Любовное настроение

Гонконг-Франция. 2000. 98 минут.

Автор сценария Вон Карвай

Режиссер Вон Карвай

Операторы Кристофер Дойл, Марк Ли Пинбинь

Композитор Майк Галассо

В ролях: Мэгги Чун, Тони Лун Чю Вай, Лай Чэнь, Ребекка Пан.

Премии: приз за лучшую мужскую роль и премия Высшей технической комиссии на МКФ в Канне, Европейская кинопремия за лучший неевропейский фильм.

Оценка: 8,5 (из 10).

Эстетская мелодрама.

Этот фильм мог, наверно, называться примерно так: «Задержанная эякуляция», если бы рассказывал историю любви, происшедшую не в 60-е годы, а на рубеже столетий. Вспомните хотя бы бельгийско-французскую «Порнографическую связь», в которой и в помине нет заявленной порнографии, и вообще все, что было между случайно встретившимися мужчиной и женщиной, останется сокрытой тайной, недоступной для посторонних наблюдателей. Вот и Вон Карвай, подобно своему более молодому коллеге Фредерику Фонтейну, тоже предпочел в последний момент исключить уже отснятые любовные сцены, посчитав их излишними, тем более, что герои (еще один мужчина и еще одна женщина, судьбой сведенные вместе в большом мегаполисе) не раз говорят о нежелании быть такими, как все, то есть поддаться адюльтеру и подтвердить сплетни, распускаемые любопытными соседями. Более того, режиссер намеренно не показывает на экране законных супругов обоих персонажей, заставляя только предполагать, как же они выглядят, и даже крамольно думать, что их словно и не существует в природе.

И вообще кинематографическая реальность, любовно воспроизведенная в бытовых подробностях безвозвратно ушедшего времени, вдруг замедляется в своем течении, искусственно продлевается в снятых рапидом эпизодах, закономерно приобретает вневременной и иносказательный смысл, будто являясь реализованной метафорой «остановленного мгновения» или (в соответствии с даосской теорией любви) надолго задержанной эякуляции. Неразделенная страсть, неосуществленное влечение, незавершенный половой акт - это понятия отнюдь не из восточной культуры. Сам процесс переживания чувств с перехваченным дыханием, чуть ли не с замершим сердцем, в некой неправдоподобно длительной ситуации «королевской паузы», как бы на грани неизбежной потери внутренней энергии и бесконечного растворения «инь» в «янь», тут куда важнее и полнее для человеческого самосознания, нежели мгновенный выброс эмоций, пребывание словно в загнанном состоянии, неудержимый бег в поисках адреналина, скоротечное семяизвержение.

Эта метаморфоза особенно знаменательна именно в связи с Вон Карваем, который считался неисправимым «азиатским Годаром», наспех фиксирующим ручной камерой все, что проносится мимо с бешеной скоростью, что существует только «здесь и сейчас». В лентах «Чунцинское экспресс-кафе» (перевод «Чункинский экспресс» является нонсенсом) и «Падшие ангелы» это неукротимое ощущение жизни «на последнем дыхании» доведено уже до зрительно стробоскопического эффекта, когда кадры подчас мелькают с такой быстротой, что глаз едва успевает заметить их стремительную смену, а иногда изображение вообще оказывается смазанным, превращаясь в некие расплывчатые цветовые пятна, продолжающие нервно пульсировать, будто сердце в резко повысившемся ритме. Отчасти переходной работой стал фильм «Счастливы вместе», где еще врываются в повествование хаотические движущиеся картинки, но это почти типичное road movie развертывается скорее в вендерсовском угасающем темпе, в свою очередь воспринятом у Микеланджело Антониони. И в этом плане «Любовное настроение» может показаться уже фирменно антониониевским произведением из его знаменитой пенталогии конца 50-х - начала 60-х годов, чем-то вроде «Затмения» или «Красной пустыни» с их тотальным впечатлением «некоммуникабельности чувств».

