Первая мировая война. Великое отступление

Марнская битва, разыгравшаяся в 40 км от Парижа, была последним большим маневренным сражением на Западном фронте. 14 сентября начальник большого генерального штаба Мольтке-младший

Марнская битва, разыгравшаяся в 40 км от Парижа, была последним большим маневренным сражением на Западном фронте. 14 сентября начальник большого генерального штаба Мольтке-младший был уволен в отставку. Понеся на встречных боях на Марне значительные потери, и союзники, и германцы, не решаясь продолжать фронтальные атаки, усердно зарывались в землю. Оставалось свободное от войск 200-километровое пространство между Северным морем и рекой Оазой. Началась череда безуспешных попыток обхода открытых флангов, получившая название «Бег к морю». К 15 ноября окончательно установился сплошной 700-километровый фронт от крепости Бельфор на границе с Эльзасом до бельгийского порта Ньюпорт. Или, проще сказать, от нейтральной Швейцарии до пляжей Северного моря. В таком положении, практически без каких бы то ни было стратегических изменений, он просуществует до самого окончания войны в ноябре 1918 года. Совсем иная картина рисовалась на Восточном фронте.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: Из трех лет участия России в Первой мировой войне 1915 год был самым тяжелым и для России, и для ее армии. Из классического постулата российских коммунистов, чем хуже для России, тем лучше для коммунистического движения. Трагические события этого действительно тяжелого года автоматом переносятся и на другие периоды великого противостояния. Именно отсюда берут свое начало расхожие мифы о разутой и раздетой армии и о безоружных солдатах, ожидающих, пока освободится винтовка, выпавшая из рук раненого или убитого товарища.

 

Пока на Западном фронте противоборствующие армии спешили упереться плечом на морской берег, Гинденбург, ставший после успеха в Восточной Пруссии новым командующим на востоке, готовился к реваншу за Галицийское поражение. Надо признать, что, в отличие от англо-французского военного руководства, германское командование никогда не оставляло в беде своих союзников. К тому же к исходу Галицийской битвы Юго-Западный фронт русских угрожал не только Австрии, но и жизненно-важному германскому промышленно-сырьевому району Верхние Силезии.

 

«В 1939 году английский премьер-министр времен Первой мировой войны Дэвид Ллойд Джордж напомнил: «Идеалом Германии является и всегда была война, быстро доводимая до конца. В 1914 году планы были составлены именно с такой целью. И она чуть-чуть не была достигнута, если бы не Россия. Если бы не было жертв со стороны России в 1914 году, то немецкие войска не только бы захватили Париж, но их гарнизоны по сие время находились бы в Бельгии и Франции». «Мудрые слова» — так в мемуарах, написанных в 1948 году, охарактеризовал эти слова Ллойд Джорджа сэр Уинстон Черчилль, бывший в 1914 году морским министром Британской империи. Гинденбург понимал, что, восполнив недостаток боеприпасов, Юго-Западный фронт вот-вот двинется вперед и перенесет боевые действия уже не только на земли Австро-Венгрии, но и собственно Германии. Опираясь на мощную железнодорожную сеть, он осуществляет молниеносную группировку, перебрасывая ударные части 8-ой немецкой армии из Восточной Пруссии в Западную Польшу. Сюда же подтягиваются и новые резервы Западного фронта. 28 сентября имея неоспоримое численное превосходство австро-германцы переходят в наступление. К 10-ым числам октября германцы вышли к Варшаве, а австро-венгерские части подошли к русской крепости Иван-город. Бои носили самый ожесточенный характер. Тем не менее отработанный в Бельгии сценарий взятия крепости с налета дал осечку. «В дни боев под Варшавой и Иван-городом приходилось целые ночи не смыкать глаз, а уцелевшие солдаты вспоминают о них с ужасом».

Так писал об этих боях начальник штаба Восточного фронта генерал пехоты фон Людендорф.

 

Ширяев Михаил Николаевич, аналитик: У русской армии не было за спиной мощного железнодорожного обеспечения. Но войска Юго-Западного фронта, совершив многосоткилометровый пеший марш, ударили во фланг германо-австрийской группировке. Бездарные царские генералы, как любили именовать русских командующих советские историки, проявили высокое оперативное искусство. Подобную скорость маневра в отсутствие железных дорог лучшая в мире армия германского рейха так никогда и не освоит. Это будет под силу только моторизованным полчищам Адольфа Гитлера. Но это уже будет другая война.

