Страсти христовы

•	Постер фильма

США. 2003. 127 минут.

Авторы сценария Бенедикт Фицджералд (Benedict Fitzgerald), Мел Гибсон (Mel Gibson)

Оператор Кэлеб Дешанел (Caleb Deschanel)

Художник Франческо Фриджери (Francesco Frigeri)

Композитор Джон Дебни (John Debney)

Кассовые сборы - $330,9 млн. в США (по состоянию на 4.04.2004, прогноз - $380 млн.), $411,3 млн. в мире

Оценка - 7,5 (из 10)

Историко-религиозная драма

•	Кадры из фильма

Отношение к фильму Мела Гибсона, вызвавшему весьма разноречивые мнения ещё до своего появления на экранах, в основном сводится к двум противоположным позициям. Одни считают, что картина о двенадцати последних часах из жизни Иисуса Христа тенденциозна, отражая радикальные взгляды ультраконсервативного католика, который если и не винит исключительно всех иудеев и римлян в казни Сына Божьего, то склоняется к мысли об антагонизме первосвященников-фарисеев и того, кто дерзко объявил себя Мессией и таким образом покусился на церковную власть. Другие же вообще не видят в этой ленте попытки интерпретации событий двухтысячелетней давности, которые якобы представлены чуть ли не в манере документального репортажа, жестокого и беспощадного, как будто бы речь идёт о каком-либо современном резком столкновении непримиримых противников, расходящихся в вопросах веры. И действительно - в некоторые моменты ловишь себя на парадоксальном ощущении, что всё это именно сейчас происходит на Ближнем Востоке. Представители иудейского духовенства и местной знати так же манипулируют толпой соплеменников, попутно шантажируя римского прокуратора Понтия Пилата угрозой бунта и обещанием донести о беспорядках самому цезарю, словно это нынешние израильтяне с явной оглядкой на поддерживающих их американцев стараются изо всех сил установить своё полное господство на территории палестинской автономии.

Миром правит нетерпимость - так можно было бы на самом деле сформулировать главный смысл послания Мела Гибсона, заключённого в его фильме «Страсти Христовы». Ведь первоначально название ограничивалось словом «Страсти», что сильнее подчёркивало обобщённый характер страданий и испытаний, пусть и выпавших на долю конкретного человека. Иисус неслучайно показан преимущественно во время непосильных мучений, бесконечных физических издевательств и умерщвления его плоти, когда кровь и раны делают человеческое тело похожим на кусок мяса, лишённого и жизни, и духа. Однако зрители, как бы перенесённые в самое начало нашей эры, чтобы стать прямыми очевидцами истязания того, кто назвался Христом, должны причаститься этой плоти и крови, совершить вместе с ним тяжкий крестный путь, следуя в толпе по направлению к Голгофе или даже идентифицируя себя с Симоном, помогающим нести крест, а также сострадая горю Девы Марии и Марии Магдалины.

Кстати, благодаря точной и тонко исполненной монтажной перебивке в данных сценах Гибсон развивает ранее заявленное противопоставление Мадонны и словно Антимадонны, в одежды которой кощунственно рядится Сатана, представляющий собой зловещее андрогинное существо. Шествуя среди сочувствующих и простых зевак по другую сторону от Девы Марии, он в какой-то момент вдруг оказывается с ребёнком на руках, почти что в позе рафаэлевской Мадонны из Сикстинской капеллы. Но дитя поворачивается лицом - и обнаруживает свою дьявольскую сущность Антихриста. А в предшествующих эпизодах, когда ватага детей начинает преследовать Иуду Искариота, выдавшего Иисуса посланникам Каиафы, происходит, в принципе, схожая метаморфоза, превращающая вроде бы невинных созданий в бесовское отродье, заставляя их поступать по наущению Сатаны.

Картина «Страсти Христовы» вообще строится как «хроника объявленной смерти», перемежающаяся короткими ретроспекциями, в которых лаконично и порой на редкость образно представлены моменты, проясняющие судьбу Иисуса Христа и отношения к нему со стороны приверженцев и противников. Но основной поединок ведётся на протяжении всего действия - от сцены в Гефсиманском саду до вознесения на небеса - между божественным предназначением и дьявольским искушением, между Добром и Злом как двумя составляющими мироздания: того, что порождает свет и любовь, и того, что несёт тьму и ненависть.

Вот и в сознании зрителей должно по-своему разрешиться это столкновение надмирных сил, которое приобретает в рамках эстетического конфликта напряжённый спор между мифом и реальностью, а в теологическом плане - дихотомическое соотношение религии и веры. Так ли было на самом деле, стоит ли в это верить и веровать?! Являлся ли Иисус обычным бунтарём-ниспровергателем или Богочеловеком-Спасителем?! Произошло ли просто воплощение божества или его вочеловечивание?! Строго говоря, и христианство прошло несколько веков ожесточённого скрещения противоречивых трактовок, прежде чем оформилось в виде догматического учения, практически отвергающего любые новые попытки своего переосмысления. Мел Гибсон вторгается со «Страстями Христовыми» в самую сердцевину бесконечных рассуждений о природе божественного и человеческого, заставляя каждого сделать личный выбор. Собственно, все мы совершаем раз за разом (только не смеем в этом честно признаться!) своеобразный обряд судилища над Иисусом из Назарета, отправляя его на распятие или умывая руки, подобно Понтию Пилату, который уж точно ни в чём неповинен, оказавшись между двух огней. Ответа на вопрос «Что есть истина?» по-прежнему не существует.

ГДЕ ИДЕТ

Читайте также:

Иисус Христос спас американский кинопрокат

После "Страстей Христовых" хочется покаяться

Католики "Страсти Христовы" встречают со страстью