Но данная ассоциация все же обманчива. Вон Карвай, достигнув значимого по разным параметрам 42-летнего возраста, решительно меняет свой стиль, а главное - отношение к миру вокруг себя, обращаясь как раз к восточному представлению о всем сущем, в котором можно найти гармонию и изначальный смысл даже в том случае, когда окружающая жизнь и личная судьба вроде бы не дают никакого повода для радости. Более того - чем печальнее и безысходнее человеческий удел, тем умиротвореннее, мудрее и возвышеннее знание о сути бытия. Вовсе не экзистенциальная тоска гложет нежданно влюбившихся друг в друга героев «Любовного настроения». И даже не грусть о неминуемо утекающем прочь неиспользованном времени, пусть примерно об этом и сказано в финальном послесловии. Если уж искать аналогии для этой ленты Вон Карвая, то это многие работы так любимого и Вимом Вендерсом японца Ясудзиро Одзу, проникнутые светлым сожалением о тщете желаний и до сих пор поражающие своим очищающим влиянием на душу. Сам Вон Карвай признавался, что любимым фильмом Одзу для него является предпоследнее творение классика - «Осень в семействе Кохаягава», созданное, между прочим, в 1961 году, то есть практически тогда, когда начинается действие «Любовного настроения».

Это время еще памятно в ностальгическом ключе для гонконгского режиссера, который именно в 1962 году в четырехлетнем возрасте был перевезен родителями из родного Шанхая в казавшийся чужим Гонконг, где и говорили на ином диалекте. Но воссоздавая прошлое, Вон Карвай как будто вспоминает также и о своих впечатлениях от кинокартин великого японца, следуя за ним не только в деталях и нюансах, а кроме того, наследуя животворный дух и неиссякаемую любовь к постоянно меняющейся и вместе с тем в корне неизменной реальности. Отказ от личного счастья в любви вовсе не исключает уравновешенного и проясненного приятия мира. Герои, которые должны были бы остаться несчастными по европейским представлениям, находят успокоение, правда, различное для каждого из них. Ребенок, видимо, рожденный от нелюбимого мужа, станет утешением на всю жизнь для чувствующей себя одинокой женщины. А мужчина, отдавшись целиком работе, поведав о своей несбывшейся любви лишь древней колонне в полуразрушенном храме и напоследок посетив тот дом, где возникло это «запретное чувство», словно избавляется от тяжкого бремени, переводя продленное настоящее сразу в завершенное минувшее и оставив его в благодарной памяти.

В первый момент после того, как фильм закончится под повторенную в очередной раз красивейшую и трогательную мелодию, от которой невольно пробегут мурашки по коже, и даже какое-то время спустя будешь думать о поведанном с привычной для западных людей непереносимой грустью... Пока внезапно не поймешь очевидную для восточной культуры истину, что можно быть счастливыми и порознь, а соединиться навсегда друг с другом в некоем надмирном пространстве или за пределами этого бытия. Тут и постигаешь, что целомудренное «Любовное настроение», внешне выступающее в качестве антитезы, допустим, сверхоткровенной «Корриды любви», на самом деле свидетельствует о той же тотальной и всепоглощающей любви, которая из области физического наваждения вознесена в сферу идеального созерцания. Собственно говоря, не к этому ли пришел 24 года спустя после создания своего экстремального шедевра японский режиссер Нагиса Осима, преподав в «Табу» символический урок: красота заслуживает только стороннего восхищения, истинное чувство не терпит сексуальных притязаний. А любовное настроение, добавим, дороже навязчивого позыва второпях «перепихнуться».

Так что же - последовать совету философии Дао и хранить в себе нерастраченными запасы своего мужского начала?! Ведь в ленте «Счастливы вместе» Вон Карвай, напротив, позволил в первых же кадрах выплеснуться открыто и понапрасну энергии двух гомосексуальных любовников, которые так и не обрели провозглашаемого счастья, поскольку один из них искал только обычного секса, а второй мучался от невозможности любви. И если бы «Любовное настроение» сделал какой-нибудь иной режиссер, его можно было бы заподозрить в «слюнявости» и «старомодности чувств». У Вон Карвая получилось искреннее и ничем не замутненное кино о том, что All You Need Is Love. И сохранить это хрупкое ощущение гораздо сложнее, чем задержать эякуляцию.