 

27 октября был отдан приказ об отступлении, которое , можно сказать, уже висело в воздухе. Положение было исключительно критическое. Теперь, казалось, должно произойти то, чему помешало наше развертывание в Верхней Силезии и последовавшее за ним наступление, — вторжение превосходных русских сил в Познань, в Силезию и Моравию. Чтобы задержать следовавшие по пятам русские полки немцы прибегли к широкомасштабному разрушению железнодорожных путей. В условиях осенней распутицы это оказалось эффективной мерой. Тем не менее потери германской коалиции были более чем серьезными. В варшаво-ивангородской операции с обеих сторон сражались 6 армий, более 1 млн человек. Наибольшие потери понесла 1-я австрийская армия, потерявшая 75 000 человек из своего начального состава, 150 000 штыков и сабель. Одной из главных ошибок русского командования в начальном периоде войны было использование слишком простых шифров. Служба обеспечения секретности и военная контрразведка только зарождались и делали свои первые шаги. Австро-германское командование своевременно получило сведение о приостановке движения русских дивизий к границам Силезии. И снова застучали колеса немецких поездов, чтобы, обойдя противника по 300-километровой дуге с севера, выбросить во фланг наступающим русским полкам ударную группировку фон Макензена. 11 ноября германским ударом началась Лодзинская операция. Вытянутые в линию русские войска не имели резервов, и тем не менее наступающий клин из пяти немецких дивизий генерала Шеффера оказался в русском мешке. Ценой больших потерь Шефферу удалось вывести свою группировку из окружения. К середине декабря боевые действия прекратились. Казалось, что и на востоке возникает призрак позиционной войны.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: В кампании 1914 года русская императорская армия показала себя как эффективный боевой инструмент. Имея равное соотношение сил, русские полки били не только австрийцев, но и победоносную армию Кайзера Вильгельма. Русская артиллерия благодаря высокой выучке офицеров и нижних чинов была как минимум в два раза эффективнее немецкой полевой артиллерии. Причем и это соотношение может рассматриваться только как весьма условное, по причине почти полного отсутствия в России тяжелых полевых пушек.

 

Все это говорит о высокой эффективности управления государством, строительством его вооруженных сил в эпоху царствования последнего русского императора. И тем не менее мы видим, что победоносные наступления в Галиции, под Лодзью и Варшавой не достигли решающего успеха по причине острой нехватки боеприпасов. Так что же, может быть, правы советские историки, с упоением рассказывавшие нам о технической отсталости царской России и о кризисе царского режима, неодолимой преградой стоявшего на пути русской буржуазии, которая, не случись октябрьского конфуза, непременно привела бы Россию к вершинам и технического, и социального прогресса?

 

-----

 

Ширяев Михаил Николаевич, аналитик: В реальности же на пути технического перевооружения русской армии и флота стояла именно буржуазия. После 17 октября 1905 года русская монархия была ограничена. Причем ограничена именно в пользу крупной буржуазии, которая по понятным, т. е. по финансовым, причинам имело подавляющее большинство думских кресел, а также в пользу тех, кто стоял за иностранными спецслужбами, интересы которых в тогдашней Думе представляли разного рода революционные партии вроде эсеров и большевиков, состоявшие на содержании у мировой финансовой закулисы. В чем-то ситуация поразительно похожа на политическую ситуацию в современной России.

 

