Отец в командировке - любовно-исторический фильм

•	Эмир Кустурица

Автор сценария Абдула Сидран (Abdulah Sidran)

Оператор Вилько Филач (Vilko Filac)

Художник Предраг Луковач (Predrag Lukovac)

Композитор Зоран Симянович (Zoran Simjanovic)

Премии: «Золотая пальмовая ветвь» и приз ФИПРЕССИ на МКФ в Канне

Оценка - 8,5 (из 10)

Фантазийная социально-политическая ретро-притча

Теперь даже может показаться странным, что в 1985 году чешского и американского режиссёра Милоша Формана, президента жюри Каннского кинофестиваля, стали упрекать в том, что он намеренно поддержал выпускника пражской киношколы ФАМУ, молодого (в то время лишь тридцатилетнего) югослава Эмира Кустурицу, вручив ему «Золотую пальмовую ветвь» за фильм «Папа в командировке». Хотя эта премия была присуждена всеми членами жюри единогласно, и на счету постановщика из Сараева уже был «Золотой Лев Святого Марка» Венецианского фестиваля за дебют в большом кино - «Помнишь ли, Долли Белл?». А в последующие годы ни одна (!) из экранных работ Кустурицы не осталась без фестивальных наград, будь то Берлин, снова Канн (и опять «Золотая пальмовая ветвь» - за «Подполье») и ещё раз Венеция. Так что Форман на самом-то деле оказался во сто крат прав и поистине может гордиться, что почти 20 лет назад поддержал «кинематографического гения с Балкан», как вскоре начали называть его протеже.

Эмир Кустурица - прямой наследник «чешской новой волны» с её интимной манерой, окрашенной мягким, добрым юмором, с раскованной и чрезвычайно естественной интонацией житейского повествования, в котором вдруг угадывается черты лукавого, притчевого жития и провидческой фантазии. Конечно, нельзя не почувствовать, что Кустурица является настоящим учеником (а не только по факту биографии) другого чешского режиссёра Иржи Менцеля, восприняв его лёгкость кинематографического письма, отнюдь не улетучивающуюся жизнерадостность взгляда на мир, проникновенный лиризм. И в то же время некие сны наяву (как, например, лунатизм маленького Малика в картине «Отец в командировке»), красочные визуальные фантазии, которые реализовывал в большинстве картин оператор Вилько Филач, кстати, тоже воспитанник ФАМУ и поклонник «пражской киновесны», говорят о том, что югославский постановщик испытал немалое влияние кинематографа Андрея Тарковского и «фантастического реализма» латиноамериканской литературы, прежде всего, Габриэля Гарсии Маркеса.

Как и в фильме «Помнишь ли, Долли Белл?», во вновь снятой по сценарию Абдулы Сидрана (он немного старше Эмира Кустурицы, но тоже является выходцем из многонационального Сараева) ленте «Отец в командировке» режиссёр счастливо минует ловушки ретро-сентиментальности или издевательской иронии в рассказе о недавнем прошлом, не всегда приятном и радостном. Он не ощущает ни ностальгии, ни жалости, ни тем более презрения к «славным пятидесятым», предзакатным годам государственного террора имени товарищей Сталина и Тито, к недолгому периоду «оттепели» на рубеже 50-60-х годов, благословенному свыше временному послаблению в политике и нравах.

От быта и истории Кустурица предпочитает уноситься будто в надмирные сферы, даже если этот отрыв от реальности по-детски забавен, мил и наивен, как, в частности, фантазии Малика по поводу отсутствия его папы (на самом деле сослан на «перевоспитание» в социалистический трудовой лагерь) или хождения во сне в лунатическом состоянии. Маленький мальчик не бежит от непонятной, скверной действительности, а всего лишь преломляет её в своём неиспорченном сознании, наделяет бесхитростной выдумкой и всеми возможными красками мира, превращая в волшебную сказку, карнавал, иллюзион. Но в этих грезах и видениях он неслучайно прозревает суть, постигая на интуитивно-детском уровне жизнь, эпоху и весь мировой порядок вещей. В трактовке Эмира Кустурицы известная поговорка звучала бы так: «Глазами ребёнка провидится истина».

И сам постановщик кажется неисправимым поэтом-романтиком, который смотрит на всё вокруг сквозь магический кристалл, угадывая, говоря философски, феноменальную и архетипную первооснову бытия. Пока что в его ранней картине «Отец в командировке» простодушная точка зрения юного героя мотивирована фабульно, в соответствии со странностями в поведении Малика. Но в дальнейшем Кустурица будет творить ещё раскованнее и стихийнее, почти пренебрегая логическими объяснениями. Однако магнетическая сила воздействия его кинопоэзии покоряет и здесь, непостижимым образом вызывая по прихоти ассоциативной памяти строчки Арсения Тарковского, звучавшие и в «Зеркале»: «Дитя, беги, не сетуй // Над Эвридикой бедной // И палочкой по свету // Гони свой обруч медный, // Пока хоть в четверть слуха // В ответ на каждый шаг // И весело и сухо // Земля шумит в ушах».