Солнце

•	Постер фильма

Россия-Италия-Франция-Швейцария. 2004. 110 минут.

Автор сценария Юрий Арабов

Оператор Александр Сокуров

Художники Елена Жукова, Юрий Купер

Композитор Андрей Сигле

Использована музыка Иоганна Себастьяна Баха и Рихарда Вагнера

Георгий Пицхелаури, Сиро Сано

Оценка - 7,5 (из 10)

 

 

Историко-биографическая драма 

Несмотря на собственное резкое отношение к трём предшествующим фильмам Александра Сокурова («Телец», «Русский ковчег» и «Отец и сын»), я всё-таки был настроен на восприятие «Солнца» в более позитивном плане, прежде всего памятуя о замечательной «Восточной элегии», которую даже и не назовёшь обычной документальной лентой - скорее, она представляет собой кинематографический аналог японской поэзии философского толка. Вот и в новой игровой работе, являющейся третьей частью своеобразной тетралогии о людях и власти (начало было положено «Молохом», может быть, самой умной и глубокой картиной творческого тандема режиссёра Александра Сокурова и сценариста Юрия Арабова), главный герой, именуемый Императором, хотя, разумеется, речь идёт о Хирохито, вспоминает о своём деде Мэйдзи (при жизни - Муцухито) и его стихах. А заодно сам пытается сочинить классическое трёхстишие - конечно же, о сакуре, снеге, весне и о том, что мир преходящ. Одновременно интересуется у специально приглашённого учёного насчёт рассказов прежнего просвещённого монарха Японии о северном сиянии, якобы виденном им лично - и, между прочим, в финале ленты так и ждёшь, что на небе действительно появится арктическое свечение, в принципе невозможное на широте Токио. Но ведь возникает же в сознании Императора совершенно апокалиптическое видение, в котором трансформировалось в сюрреалистическом плане его увлечения гидробиологией (кстати, Хирохито на самом деле был признанным ихтиологом) и документальные кадры американских бомбёжек японской столицы.

 

•	Кадры из фильма

Однако могущественный властитель, добровольно отказавшийся от своего божественного сана после подписания акта о капитуляции, по всей видимости, предпочёл удовлетвориться другим «образным наставлением» Муцухито, который почти за 80 лет до краха Японии во второй мировой войне пришёл не только к восстановлению императорской власти, но и модернизации страны на волне реформаторского  движения «Мэйдзи исин». Хирохито, единственный из правителей стран-агрессоров оставшийся в живых, более того - находившийся на троне до своей смерти в 1989 году в весьма преклонном возрасте, оказался вольно или невольно самым мудрым политиком ХХ века, чьё государство довольно быстро возродилось из пепла и стало одним из ведущих в мире, пойдя по пути суперсовременного экономического развития.

 

При просмотре «Солнца» никуда не деться от политической и исторической составляющей, поскольку это произведение повествует не столько о судьбе конкретного человека (будь он даже, как принято считать, 124-м потомком богини солнца Аматерасу), а об особой участи Страны Восходящего Солнца, её национальной идее и международном статусе. Император уже поверженной Японии с горечью говорит о том, что нация была охвачена непомерной спесью, которой воспользовались военные для осуществления своих захватнических замыслов. Кстати, и в эпоху преобразований Мэйдзи японцы вели войны с Китаем и Россией, аннексировали Корею. Лишь познав позор и унижение на полях битв, пережив атомную трагедию Хиросимы и Нагасаки, Япония заново обрела себя в абсолютно ином качестве, даже закрепив в Конституции отказ от армии и ведения каких-либо военных действий. Вся национальная спесь была направлена на покорение высот в экономике и «мирную оккупацию» целой планеты, включая и страну-победителя - США.

 

В «Солнце» как раз любопытно то, что равновеликими фигурами при всей разности своего положения и происхождения являются только Император и Генерал, в коем подразумевается, конечно, Даглас Макартур. Они даже по возрасту выглядят практически одинаково, хотя в реальности 65-летний Макартур годился в отцы 44-летнему Хирохито. Некоторые критики успели подметить, что разговор этих двух собеседников может напомнить спор об истине между Понтием Пилатом и Иисусом Христом, а кое-кому американский генерал, словно ведущий допрос с пристрастием, вообще показался Великим Инквизитором. Пожалуй, и в этом, и в том, с какой охотой иностранные фоторепортёры, желающие запечатлеть на плёнке прежде недоступного Императора, углядели в нём сходство с Чаплином, а точнее - со знаменитым киноперсонажем по имени Чарли, сказывается стремление людей объяснить себе характер и облик не до конца понятной личности более знакомыми и привычными ассоциациями.

 

Куда интереснее (пусть и является несколько навязчивой) попытка режиссёра представить с помощью опытного японского актёра Иссэя Огаты (он немножко старше своего героя, что всё же ощущается) «божественное существо» непроизвольно перенявшим кое-какие из повадок обожествляемых, в свою очередь, лично им обитателей подводного мира - от рыб до так называемого стыдливого краба (Dorippe granulata). А порой возникает чувство, что Император с подвижной, но как бы заторможенной мимикой (будто всё снято рапидом), осторожной и неловкой походкой, которая иногда может его завести совсем не в тот лабиринт в подземных коридорах большого бункера, практически неуловим в собственной сущности, постоянно подделываясь, наподобие хамелеона, под того, с кем в данный момент находится или же кого изучает под микроскопом. И в сцене с Генералом тоже принимает своеобразные условия игры, впервые раскуривая гаванскую сигару или выпивая бокал красного вина, изображая западного джентльмена во фраке и с цилиндром, скорее напоминая не Чарли, а Макса в исполнении Макса Линдера.

 

Наконец, очень важен эпизод, вроде бы не относящийся к делу, когда Император рассматривает альбом с фотографиями американских кинозвёзд, среди которых неким образом затесался снимок Гитлера, с кем Хирохито никогда не встречался и вряд ли к нему благоволил. Самое поразительное, что ещё до этого сам вид невысокого (1 м 65 см) азиата с усиками непостижимо начинает вызывать в памяти облик нацистского фюрера (весьма знаменательно, что первоначально Александр Сокуров всё-таки сделал фотопробы Леонида Мозгового, уже сыгравшего и Чехова в «Камне», и Гитлера в «Молохе», и Ленина в «Тельце»). А в ряде ситуаций японский император по своему поведению, в первую очередь - из-за сомнений, нерешительности и опаски принять неверное решение, вдруг напрашивается в сравнение с… Николаем II, особенно с тем экранным образом, который был придуман в ранних вариантах «Агонии». И, кстати, не совершил ли русский царь почти за 30 лет до Хирохито такой же благородный акт самоотречения ради сохранения мира в бурлящей от революции большой стране, но в итоге поплатился собственной жизнью и жизнями своих близких, пав от рук мстительных представителей новой власти, пришедших разрушить весь мир до основанья...

 

Вот и получается, что «Солнце» - это иносказательная притча о несостоявшейся России, не той, «которую мы потеряли», а совсем другой, которую мы так и не обрели. 

 

ГДЕ ИДЕТ