Характерным примером деструктивной позиции русской буржуазии является ее активное участие в выполнении большой кораблестроительной программы, на основании которой строился новый флот, которому надлежало восполнить утраченную в Японской войне морскую мощь империи. Согласно этой программе, не считая иных кораблей, надлежало построить 4 дредноута для Балтики и такое же количество аналогичных кораблей для Черного моря. Россия располагала довольно развитой сетью казенных судостроительных заводов. Петербуржские казенные Балтийский и Адмиралтейский заводы ничтоже сумняшеся выполнили заказ по строительству 4 кораблей класса «Севастополь». Линейные корабли класса «Севастополь». Водоизмещение: 22 000 тонн. Вооружение: 12 12-дюймовых и 16 120-миллиметровых орудий, скорость хода — 23 узла. Построено 4 единицы: «Севастополь», «Полтава», «Гангут» и «Петропавловск». Стоимость строительства одного корабля — 25 млн золотых рублей. Все корабли вошли в состав бригады линкоров Балтийского флота, обеспечив надежное прикрытие центральной минно-артиллерийской позиции, закрывавшей германскому флоту дорогу на Петроград. В судьбу же черноморских дредноутов активно вмешалась отечественная буржуазия. Хотя в Николаеве и Севастополе появились мощные казенные верфи, государству было навязано строительство серии дредноутов класса «Императрица Мария» на частных верфях. Линейные корабли класса «Императрица Мария». Водоизмещение: 23 000 тонн. Вооружение: 12 12-дюймовых и 20 130-миллиметровых орудий. Скорость хода — 22 узла. Построено три единицы: «Императрица Мария», «Императрица Екатерина Великая» и «Император Александр III». 4 корабль — «Император Николай I» — спущен на воду, но в строй не вошел.

 

Ширяев Михаил Николаевич, аналитик: Как мы видим, корабли эти мало отличались друг от друга, но разница в цене была более чем существенна. Черноморские дредноуты строили общества «Новаль» и «Руссуд». Первое было франко-русским, а второе — русско-германским. Оба общества желали иметь не менее 100% прибыли на оборонном заказе, и это притом, что частные заводы бесплатно получили от казенных верфей всю проектно-техническую документацию, которая, понятное дело, стоила немалых денег. Это была сладкая, но ядовитая сказка о рынке, который все отрегулирует сам. Не стоит говорить о том, как все это похоже на происходившее еще недавно в нынешней России.

 

Эпизод с линкорами не был единичен. Генерал Маниковский, командовавший во время великой войны главным артиллерийским управлением, свидетельствует, что и по его ведомству буржуазия приложила свою нелегкую руку. В своих воспоминаниях Маниковский пишет, что созданные главным артиллерийским управлением в ожидании большой войны стратегические запасы цветного металлолома и селитры столь необходимых для производства артиллерийских снарядов были по требованию промышленников и при активном продавливании этого решения Думой распроданы по дешевке. С началом войны все это пришлось вновь закупать — но уже с опозданием — за границей и втридорога. Артиллерийское ведомство сосредоточило на складах 215 млн пудов меди. В 1911 году Дума в интересах промышленников обязала госконтроль распродать накопленную медь по цене 11 рублей за пуд. Было ликвидировано более половины запаса. С 1916 года медь закупали за границей по 26 рублей за пуд. Оплаченная промышленниками Дума в деле подготовки к войне буквально саботировала все усилия императора и императорского правительства. Страна буквально погрузилась в новое смутное время, только вместо боярской олигархии страну теперь расшатывали капиталы крупного бизнеса. Вот какие интересные документы порождала алчность молодой русской буржуазии.

 

«Из требований совета съезда металлозаводчиков Северного и Прибалтийского районов к Совету министров.

 Расширение оборудования казенных заводов должно быть запрещено Советом министров. Если ныне заказы военного и морского ведомств дают частным заводам только спорадическую работу, несмотря на огромные затраты сих заводов на неспециальное оборудование, пригодной лишь для целей государственной обороны, то справедливо ли со стороны государства ухудшать условия работы на сих оборудованиях отвлечением заказов на новые, никому не нужные расширения заводов казенных? Да и допустима ли подобная недопустимая трата денег?»

И вот такие безумные, если не сказать, преступные бумаги, проходя через заседавшую в Таврическом дворце Думу, получали статус законов. Так, например, попытка все тех же артиллеристов увеличить выплавку на казенных заводах крайне необходимой латуни и мельхиора была сорвана путем оказания давления на Министерство торговли.

 

«Тут ярко сказалось могущественное влияние на наш правительственный аппарат частной промышленности и банков, державших ее в кабале. Поход представителей этих учреждений против казенных заводов, стоявших всегда, что называется, поперек горла частным заводчикам, начался уже давно, не прекращался все время и, конечно, принес немалый вред делу обороны государства».
       Генерал от артиллерии А. А. Маниковский, из капитального труда «Боевое снабжение русской армии в войнах 1914-1918 гг.».

