. И начало «Невозвращенца» тоже воспринимается не без сомнений - опять сейчас нам предложат идеологическую «чернуху», очередную порцию экранной «невзоровщины»... А по-детски наивный, обидчивый титр относительно того, что съемочной группе так и не позволили воспроизвести на Красной площади попытку самосожжения какого-то доведенного до отчаяния человека, заставляет относиться к ленте уже с иронией.

Однако постепенно действие поневоле начинает захватывать - и отнюдь не благодаря детальному живописанию предстоящих кошмаров, которыми как раз и отличалась в невыгодную сторону повесть Кабакова. Будучи вовсе избавленным от мотива перемещения во времени и всех путаных фантастических предположений первоисточника, фильм Снежкина воздействует за счет своего рода хроникальности происходящего. Герой знаменательно превращен в популярного телеведущего, оказывающегося обладателем загадочной папки с подробными материалами о готовящемся перевороте. И он просто не знает, что же следует сделать и как предотвратить неминуемо приближающуюся общественную катастрофу. По-настоящему задевает именно это ощущение беспомощности даже такого вроде бы незаурядного человека, имеющего выход к многомиллионной аудитории. Но в еще большей степени пугает равнодушное ожидание многих и неожиданное злорадство некоторых, в том числе и бывших диссидентов, чтобы эта страна (тогда СССР) хоть каким-нибудь образом (пусть через путч и недолгую агонию) поскорее загнулась, а прежде могущественная империя (на самом деле - колосс на глиняных ногах) обратилась в жалкие развалины, на месте чего потом можно построить справедливое и процветающее государство. Даже ненавидящие коммунизм и коммунистов так и в не в состоянии избавиться от типичного большевизма в политике и экономике, от лихаческого стремления все разрушить «до основанья, а затем...».

Главный герой «Невозвращенца» видится чуть ли не единственным, кого действительно трогает судьба страны, летящей в бездну исторических потрясений. Он - наивный одиночка, трагический романтик, предпринимающий слабые усилия если не вмешаться в неотвратимый ход событий, так хотя бы по-человечески задуматься над неизбежным. Теперь-то, после ряда мнимых побед, обернувшихся еще более горькими поражениями, на фоне внешне стабильного положения, все-таки не скатывающегося к тотальному кровопролитию, представляется очевиднее, что не так страшна угроза военного или какого-то иного переворота, а куда опаснее стремительно распространяющаяся в обществе перманентная апатия граждан, которая подготавливает их к тому, чтобы они были чуть ли не рады принять возвращение «сильной руки», способной наконец-то навести порядок. Герой, так и не сумевший даже заявить во всеуслышание о наступлении бесконтрольной тирании, словно инстинктивно постигает бессмысленность своих предостережений и вынужден избрать долю невозвращенца - хотя куда ему бежать от надвигающейся смуты, где пережидать кровавые времена?!

Ныне в финале фильма вдруг ловишь себя на мысли, что вся страна, не подозревая об этом, стала своеобразным невозвращенцем, терпеливо надеясь, что когда-нибудь эта невразумительная эпоха все равно должна кончиться. С восьмилетней дистанции лента Сергея Снежкина воспринимается уже не как мрачная антиутопия, а в качестве печального воспоминания из будущего о том, что так или иначе должно случиться - и это просто надо пережить.