 

Не ради завоеваний, но ради защиты Отечества, не ради процветания дворянства или буржуазии, но ради всего русского народа до последнего крестьянина и рабочего включительно строил русский царь оборонную мощь своей империи. К сожалению, на гребне революции 1905 года крупная буржуазия в несколько невольном союзе с террористами и убийцами не только ограничила власть царя, но и сама пришла во власть, превратившись в смертельно опасную для общества прослойку олигархов. Именно буржуазия сорвала мобилизацию поистине неисчерпаемых ресурсов России в период подготовки к великой всеевропейской войне, неизбежность которой так хорошо осознавало военное руководство русской империи.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: Может быть, русская буржуазия и могла бы эффективно отстроить русскую оборонную промышленность, но тогда в качестве госприемщика нужно было бы поставить не иначе, как Лаврентия Павловича Берия с его печально памятным репрессивным аппаратом. Ну, тогда это была бы уже не Россия и не православная монархия. Хотя какой-то синтез, несомненно, был нужен, как, вероятно, он нужен и сегодняшней России, которая во второй раз в своей истории идет по очень похожему сценарию.

 

За финансовые и политические игры русской буржуазии расплачиваться пришлось русскому солдату. Уткнувшись на Западном фронте в неодолимый позиционный тупик, с началом кампании 1915 года германское командование решило перенести основной удар на восток, где еще маячили перспективы маневренной войны, тем более опасной для русских в условиях наметившего снарядного голода и тотального господства немецкой полевой артиллерии.

 

-----

 

Чумичева Татьяна Евгеньевна, корреспондент: Сегодня трудно провести границу между простым хищничеством и сознательным нанесением вреда. И буржуазия, и революционеры боролись вовсе не за свободу. Свобод в Российской империи было предостаточно. Они боролись за власть. Лозунг большевиков о необходимости поражения царизма, выдвинутый Лениным в начале мировой войны, далеко не так оригинален, как это кажется на первый взгляд. Достаточно вспомнить то, с каким ликованием встречала русская интеллигенция известия о поражениях русской армии на сопках Маньчжурии. Поход буржуазии за властью невольно приводил ее в объятия тайных обществ и в первую очередь в объятия масонства.

 

В мрачных ритуальных залах масонских лож под руководством неведомых кукловодов сплеталось то, что, казалось, невозможно соединить: блестящие военные, представители высшего военного руководства вроде будущего начальника Генерального штаба и по совместительству руководителя военного заговора, приведшего к отречению царя, и откровенные политические прохвосты, на плечах генералов въехавшие во власть. Всем этим людям ради удовлетворения их властных амбиций было необходимо военное поражение России. Хотя на словах они, безусловно, ратовали за войну до победного конца. Снарядный голод не дал России победоносно завершить кампанию 1914 года. Снарядный голод станет причиной тяжелой военной катастрофы летом 1915 года. Общепринято, что снарядный голод возник по причинам более чем объективным. А именно по слабости русской промышленности и по недооценке военным руководством интенсивности и масштабов надвигавшейся войны. Но внимательный анализ позволяет предъявить военному руководству и другие, более серьезные претензии.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: Когда блистательное наступление русской армии в Галиции под Варшавой и Лодзью останавливались по причине катастрофической нехватки огнеприпасов, на тыловых складах пылилось не менее 4,5 млн выстрелов для полевых орудий. Много это или мало? За весь период битвы за Галицию русский Юго-Западный фронт — а это более половины полевой действующей армии — израсходовал 2 млн выстрелов. Можно было отстрелять две таких баталии. Но боеприпасы из тыловых арсеналов на фронт не поступили. Забегая чуть-чуть вперед, скажем, что в кровавое лето 1915 года за 5 месяцев военных событий, вошедших в историю под именем Великого наступления, легендарные русские трехдюймовки израсходовали 4 млн снарядов. Снарядов будет катастрофически не хватать. Еще раз оговоримся: не хватать именно на фронте.

 

В 1915 году русской промышленностью произведено и передано армии 10 млн трехдюймовых артиллерийских выстрелов, 1 млн 200 тысяч получено по зарубежным поставкам, 4,5 млн перешло из запасов 1914 года, произведено 1 млн 300 тысяч снарядов для полевой и тяжелой артиллерии. И около 1 млн пришло из неизрасходованных запасов. Общий итог — 18 млн выстрелов.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: Кто и для чего копил в тылу штабеля столь необходимых фронту снарядов, это навсегда останется загадкой. Люди, которые это делали, в окопах, по вполне понятным причинам, не сидели и великую войну пережили. Многие из них написали мемуары. Вот только о своей роли в создании снарядного дефицита они, понятное дело, не оставили ни строчки. Но цифры вещь упрямая. Мы не знаем имен людей, совершивших преступление. Но мы благодаря этим цифрам знаем, что оно было совершено и его жертвой стали русские солдаты, вынужденные собственной кровью платить за пронзительное молчание собственной полевой артиллерии.

 

Сотни тысяч русских солдат приносили в жертву маниакальной идее свержения царской власти. По воле незримых кукловодов безымянные могилы русских воинов покрывали поля Галиции и леса Центральной Польши с одной целью — посеять в народе злые семена недоверия к собственному царю. С высоты нашего далекого будущего мы знаем, что эти семена дали на русской земле горькие всходы. Плоды эти мы пожинаем и поныне. Завершив переброску войск Западного фронта, германское командование готовилось к активным действиям на востоке. Если в кампанию 1914 года центральные державы держали против России не более 35% реальных сил, то с началом кампании 1915 года не менее 50% от общей численности австро-германских войск прочно прописалось на русском фронте. Такое соотношение сохранится до самого конца войны.

 

Ширяев Михаил Николаевич, аналитик: 7 февраля 1915 года в Восточной Пруссии объединенными усилиями 8-й и 10-й армий на фронте протяженностью в 170 км в районе Мазурских озер Гинденбург начал операцию по окружению 10-й русской Наревской армии. Здесь еще не было сплошного фронта и сохранилась возможность маневренной войны. Это была попытка повторить классический шлифеновские «клещи», которые почти в этих же местах так хорошо удались немецкому фельдмаршалу в августе 1914-го.

 

Желаемого результата тщательно подготовленная операция не принесла. Русские войска в полном порядке вышли из-под удара. Единственным успехом немцев было окружение в массиве Августовского леса частей 20-го армейского корпуса. 10 дней корпус сражался в полном окружении, приковав в себе приготовленные для развития прорыва резервы.

 

Чумичева Татьяна Евгеньевна, корреспондент: В Августовских лесах ценой своей гибели 20-й корпус спас 10-ю армию от неминуемого окружения. Когда у оставшихся в живых вышли боеприпасы, русские стрелки пошли в штыковую атаку, докатившуюся сквозь цепи немецкой пехоты буквально до позиций полевой артиллерии, вызывая мужеством своим удивление и восхищение даже в стане врагов.

 

«Честь 20-го корпуса была спасена, и цена этого спасения — 7 000 убитых, которые пали в атаке в один день битвы на пространстве 2 км, найдя здесь геройскую смерть. Попытка прорваться была полнейшим безумием, но святое безумие, геройство, которое показало русского воина в полном его свете, которого мы знаем со времен Скобелева, времен штурма Плевны, битвы за Кавказ и штурма Варшавы. Русский солдат умеет сражаться очень хорошо, он переносит всякие лишения и способен быть стойким, даже если неминуема при этом верная смерть».
       Корреспондент Р. Брандт, газета «Шлезише Фольксцайтунг» от 2 марта 1915 года.

 

Смирнов Николай Михайлович, военный эксперт: 86 лет спустя, также на исходе зимы, погибая в чеченских горах на перевале под Аргуном, рядовые и офицеры 6-й парашютно-десантной роты вряд ли вспоминали о том, как героически умели умирать их славные предки. Хотя бы потому, что таковы были дефекты существующей сегодня образовательной системы. Но и разделенные столетиями исторического беспамятства, они духовно объединены высоким именем русского солдата. В память псковских десантников благодарное отечество строит памятники и освещает в возрождаемых церквах памятные доски. Полегшие в Августовских лесах сибирские стрелки еще только ждут возвращения из черной полосы забвения на светлую скрижаль летописи русской военной истории.